Ее тепло заставило меня растаять в ее руках, захотеть ее так, как я всегда хотела мать. Но своим животным мозгом я сообразила, насколько это опасно. То, что утешит меня, может ослабить необходимую пружину.
Вдруг возникло неукротимое желание вцепиться в нее. В ее обильные груди и то, что, как мы недавно прочитали, называется «менопузо». Схватить ее нелепые крашеные волосы и выдрать их с корнем. Мне хотелось всего этого, потому что я не могла сделать того, чего хотела больше всего — заползти внутрь ее и исчезнуть.
Я позволила ей провести рукой по короткому ежику моих волос и задней части шеи. Я не мешала ей поглаживать мои костлявые лопатки. И я поплакала, совсем немного, не в силах различить, делаю ли это по обязанности, учитывая обстоятельства, или потому, что поддержка Натали болезненна для меня.
— Где Джейк? — спросила она.
Она отлепилась, держа меня за плечи. Я посмотрела на нее. К счастью, у меня в уголках глаз повисли слезы. Покажусь ли я так более переживающей? Смогу ли выдавить их вновь при необходимости?
Я вспомнила нашу предысторию.
— Не знаю. Он обещал заехать за мной. Собирался пересечься с бывшим студентом, который сейчас работает в Тайлере.
— Так он будет здесь? Он может поехать с нами.
— С нами?
— В полицейский участок, — пояснила Натали.
— Что?
— Твою мать убили, Хелен.
Я заставила себя сесть.
— Разве полиция тебе не сказала? Я думала, ты знаешь.
Я старалась не дергаться.
— Кто?
— Я думала, тебе сказали, милая. Извини. Послушай, давай наденем тебе туфли. Полицейские расскажут тебе все, что знают.
— У них есть подозреваемый?
— Я не в курсе. Я говорила с одним из них, а потом другой парень, в спортивной куртке, оборвал его.
— Детектив Брумас.
Мой голос произнес все слоги монотонно. Я подумала о Джейке и о наших свадебных клятвах.
«Берешь ли ты этого мужчину в мужья, покуда смерть не разлучит вас, в болезни и здравии и в убийственной блажи?»
— Туфли.
Натали подпихнула их к моему стулу ногой.
Дверь открылась, и я услышала голос Джейка в коридоре.
— Ну как, готова она? — спросил незнакомый голос.
— Уже идем, — пропела Натали. — Еще минуточку.
— Пришел ее муж.
— Он может войти.
— Детектив сейчас задает ему вопросы.
Мы с Натали посмотрели друг на друга. Мои ноги были обуты, и во всех отношениях я была готова, как всегда.
Я схватила сумочку, на мгновение смятенно подумав, что коса матери еще внутри. Джейк знал. Без него я до сих пор сидела бы на кровати, свернувшись, как змея.
— Помада? — спросила Натали.
— Поцелуй меня.
Она не стала медлить. Я потерла губами, распределяя блеск.
— Готова?
— Идем.
— То, что случилось, ужасно, — сказала Натали, когда мы подошли к двери. — Но Джейк здесь. Пути господни неисповедимы.
Я не могла сказать подруге, что Бог тут ни при чем, что все дело в цепи событий, которую я запустила своими собственными руками менее чем двадцать четыре часа назад. Давление на полотенца, одеяла, обернутые вокруг сломанного тела, сорочка цвета розовых лепестков, засунутая между ящиком и стеной, остатки серебристой косы, цепляющиеся за мой унитаз. Все они, как и телефонный звонок Эйвери, встревоживший Джейка, — дело тех самых рук, которые сейчас держат мою сумочку, распахивают дверь, трясут мясистую ладонь детектива Брумаса.
За преподавательским столом в классе напротив я увидела Джейка. Он попытался встать, но его остановила рука на плече.
— Ваш муж отвечает нам на несколько простых вопросов, — сообщил детектив Брумас. — Я хотел бы от вас того же.
Я сосредоточилась на его плечах. Чешуйки перхоти рассыпались по темно-синей шерсти. Темно-карие глаза, окруженные длинными ресницами, напомнили мне психотерапевта, к которому я ходила пять лет после смерти отца.
«Пробы, пробы, пробы, — сказала я ему. — Вы что, больше ничего не умеете?»
Студентка в ревущих наушниках, опаздывая на занятие, прошла мимо, повернула голову, словно автоматическая камера, и проследовала дальше.
— Мы готовы идти, — объявила Натали.
— Идти?
— Да, детектив. Я хотела бы составить ей компанию в участке.
Инспектор улыбнулся.
— Все намного проще, — сказал он. — Мы всего лишь найдем пустой класс и воспользуемся им.
Я наблюдала за Джейком. Его ноги свисали с края стола. Несмотря на весь свой рост и зрелость, в тот миг он показался ребенком. Приехав помочь, забравшись в окно, он оказался непоправимо впутан в то, что случилось со мной. Я вспомнила наш рассказ. Он пытался починить мамино окно, оказать мне услугу ради былых времен.
— Идемте?
— Сюда? — спросила я, указывая на дверь, из которой мы с Натали только что вышли.
— Годится, если вы не против.
Натали попросили подождать снаружи. Детектив Брумас вызвал одного из полицейских в форме, и мы втроем вошли в класс.
— Утро выдалось весьма беспокойным для ваших соседей, — заметил Брумас.
Изучив комнату и увидев, что сидеть особо негде, он указал на помост.
— Полагаю, там есть стул. Он вам подойдет?
— Конечно. За перегородкой есть еще один.
— Сходишь за ним, Чарли? Мы можем перетащить их сюда.
— Вообще-то, — сказала я, — профессор Хаку предпочел бы, чтобы вы не трогали этот стул. Он установил его так, чтобы можно было продолжить позирование в понедельник.
Детектив улыбнулся. Он снял свой темно-синий пиджак и повесил его на спинку одного из мольбертов в первом ряду.
— Мы поговорили с вашим мужем. Художник. Поэтому вы избрали такую работу?
— Да.
Полицейский по имени Чарли принес стул, на котором я только что сидела, и поставил его перед Брумасом.
— Поставь его рядом с другим, — приказал он. — Можно?
Шагнув на помост и сев на стул, который должен был заменять ванну в «Женщине, моющейся в ванне», детектив Брумас повернулся достать блокнот из кармана своего пиджака.
Я вспомнила, как нашла маленький блокнот, который, должно быть, выпал из кармана куртки Джейка. Он вел своего рода дневник времени, проведенного на улице, на морозе.
«Сорок минут вместе со снегом сыпались льдинки. Укрылся под деревом.
Можно ли разломать лед и спаять его теплом своих рук?
Листья тонкие, как пергамент. Как украсить то, что уже совершенно?»
— Вы готовы? — спросил детектив Брумас.
Он сел напротив меня. Полицейский в форме занял пост у двери. Глянув на него, я заметила несомненную скуку, как если бы сегодняшний день ничем не отличался от прочих.
— Подруга сказала, что мою мать убили.
— Да, кто-то приложил к этому руку.
— Кто?
— Мы пока точно не знаем. Ее нашла в подвале соседка.
— Миссис Касл, — произнесла я. — У нее есть ключ.
Вот я и ответила на свой собственный невысказанный вопрос.
— Вообще-то, нет. Она увидела, что заднее окно открыто и взломано, и попросила юную леди помочь.
Детектив Брумас сверился с блокнотом. Это была маленькая книжица в кожаной обложке, с красной ленточкой, чтобы закладывать на нужном месте.
— Маделин Флетчер. Ее отец живет в соседнем доме.
Мгновение я представляла, как татуированное чудо проскальзывает в дом матери и как та расстроилась бы.
— Да, — ответила я, — это окно мой муж пытался вчера починить.
— Оно было широко открыто, — сообщил детектив.
— А не должно бы.
— Миссис Касл также сказала, что вы были в доме прошлым вечером. Что она видела вашу машину у дома, когда было уже семь вечера.
— Верно.
— Что вы там делали?
— Там жила моя мать, детектив.
— Просто расскажите, что вы делали и какой оставили ее, если можете. Она спала? Бодрствовала? Что на ней было надето? Вам кто-нибудь звонил? Вы слышали странные звуки? Ваша мать боялась кого-либо или чего-либо?
— Моя мать довольно давно угасала, — услышала я собственный голос. Я воспользовалась эвфемизмом, который терпеть не могла в применении к пожилым. — У нее был жестокий приступ рака толстой кишки несколько лет назад, и она так толком и не поправилась. Ее врач говорит, что, если люди живут достаточно долго, рак кишок рано или поздно прикончит их. Такие вот у него шуточки.
Детектив Брумас прочистил горло.
— Да, что ж, похоже, ей пришлось тяжело. Мы поговорили с миссис Касл, и я знаю, что она очень много ей помогала. Кто-то еще бывал в доме часто?
Я посмотрела на свои руки. Я перестала носить какие-либо украшения. Мне не нравилась их тяжесть на теле, и, когда бы я ни оказывалась в ресторане, к концу ужина все, от колец и серег до часов, оказывалось свалено в кучу слева от салфетки. Я не могла говорить, когда они были на мне.
— В последнее время нет, — ответила я.
— Миссис Касл упомянула о недавнем инциденте, — настаивал он.
