В свой первый раз посмотреть на его Служение Ян отправился с Даниилом в саванну северо-восточной Австралии, где начался степной пожар. Там только что проехали на автомобиле двое молодых подонков, которые ради забавы специально подожгли степь. Стояло жаркое январское лето, уже много дней температура приближались к сорока градусам, густые, выше человеческого роста заросли злака, с громадными метёлками, имеющего странное название "императа", высохли, превратились в бурую солому и теперь восхитительно вспыхивали, мгновенно захватывая всё новые и новые участки саванны. Разумеется, подонки предварительно убедились, что ветер дует в сторону, противоположную той, куда они сейчас направлялись. Вдоволь налюбовавшись полыханием огня, стремительно бегущего от них к горизонту, они умчались вдаль на своём автомобиле...
Сначала, услышав приглашение Даниила, Ян пришёл просто в ужас. Пусть наводнение, землетрясение, ураган, тайфун, извержение вулкана, наконец, - что угодно, только не огонь! Ведь огонь - это было самое ужасное в его жизни! Он до сих пор прекрасно помнил те кошмарные муки, когда огонь жёг его тело - они не кончались и потом, все три мучительных дня, пока он, превратившись в кусок обожжённого, но всё ещё живого мяса, умирал в больнице. Разве можно было признаться в этом Даниилу, который не догадывался ни о чём? Его чувства - это его личное дело и Даниил тут ни при чём. И в конце-концов Ян согласился.
Два Энергиона зависли над горящей саванной северо-восточной Австралии и огляделись, оценивая обстановку. Огненный вал двигался с громадной скоростью в сторону сильно обмелевшего от летней жары Эйр-Крика, в котором, к счастью, ещё оставалась полоска мелкой воды шириной всего лишь в 5-6 метров. Сухая императа вспыхивала мгновенно и так же мгновенно сгорала - гораздо хуже было бы, если бы тут рос густой лес. Тогда на каждом участке пожар, питаясь древесиной, полыхал бы гораздо дольше. Но в саваннах редкие деревья - в основном это зонтичные акации -далеко отстоят друг от друга, к тому же жарким летом они сбрасывают листву, чтобы сберечь остатки влаги в своих телах. Если бы они когда-то не научились этого делать, то каждое лето высыхали и гибли так же, как и однолетние травы.
Людей на этой территории, к счастью, не было - средняя плотность населения в этой части Австралии составляла всего лишь около одного человека на квадратный километр.
Даниил знал, что каждый такой пожар, несмотря на свою молиеносность (а, может быть, именно поэтому - ведь большинство животных просто не успевает от него убежать) губит миллионы жизней. Сначала вместе с травой вспыхивают все насекомые - термиты, гусеницы, бабочки, пауки, сороконожки, кузнечики, цикады и прочие. От высокой температуры гибнут даже и те, которые находятся в земле. Не успевают также скрыться земноводные и пресмыкающиеся. Мелкие грызуны тоже обречены. Огонь накрывает их, а потом проносится дальше, оставляя за собой на жуткие мучения обгоревшие, но всё ещё живые маленькие комочки - полёвок, сусликов, хомяков, кротов. И только некоторые птицы (разумеется, не бескрылые киви), да более или менее крупные молодые и здоровые млекопитающие имеют шанс спастись, если, конечно, успеют добраться до какой-нибудь водной преграды прежде, чем у них разорвётся сердце от бешеного бега.
На этот раз огненный вал, к счастью, направлялся как раз к Эйр-Крику. Впереди него, выбиваясь из сил, всё ещё бежали некоторые животные. Тут были и одичавшие овцы, и кенгуру, и вомбаты, и сумчатые муравьеды намбаты, и бандикуты, и даже несколько медведей коала. Всех животных, кроме, разумеется, овец, Ян видел впервые. Оособенно удивительными ему показались бандикуты - сумчатые длинноносые зверьки размером с кролика. Глядя на эти обречённые существа, Ян пришёл в ужас: всех их, тысячи и тысячи жизней, ждёт та же судьба, что и его - сгореть живьём в не знающем пощады огне. Но ведь он выбрал свою судьбу сам, а они стали жертвами каких-то подонков!
Тем временем Даниил прикидывал: до реки довольно далеко, а у животных, особенно тех, кто бежит уже давно, силы совсем на исходе. На небе ни облачка, немилосердно палит солнце. Но всё-таки Даниил находит решение. Он стремительно мчится в соседний район Тихого океана - сейчас там как раз полно облаков и влаги. Спасатель концентрирует свою Энергию на облачном небе, усилием воли сжимает громадное количество кучевых облаков до размера горошины и перекидывает её в Австралию. Затем проделывает всё в обратном порядке: облака разрастаются до своих прежних размеров, вытягиваются в узкую ленту и из неё - как раз по кромке пожара - на землю проливается обильный ливень.
Разумеется, иссохшая земля тут же впитывает влагу, разумеется, воды недостаточно, чтобы надолго остановить огонь. Но на какое-то время он всё-таки останавливается. И этого хватает, чтобы дать передышку измученным животным. Отдышавшись несколько минут, овцы, трубкозубы, кенгуру, вомбаты и все остальные бегут дальше - теперь уже с новыми силами. Шансов добежать до воды становится намного больше. Огонь снова прорывается сквозь полоску мокрой земли, но животные находятся довольно далеко. Вот они наконец-то у самой воды, бросаются в неё и обессиленные добираются до противоположного берега, где огонь им уже не страшен. К счастью, там находится зоостанция Всемирного Фонда дикой природы. На ней работает всего три человека, но зато они - настоящие подвижники. Они подберут обессиленных, раненых, обожжённых животных, накормят и вылечат их, чтобы затем снова отпустить на волю.
К счастью, Ян ещё не знает, что спасённые кенгуру, скорее всего, очень быстро почти все будут убиты человеком: их ежегодно отстреливают сотнями тысяч, разбрасывают отраву, потому что земля и скудная трава саванн нужны людям для разведения овец. А австралийская шерсть высоко ценится на мировом рынке...
Теперь Яну предстояло решать - остаться в Большом Куполе навсегда и начать своё Служение или же вернуться назад на Землю и ещё раз попробовать жить там среди людей. Жить среди людей - это страшно, очень страшно. Бороться с огнём - тоже страшно, но не так. Есть, конечно, и третий путь: можно просто остаться здесь и замуровать себя навеки в Хижине Одиночества. Никто ничего не скажет и никогда не будет заставлять его сделать другой выбор. "Праздность - мать всех пороков" - вспомнил Ян почему-то изречение из Библии. Он остался в Большом Куполе и согласился стать напарником Даниила Андреева.
Софа.
Софа поссорилась с матерью и ушла из дома. Ей было горько и обидно. Как могла мать из-за пустяков накричать на неё? Софа была очень молода и ещё не знала, что самые страшные ссоры между близкими людьми чаще всего и происходят именно из-за пустяков.
Наступала короткая летняя ночь и Софа даже не представляла, куда ей идти. Вернуться домой она просто не могла - обида на мать всё ещё кипела в её сердце. Идти к подруге не хотелось - просто стыдно рассказывать про такую мелочную дрязгу, тем более, что Софа уже толком и не помнила, из-за чего собственно всё началось. И Софа решила прогулять по городу всю ночь. К тому же она никогда не видела города ночью. Как, впрочем, и вообще ещё не видела почти ничего в жизни.
Не разбирая дороги, сворачивая куда попало, Софа шла по улицам и в прекрасных чёрных глазах её стояли слезы. Она ещё не знала тогда, что увидев её однажды плачущей, в неё влюбится её будущий муж. И что они разойдутся через четыре года...
Она шла и плакала. А город постепенно пустел, с улиц почти исчезли машины. Редкие прохожие торопливо возвращались домой. Было уже очень поздно. Но Софа не боялась. Она точно знала, что с ней ничего не может случиться. Она была тогда слишком молода, чтобы понять муки матери, ожидавшей дочь всю ночь до утра. Ей предстояло понять это потом, спустя многие годы.
На одной улице следом за ней пошла чёрная кошка. Гибкая, красивая. Почти котёнок. Софа заговорила с ней - кошка радостно замурлыкала. Софа взяла кошку на руки, погладила. Кошка была в восторге. Но потом её пришлось прогнать, потому что Софа боялась - уйдёт далеко от дома и заблудится. Софа ещё не знала, что именно бездомные животные особенно ценят человеческую ласку...
Софа шла через тёмный сквер. На лавочках целовались парочки. Сама Софа ещё ни разу ни с кем не целовалась. Целуются, ну и пусть себе! Ей-то какое дело! Однако сердце её колотилось, и Софа шла дальше. Неизвестно куда.
Она шла и мечтала. Ей хотелось представить жизнь каждого прохожего. Жизнь за каждым ещё не погасшим окном. Какие люди живут там? Счастливы ли они? Есть ли у них дети? Кем они работают? Сама она после школы хотела поступить в институт, кончить его и скорее начать работать. Но не всё время на одном месте. А везде понемногу: сначала в школе, потом на заводе, потом в каком-нибудь институте, в лаборатории, больнице и так далее. И, конечно, в разных городах. Сколько тогда новых людей узнает она, сколько разных судеб!
