Такое поведение не отталкивает его, а заинтриговывает. ОН тянет ее за руку, ОНА вновь отталкивает его, продолжая вертеть перед лицом пунцовыми ягодицами. ОН уже готовится взять ее силой, как вдруг появляется самка из их стаи. Это «та, у которой светлые соски». Она хочет ударить конкурентку, но ОН становится между ними, чтобы защитить новенькую.
«Та, у которой светлые соски» спешит к новому вожаку, чтобы сообщить ему, что сильный самец украл у него одну из новых самок.
К счастью, вожак занят другой прекрасной чужеземкой и не хочет отвлекаться. Наказать преступника, оскорбившего его величие, можно позже, когда он закончит совокупление. Раздосадованная самка со светлыми сосками уходит. Она сейчас пригрозит какому-нибудь самцу, что закричит ему прямо в уши, если он немедленно не окажет ей знаков внимания.
А ОН и ОНА оставлены в покое на несколько минут.
Они встают. Смотрят друг другу в глаза. ОНА не моргает. ОН никогда еще не испытывал таких чувств. ОН не решается опустить взгляд, но знает, что ОНА может видеть его член так же, как ОН может видеть ее соски.
ОН дрожит от страха и возбуждения.
ОНА подходит к нему и, не прекращая смотреть в глаза, касается его члена, словно проверяя на ощупь то, что можно увидеть и так. ОНА чувствует его. Улыбается. Берет его руку и кладет на свои половые органы.
Как странно так использовать руки! В этой чужой стае воистину принято экзотическое поведение.
Они ласкают друг друга так, как будто это является частью полового акта.
ОН понимает, что обучается чему-то новому.
Затем, словно удовлетворившись взаимными ласками, ОНА приближает свое лицо к его лицу и прижимается бедрами к его телу.
ОН хочет поставить ее на четвереньки, но ОНА настаивает, чтобы они продолжали стоять лицом к лицу. ОН не понимает. Зачем так возбуждать его и отказывать в совокуплении!
И вдруг удивительная идея приходит ему в голову. ОНА хочет совокупиться ПЕРЕДОМ. Теперь ОН убежден в этом: ОНА хочет заняться любовью… ЛИЦОМ К ЛИЦУ!
Анж Ринзули объявил, что они достигли отмеченного на карте участка. Перед ними возвышались два небольших крутых холма, между которыми находилась поросшая лесом низина.
Земля была изрыта странными неровностями, возникшими из-за разлома почвы. Они пересекали внезапно появлявшиеся горловины, неожиданно возникавшие препятствия, невесть откуда являвшиеся склоны. Посреди низины они увидели небольшую поляну, в центре которой было возвышение, напоминавшее кратер вулкана. Место было удивительно безмолвным.
– Я чувствую, что это здесь! – с воодушевлением объявила Софи Элюан.
Она не сделала и двух шагов, как сверху в нее полетел снаряд.
Зеленое манго.
Плод ударил женщину в висок так сильно, что она споткнулась и упала на спину. Спутники хотели броситься на помощь, но град зеленых, твердых, как камни, манго немедленно обрушился и на них. Когда они наконец добрались до Софи, она уже была бездыханна.
Исидор нащупал пульс.
– Она мертва…
С вершин деревьев, обступивших поляну, раздался пронзительный хохот. Напавшие на них маленькие существа смеялись, сидя на ветках.
Анж Ринзули достал ружье. Выстрелил в одного из них. Существо с глухим стуком свалилось с дерева, остальные бросились врассыпную. Анж начал палить куда попало, но только зря потратил патроны.
Они похоронили Софи Элюан.
– И что теперь делать? – спросила Лукреция после минуты молчания.
Актер осматривал в бинокль окрестности, разыскивая нападавших.
– Это были уистити? – спросила девушка, щурясь, чтобы лучше видеть.
– Нет. Галаго. Лемуры, кузены хомо сапиенс. Одна только решительность, с которой они убивают чужаков, доказывает наличие родственных связей с нами.
Передавая друг другу бинокль, они рассматривали лемуров, висевших на тонких ветвях. Покрытые белой шерстью лица делали зверьков похожими на старичков-лилипутов.
Хвосты у них были длиннее, чем тело. Шкуры светло-серые или серебристо-бурые, а контуры вокруг глаз и мордочки – более темного цвета. Все держали в лапах манго, готовясь бомбардировать непрошеных гостей.
– Мы, конечно, вторглись на их территорию, но я никогда не встречал в джунглях таких агрессивных галаго, – с беспокойством сказал Ринзули.
– Они хотят помешать нам пройти к середине поляны и увидеть то, что там находится, – констатировала Лукреция, указывая на кратер.
– Странно, – заметил Анж Ринзули. – Они защищают именно ту точку, что была отмечена на карте Аджемьяна!
– Стражи святыни… – пробормотал Исидор Катценберг.
ОН и ОНА прячутся в высоких ветках. Они занимаются любовью лицом к лицу, сохраняя зыбкое равновесие. Ветки трещат. Листья дрожат. Закончив, они издают звуки, похожие на смех. Они понимают, что занимались чем-то новым.
Они спускаются. Прыгают. Играют.
Снова занимаются любовью.
Обычно совокупление занимает буквально несколько минут, но ОН, повинуясь непонятной жажде извращения, пытается продлить его. Сначала это ее раздражает, потом забавляет. Им кажется, что они первыми делают это.
Поскольку ОНА настаивает на положении стоя, ОН даже не видит, хочет ли ОНА его. Все, что ОН видит, это ее грудь.
Раньше, думает ОН, притягательной зоной были половые органы, потому что, когда самка стояла на четвереньках, было хорошо видно, как они набухают, а если самка стоит перед тобой, о ее желании говорят только напрягшиеся соски. Может быть, это эволюция?
Они снова занимаются любовью. Они пьяны от любви.
ОН понимает, что самки ненасытны. Стыдливость, останавливающая их, еще не изобретена.
После пятого полового акта, чувствуя себя немного уставшими, они резвятся в кустах. Пугают лягушек. Вместе нападают на улей, и ОНА открывает ему секрет добывания меда. Можно отнять у пчел мед, если схватить улей и быстро бросить его в воду. Но надо действовать стремительно, иначе пчелы начнут защищаться.
Взамен ОН рассказывает ей, как можно лакомиться термитами.
Стаю раздражает их бросающееся в глаза счастье. Но им на это наплевать.
После шестого полового акта ОНА гладит его нос. ОН в первый раз в жизни чувствует себя привязанным к другому существу. И ему хочется сделать странную вещь. ОН трогает губами ее губы. ОНА отшатывается с отвращением и предлагает ему половые органы, чтобы «нормально» заняться любовью. Но ОН настаивает. Муравьи так хорошо это делают. Они касаются друг друга ртами и даже обмениваются проглоченной пищей. ОН дает ей понять, что наблюдал за таким процессом. ОНА позволяет поцеловать себя в губы, но от отрыгивания пищи предпочитает воздержаться. Уж если они так сблизили рты, пусть лучше поймает вшей, которые копошатся вокруг ее губ.
И тут появляется новый вожак. Выражение глаз его недвусмысленно. Он дает ему понять, что пора прекратить насмехаться над сородичами. Люди жалуются. Можно быть счастливым, но не до такой степени и не так демонстративно. Их идиллия мешает нормальной жизни стаи. Она создает социальную напряженность.
Кроме того, новому вожаку не нравятся их контакты ртами. Это грязно. Не одобряет он и огромную потерю времени в виде игр перед совокуплением. И поза «лицом к лицу» не вызывает у него одобрения.
Новый вожак начинает угрожать.
ОН ощеривает клыки, раздвигая губы, и поднимает голову в знак того, что его личная жизнь нового вожака не касается. Вожак колеблется, решая, вступать в драку или нет, затем вдруг теряет к ним интерес и опускает голову, как бы говоря: «Да делайте что хотите».
Быть может, это его первое мудрое решение на новом посту. Он инстинктивно понял нечто очень важное. Он знает, он чувствует, он уверен. Ему не нужно свирепствовать. Он может подождать, время у него есть. То, что он понял, можно сформулировать так: «Любовные истории, как правило, плохо заканчиваются».
Как же приблизиться к этой, так хорошо охраняемой галаго зоне?
Лукреция решительно двинулась в глубь поляны. Она шла медленно, тревожно ожидая новой бомбардировки. Лемуры внимательно наблюдали за ней и, похоже, удивлялись столь наглому вторжению.
Они попробовали запугать ее пронзительными криками, но Лукреция была сосредоточена на своей цели и спокойно продвигалась вперед, даже не глядя на них.
Когда она оказалась всего лишь в трех метрах от кратера, неожиданный, резкий свист, как при падении мини-метеорита, разорвал небеса. Снаряд попал девушке прямо в живот, она упала. Галаго возобновили манговый обстрел. Лукреция практически ползком вернулась к краю поляны. Она поднялась, отряхиваясь.
– Я вижу только одно решение, – сказала она холодно. – Вернуться в ближайшую деревню, запастись боеприпасами и стрелять очередями по веткам, пока не убьем их всех.
Анж Ринзули возразил, что галаго слишком много, чтобы их можно было всех перебить.
– Должен быть другой выход. Подумаем, – сказал Исидор Катценберг.
