В полдень они съели кебаб и вернулись в отель около часа дня.
В холле сидел мрачный Джан и ждал их.
— Мне грустно, я провалил свою должность.
— Что он там плетет? — пробурчал Долдри Алисе на ухо.
— Что он не справился с работой.
— Да, но это же тарабарщина какая-то, как мне его понимать?
— Это дело привычки, — улыбнулась Алиса.
— Как и обещал, я утром оказался в школе Святого Михаила и там встретился с директором. Он был очень общительный со мной и охотно захотел посмотреть книги. Мы пробежали их класс за классом за те два года, о которых мы говорили. Это было нелегко: почерк старинный и бумага очень пыльная. Мы много чихали, но мы высматривали каждую страницу, не допуская никакого упущения. Увы, наши усилия не были вознаграждены! Ничего! Мы ничего не нашли по фамилии Пендлбери или Эджзаджи. Мы расстались очень разочарованные, и я с грустью сообщаю вам, что вас никогда не было в школе Святого Михаила. Господин директор неоспорим.
— Просто поражаюсь вашему терпению, — прошипел Долдри.
— Попробуйте сказать по-турецки то, что он только что сказал по-английски, тогда посмотрим, кто тут умней, — отвечала Алиса.
— Вы всегда его защищаете!
— Может, я ходила в другую школу? — обратилась Алиса к Джану.
— Именно это я и сказал себе, покидая директора. А раз так, мне пришла мысль организовать список. Сегодня после обеда я нанесу визит в школу «Халкидон» в Кадыкёе[24] и, если ничего не найду, завтра пойду в школу Святого Иосифа, она в том же квартале, а еще есть возможность в школе для девочек в Нишанташи. Вы видите, мы имеем еще много средств перед нами. Было бы преждевременно думать, что мы в проигрыше.
— Учитывая, сколько времени ему предстоит провести в этих школах, может, посоветуете ему заодно взять там уроки английского? Уж от этого он точно не будет «в проигрыше».
— Хватит, Долдри, вас самого надо отправить в школу, вы сущий ребенок.
— Но я хотя бы не строю из себя лучшего переводчика в Стамбуле…
— Да, но у вас мозги как у десятилетнего мальчишки…
— Я же говорил, вы всегда его защищаете! Впрочем, меня это успокаивает. Когда я уеду, вы не будете скучать по мне, вы с ним так чудесно ладите.
— Очень зрелое и мудрое замечание, вы растете в моих глазах.
— Знаете что, вам бы следовало провести день с Джаном, сходить с ним в школу «Халкидон». Кто знает, может, там, на месте, у вас всплывут какие-нибудь воспоминания.
— Вы обиделись? Ну и характер же у вас!
— Ничуть не бывало. Мне надо сделать пару покупок в городе, вам это будет ужасно скучно. Потратим же остаток дня с умом и встретимся за ужином. Кстати, Джан тоже приглашен, если вы не против.
— Вы ревнуете к Джану, Долдри?
— Ну, знаете, дорогуша, это уже просто смешно. Ревновать к Джану? Еще что вы думали! Нет, это надо же было ехать сюда, чтобы выслушивать подобную околесицу!
Долдри назначил Алисе встречу в семь вечера в холле и, сухо попрощавшись, ушел.
* * *
За решетчатой стеной с коваными воротами в квадратном дворе тосковала старая смоковница, а под сводами внутренней галереи незаметно ветшали скамейки. Джан постучал в будку привратника и попросил пустить их к директору. Привратник показал, как пройти к секретарю, и снова углубился в свою газету.
Алиса и Джан прошли по длинному коридору, минуя классные комнаты, в каждой из которых сидели прилежные ученики и слушали учителя. Старшая надзирательница привела их в небольшой кабинет и велела подождать.
— Чувствуете запах? — спросила Алиса Джана.
— Нет. Какой?
— Спиртового состава, которым они протирают окна, мела, паркетного воска. Очень детство напоминает.
— Мое детство ничем таким не пахло, мисс Алиса. Мое детство пахло ранними вечерами, людьми, которые возвращались домой понурые, сгорбившись от дневной работы, темнотой немощеных улиц, грязными пригородами, где жила беднота, и у нас не было ни спирта, ни мела, ни паркета. Но я не жалуюсь, мои родители были замечательные люди, не всем моим приятелям так повезло. Обещайте не говорить мистеру Долдри, что мой английский гораздо лучше, чем он думает, — мне так нравится его злить!
— Обещаю. Надо было вам сказать мне.
— Именно это я только что и сделал.
Надзирательница постучала линейкой по столу, призывая к молчанию. Алиса вскочила из-за парты и вытянулась по стойке «смирно». Джан прикрыл рот ладонью, подавив смешок. Вошел директор и пригласил их к себе в кабинет.
Радуясь возможности продемонстрировать хороший английский, директор не обращал внимания на Джана и обращался только к Алисе. Гид подмигнул своей клиентке: в конце концов, главное — результат. Как только Алиса изложила свою просьбу, директор ответил, что в 1915 году в эту школу еще не принимали девочек. Ему очень жаль. Он проводил Алису и Джана до ворот и попрощался, признавшись, что однажды хотел бы посетить Англию. Может, он и совершит это путешествие, когда выйдет на пенсию.
Алиса и Джан отправились в школу Святого Иосифа. Священник, встретивший их, выглядел довольно сурово. Он очень внимательно выслушал Джана, объяснившего цель их визита. Потом встал и начал ходить по кабинету, заложив руки за спину. Подойдя к окну, он увидел во дворе дерущихся школьников.
— И почему они все время дерутся? — вздохнул священник. — По-вашему, насилие свойственно человеческой природе? Надо задать им этот вопрос на уроке. Хорошая тема для домашнего задания, вы не находите? — задумчиво произнес святой отец, не отводя взгляд от окна.
— Возможно, — сказал Джан. — А еще это прекрасный способ заставить их задуматься о своем поведении.
— Я обращался к молодой леди, — заметил священник.
— По-моему, это бесполезно, — ответила Алиса без колебаний. — Это же совершенно ясно: мальчики любят драться, потому что они так устроены. Но чем шире их словарный запас, тем меньше в них агрессии. Грубость — только следствие досады, невозможности выразить гнев словами. Поэтому вместо слов говорят кулаки.
Директор повернулся к Алисе:
— Ответ на отлично. Вам нравилось в школе?
— Особенно вечером, когда уходила домой, — ответила Алиса.
— Так я и думал. У меня нет времени на поиски и слишком мало персонала для этого. Единственное, что я могу вам предложить, — это устроить вас в каком-нибудь классе и предоставить архивные записи, чтобы вы сами их просмотрели. Само собой разумеется, разговаривать во время учебных занятий запрещается. В противном случае мне придется вас удалить.
— Конечно, конечно, — поспешно согласился Джан.
— Я снова обращался к молодой леди, — сказал директор.
Джан опустил голову и стал разглядывать натертый паркет.
— Прекрасно, идите за мной, я вас провожу. Мне нужно найти журналы с записями о поступлении учеников. Вам их принесет привратник. Даю вам времени до шести вечера, так что поторопитесь. До шести — и ни минутой больше, договорились?
— Уверяю вас, все будет в порядке, — сказала Алиса.
— В таком случае идемте, — приказал директор и направился к дверям своего кабинета.
Он пропустил Алису вперед и обернулся к Джану, который так и остался сидеть на стуле.
— Вы собираетесь провести день в моем кабинете или пойдете работать? — холодно осведомился он.
— Я не знал, что на этот раз вы обращаетесь и ко мне тоже, — ответил Джан.
Стены класса до середины были окрашены в серый, а выше — в небесно-голубой. На потолке светили, тихонько потрескивая, неоновые лампы в два ряда. Ученики, большинство из которых отбывали наказание, захихикали, глядя, как Алиса и Джан усаживаются в конце класса. Директор топнул ногой, воцарилась тишина, которая не нарушалась и после его ухода. Вскоре привратник принес две черные папки, перевязанные ленточкой. Он объяснил Джану, что здесь все документы о приеме и исключении учеников, а также годовые отчеты — все сложено по классам.
Страницы были разделены на две колонки, слева — фамилии латинскими буквами, справа — османской письменностью, разновидностью арабского алфавита. Джан водил пальцем по строкам и изучал записи страница за страницей. Когда стрелки часов показывали семнадцать тридцать, Джан захлопнул вторую папку и огорченно посмотрел на Алису.
Они взяли документы и отнесли обратно привратнику. Выходя за ворота школы Святого Иосифа, Алиса обернулась и помахала рукой директору, следившему за ними из окна.
— Как вы узнали, что он смотрит? — спросил Джан, когда они шли по улице.
— В лондонском колледже у нас был такой же директор.
— Завтра нас ждет удача, я уверен, — сказал Джан.
— Что ж, завтра увидим.
Джан проводил Алису в отель.
* * *
Долдри заказал столик в «Маркизе», но, подойдя к дверям ресторана, Алиса засомневалась. Чопорный ужин был ей не по душе. Ночь стояла теплая, и она предложила прогуляться вдоль Босфора, вместо того чтобы несколько часов сидеть в шумном прокуренном зале. Если захочется есть, они всегда найдут место, куда зайти. Долдри согласился, у него не было аппетита.
