Чтобы чем-то занять себя, Натан принялся изучать одну из роскошно переплетенных книг, выставленных за стеклами книжного шкафа. Охотно выпил бы стаканчик, но во всем доме не было ни капли алкоголя. Время от времени он поглядывал в сторону тещи. Лиза Векслер казалась встревоженной: за пять минут она несколько раз посмотрела на часы. «Волнуется за Джеффри».
Натан признавал про себя, что эта неприступная, гордая женщина, типичная представительница бостонской аристократии, всегда ему нравилась, но Мэллори была устроена иначе, чем ее холодная, суровая мать. Натан знал — его жена обожает отца. Очень долго он не понимал природу их связи. Но после утренней исповеди Джеффри догадался: Мэллори любила в отце уязвимость, о которой Натан не подозревал. Считала отца «братом по оружию», так как оба они вели бесконечное сражение: Джеффри — с алкоголизмом, а Мэллори — с хроническими депрессиями. Рядом с ними Лиза казалась сильной, была центром семьи. Однако это не мешало ей беспокоиться из-за того, что муж уехал в Питсфилд. Натан не мог уразуметь, в чем дело: Джеффри не тот человек, который спрашивает разрешения жены, чтобы потратить несколько сотен долларов на рыболовные снасти.
Внезапно Лиза резко встала и вышла на крыльцо, будто шестое чувство что-то ей подсказало. Натан пошел следом. Женщина зажгла фонари на подъездной аллее и нажала кнопку автоматического замка ворот. Вскоре послышался гул мотора; как только автомобиль показался на подъездной аллее, Натан заметил, что Джеффри ведет машину рывками. Его занесло, автомобиль выехал на лужайку, снес систему орошения и маленькую клумбу — цветам не суждено расцвести следующей весной. Когда внедорожник оказался на освещенном участке, Натан увидел, что в нескольких местах машина поцарапана и не хватает колпака на переднем колесе. Джеффри попал в аварию. Мотор кашлянул, машина замерла на газоне.
— Я так и знала, — обронила Лиза и бросилась к мужу.
С большими усилиями Джеффри выбрался из машины и грубо оттолкнул жену. Поведение старого адвоката не оставляло сомнений: он был мертвецки пьян.
— Я хочу писать! — заорал он.
Натан подошел к тестю, чтобы облегчить жизнь Лизе, от старика несло алкоголем.
— Я помогу вам, Джеффри, пойдемте со мной.
— Оставь меня в покос! Мне не нужна твоя помощь… все, что я хочу, — это писать… — Мужчина расстегнул брюки и стал мочиться прямо на газон возле лестницы, ведущей на крыльцо.
Натан был сконфужен, он никогда еще не видел тестя в таком состоянии.
— Это не в первый раз, Натан… — пробормотала Лиза, сжимая его руку.
Его тронуло столь необычное для нее проявление эмоций, — стало быть, ей необходима помощь.
— Что вы хотите сказать?
— Джеффри уже задерживали несколько месяцев назад за вождение в нетрезвом виде. Несмотря на наши связи, оштрафовали на большую сумму и лишили водительских прав на год. На все транспортные средства, зарегистрированные на его имя, наложен арест.
— Что… вы хотите сказать — он сел за руль без прав?!
Лиза утвердительно кивнула.
— Послушайте, это очень серьезно. Нужно убедиться в том, что он не причинил никому вреда.
Натан снова подошел к Джеффри. Глаза у того блестели как-то странно.
— Вы попали в аварию, Джеффри?
— Не-ет! — завопил тот ему в лицо.
— Думаю, что да.
— Нет! — повторил он. — Я увернулся!
— От чего вы увернулись, Джеффри? — Натан схватил его за воротник пальто.
— Этот велосипед… я от него… увернулся.
У Натана появилось дурное предчувствие. Джеффри пытался вырваться, но повалился в снег. Натан поднял его и повел к дому. Слезы стыда текли по лицу Лизы. Натан помчался в гостиную, схватил пальто и стрелой вылетел из дома. Лиза догнала его на крыльце.
— Куда вы?..
— Займитесь им, Лиза, а я возьму машину и посмотрю, не случилось ли чего.
— Никому не рассказывайте об этом, Натан… Умоляю вас, не говорите никому, что видели его таким!
— Думаю все же, вам следует предупредить полицию и врача. Мы не знаем, что случилось на самом деле.
— И речи об этом быть не может! — воскликнула Лиза и захлопнула дверь — в одно мгновение к ней вернулись жесткость и воля.
Натан сел за руль джипа и дал задний ход, как вдруг перед ним появилась Бонни.
— Я с тобой, папа! — И открыла дверцу.
— Нет, дорогая, возвращайся домой! Иди помоги бабушке — не оставляй ее одну.
— Я хочу с тобой! — Девочка забралась в машину и захлопнула дверцу. — Что случилось, папа?
«Значит, не встретила пьяного деда… тем лучше».
— Мы поговорим об этом позже, малышка, а сейчас пристегни ремень.
Он включил передачу, развернулся и спустился по склону.
Натан ехал к центру города.
— Слушай меня внимательно, дорогая: возьми мой мобильный телефон, набери 911 и попроси связать с шерифом.
Обрадованная, что принимает участие в приключении, Бонни старательно выполнила свою задачу. Очень гордая собой, протянула отцу телефон, услышав в трубке:
— Кабинет шерифа Стокбриджа, представьтесь.
— Меня зовут Натан Дель Амико, я сейчас нахожусь у родителей жены, Джеффри и Лизы Векслер. Позвольте узнать, не поступало ли к вам сведений о дорожных происшествиях в городе?
— Нам как раз сообщили об аварии на пересечении дороги в Ленокс и сто восемьдесят третьего шоссе. Вы что-нибудь видели?
— Пока нет, благодарю вас, всего доброго. — И Натан положил трубку, не оставив полицейскому возможности что-либо добавить.
Меньше чем за пять минут Натан приехал в указанное место — маленький перекресток на выезде из города. Три полицейские машины с включенными сигнальными огнями уже стояли там. Один из офицеров приостановил движение, чтобы освободить дорогу машине скорой помощи, которая с воющей сиреной ехала по встречной полосе. Приблизившись к месту происшествия, Натан понял: произошло что-то серьезное. Из-за суматохи он не сразу оценил объем ущерба: не было видно ни машины, ни жертв аварии.
— Что произошло, папа? Что там? — спрашивала Бонни, все больше нервничая.
— Не знаю, дорогая.
Натан хотел остановиться, но полицейский сделал знак встать чуть дальше, у бордюра. Он послушно выполнил команду и остался сидеть в машине, положив руки на руль и ожидая, пока к нему подойдут. Адвокат видел, как врачи скорой помощи хлопотали у маленького неподвижного тела, которое подняли из кювета. Ребенок примерно одного возраста с Бонни, в отражающем свет плаще — такие надевают, чтобы автомобилисты различали в темноте человека «Господи, бедный мальчуган! Джеффри попал в скверную историю».
— Он… умер? — Бонни приподнялась на сиденье.
— Надеюсь, нет, дорогая, — возможно, потерял сознание. Сядь, не смотри туда. — Натан обнял ее.
Девочка положила голову ему на плечо, и он стал покачивать ее, успокаивая. «Черт, почему Джеффри скрылся?! Он адвокат, знает, что бегство с места аварии — это уголовное преступление». Натан повернул голову и различил в темноте полицейского, тот направлялся прямо к нему. Дверцы скорой помощи закрылись, увозя ребенка в больницу… или в морг? «Господи, сделай так, чтобы мальчик был жив!»
Натан еще раз посмотрел в сторону кювета: велосипед разбит вдребезги. Спасатель поднимается из небольшого оврага, в одной руке держит сумку с разорванным дном, к ней привязана пластиковая каска — мальчик ее не надел. Натан прищурился: в другой руке — алюминиевый колпак его внедорожника. «Если мальчик мертв, Джеффри обвинят в убийстве».
Теперь в нем заговорил адвокат. «Вождение без прав; вождение в состоянии опьянения; побег; неоказание помощи пострадавшему… Все отягчающие обстоятельства в одном флаконе». В подобном случае могут дать 25 лет тюремного заключения. «Тюрьма! Тюрьма!» — мелькало в сознании.
Полицейский направил фонарь на машину, обошел ее и, несмотря на темноту, сразу заметил царапины и отсутствие колпака. «Джеффри этого не перенесет… не проживет и нескольких месяцев в камере. А Лиза никогда не смирится с заточением мужа».
А Мэллори?! Сам он скоро умрет, он знает это. Некому будет ее поддержать, она останется одна. Муж на кладбище, отец в тюрьме, мать мучается от стыда. «Конец… конец Векслеров».
— Папа, это твоя бутылка? — Бонни размахивала пустой на три четверти бутылкой виски — только что нашла под пассажирским сиденьем.
«Только этого недоставало».
— Не трогай ее, малышка.
Полицейский сделал знак фонарем опустить стекло. Натан не торопясь выполнил указание, ледяной воздух непроглядной ночи резко ворвался в салон автомобиля. Натан подумал о Мэллори и о том, что ей предстоит. Он глубоко вздохнул:
— Это я… это я сбил ребенка.
