ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
12
Узкая дорожка вилась позади больших кирпичных домов, а потом выводила к огромному спортивному полю, разбитому на игровые поля и площадки. За изгородями еще несколько площадок уходили к близкому горизонту, ограниченному деревьями и домами.
В середине главного поля натянутые веревки ограждали разметку для крикета. Там, где дорожка выводила на поле, стоял кирпичный павильон, а рядом с ним еще один, поменьше — деревянный, выкрашенный зеленой краской. Он выглядел обветшалым, доски внизу начинали подгнивать. Там уже раздевались мальчики его возраста.
Две тускло освещенные комнаты были полны ребят. Он вдруг заметил, что кто-то сбросил его одежду с колышка. В конце концов он сложил ее в ранец и, выждав, чтобы все ушли, повесил ранец на уже занятый колышек возле двери.
Младших мальчиков собрали у дальней стороны ноля. Там стояли два учителя — Плэтт, коротконогий и коренастый, и еще один, которого он видел в первый раз, тоже невысокий, по щуплый. Он то и дело медленным нерешительным жестом приглаживал редкие седые волосы. Глаза у него были темные и влажные. Он спрашивал у мальчиков их фамилии, сверялся со списком, который держал в руке, и кивал.
На площадках у концов поля взад и вперед бегали другие ребята, там проверялись фамилии, звучали свистки, а возле высоких, выкрашенных в школьные цвета сине-желтых ворот мальчики ростом со взрослых мужчин начали разминку.
— Кто из вас, мальчики, играл в регби по правилам союза? — спросил Плэтт и дунул в свисток. — Будете вы слушать, что вам говорят! — закричал он.
Колин прыгал на месте. Его бутсы были стоптаны по внешнему краю, рубашка была ему велика. Он подвернул рукава, а низ продернул между ногами. Когда он бежал, то чувствовал, как ее край болтается сзади.
— Те, кто играл в регби по правилам союза, — сказал второй учитель, — станьте вот здесь.
Он отошел к столбу ворот, и вокруг него собралась кучка ребят.
— Кто-нибудь играл в регби по правилам лиги? — сказал Плэтт.
Двое-трое мальчиков подняли руки.
— Нам здесь профессионалы не требуются. — Он хохотнул. — Но пока мы с выводами торопиться не будем, — добавил он и обвел их взглядом.
— В это время года в здешних краях играют в три спортивные игры, — сказал Плэтт. — В футбол — игру, которую, по моему мнению, следовало бы оставить для девочек. В регби по правилам лиги — чаще всего ради денег. И наконец, в регби по правилам союза — это честная и справедливая игра, принятая в наших старейших университетах, а также в школах с почтенными традициями. Это игра, которая была придумана джентльменами, а потому, естественно, в нее играют, как подобает джентльменам, о чем следует твердо помнить всем, кто будет играть в нее под руководством мистера Хепуорта и моим. — Он протянул руку в сторону щуплой фигуры у ворот. — Мы, разумеется, хотим подобрать команду для встреч с младшими учениками других школ. У вас у всех будет возможность состязаться за место в ней, по все вы, и особенно те, кто усвоил манеры профессионалов, должны помнить, что и мистер Хепуорт, и я выше всего ценим джентльменское поведение и неукоснительное соблюдение правил при любых обстоятельствах. Драки, злобность, неоправданные пробежки с мячом и прочее, что отличает игру профессионалов, должен вас предупредить, школе короля Эдуарда не требуются. Хорошенько это запомните. — Несколько секунд он озирал фигуры в полосатых рубашках, потом добавил: — Ну так вот, те, чьи фамилии я назову, строятся вон там.
Немного времени спустя нескольких мальчиков отослали с поля. Они уходили медленно, цепляя ногу за ногу, некоторые с полным равнодушием. Потом со стороны павильона донеслись их голоса: они перекликались, выбегая из дверей после душа.
К концу дня на поле их осталось не больше половины. Колин бегал взад и вперед. Он никогда еще не играл в регби. В первый раз получив мяч, он кое-как отбросил его мальчику, который был выше и плотнее.
— Вы! Вы там! Вы что, никогда не передавали мяч? — сказал Плэтт.
Колин взял овальный мяч и прижал его к груди.
— Шнуровка повернута в том направлении, куда вы хотите послать мяч. Держат мяч вертикально. Вот так. А теперь попробуйте.
Он бросил мяч.
Плэтт покачал головой.
— Постойте пока в сторонке, — сказал он.
Колин стоял с другими мальчиками у края поля и ждал, что их сейчас отошлют. Остальные группы уже уходили. Только старшие мальчики еще бегали с мячом.
— Вы! Вы там, мальчик! — позвал Плэтт.
Он побежал назад.
— Вы знаете, как строят схватку, мальчик? — сказал Плэтт.
Он опустил голову и просунул руку под локоть мальчика рядом. Они просунули головы между боками стоявших впереди. Он увидел, как в плотный круг игроков влетел мяч и проскользнул у него под ногами.
Игра продолжалась. Мяч задержался у него в ступнях. Он подхватил его и побежал.
Он проскочил мимо одного мальчика, потом с противным хрустом налетел на других.
Он свалился им под ноги. Увидел носки и пятки, взлетающие возле самого его лица, отпустил мяч и откатился в сторону.
— Хорошо сыграно, мальчик! Вот так и надо, — сказал Плэтт.
Он снова бежал с мячом. Он сшиб кого-то с ног. Теперь игра доставляла ему смутное удовольствие. Но он не старался привлекать к себе внимание.
Потом игра кончилась, и Плэтт прочел фамилии:
— Николс, Бирсфорд, Джонс, Сэвилл. — На нем список кончался. — Те, кого не назвали, в следующий раз пойдут к мистеру Ходжесу на поле Спайоп-Коп, — сказал мистер Плэтт.
Учителя ушли. Двое-трое мальчиков ушли с ними. Остальные пошли туда, где играли старшие. Они называли и показывали друг другу игроков: Своллоу, Трэнтер, Смит-старший, Корнфорт. Земля дрожала, когда они пробегали мимо. После каждого столкновения в дерне оставались бурые шрамы.
Он пошел в павильон. Руки и ноги у него ныли. В глубине комнаты был умывальник, но мальчики почти все одевались сразу, не смывая грязи.
К автобусной остановке он еле брел. Бутсы натерли ему ноги, плечи болели от тяжести ранца. В автобусе он заснул, приоткрыл глаза, когда их тряхнуло на горбатом мостике, но заставил себя очнуться, только когда автобус, громыхая, въехал в поселок.
Вечером он засиделся над уроками совсем допоздна. Кроме французского, надо было приготовить математику и латынь. А с латынью, как он ни бился, у него ничего не получалось.
— Ты три часа ее учишь, — сказала мать. — Мне самой давно пора ложиться, а уж про тебя я к не говорю.
— Нет, я должен справиться, — сказал он.
— Дай мне тетрадку, — сказала она. — Я ему напишу, что ты устал.
Он прикрыл тетрадь рукой.
— Да ведь если ты будешь так себя изводить, то к концу недели наверняка заболеешь.
Он лег спать, так и не доучив. Утром он опоздал на свой автобус и уехал только через полчаса.
Утренняя молитва уже началась. Он и еще несколько ребят ждали снаружи. Потом их впустили, записав фамилии.
— Что такое? Один мальчик опоздал сегодня утром? — сказал Ходжес, когда проверял журнал после большой перемены. — Да неужели Сэвилл с двумя «эл»? Уж не потому ли, что выяснял, как пишется его фамилия?
— Нет, сэр, — сказал он.
Тетрадь по латыни он уже сдал.
— Отличился, как я слышал, на спортивном поприще. Так мне сообщили мистер Плэтт и мистер Хепуорт. — Он смотрел на него поверх очков через весь класс. — Регби никаких привилегий вам не дает, мальчик. Как бы прекрасно вы ни играли. Вы поняли это, Сэвилл с двумя «эл»?
— Да, — сказал он.
— Ну-с, два «эл», надеюсь, мне не придется больше видеть пометку «опоздал» против вашей фамилии. — Он снял очки. — Покажите мне ваш дневник.
Он пошел с дневником к столу.
— Я запишу вам замечание, два «эл», в предостережение не только вам, но и всем остальным. — Ходжес поглядел по сторонам и достал ручку. — Замечание в самом начале учебного года — вещь очень-очень скверная. Оно задает тон дневнику, изменить этот тон нелегко, особенно новичку. А ведь наставники всегда смотрят в его дневник, чтобы узнать, что он за мальчик.
— Я опоздал на автобус, — сказал он.
— Все мы опаздываем на автобус, два «эл», если лежим в постели, пока не опоздаем на автобус, — сказал Ходжес.
Он промокнул замечание, написанное красными чернилами, и отдал ему дневник.
— Пусть это послужит уроком всякому, кто склонен опаздывать на автобусы, — сказал он. — Ну-с, идите на место, два «эл».
Он сел и открыл дневник. В графе для замечаний было написано: «Третье утро в школе с опозданием, Дж. Т. X.»
Он поднял руку.
— В чем дело, два «эл»? Что-нибудь случилось?
— Вы тут написали неправильно, — сказал он.
— Что такое, Сэвилл?
Он увидел, что глаза за очками прищурились. Лицо Ходжеса налилось краснотой.
— То, что вы написали у меня в дневнике, — сказал он.
