Да-да, процесс первоначального «отфутболивания» отравлял в этой работе всё: и радость общения, и неплохие заработки. Тогда-то, я и придумала для себя эту «игру в комплименты». И, чем сложнее попадался клиент, тем изощреннее были мои приемы и слаще победа.
Запомнился один из таких случаев. Я приехала на встречу к «непростому клиенту», не подписавшему долгосрочных договоров ни с одним из рекламных агентств города. Когда я вошла в кабинет и присела, у моего потенциального партнера зазвонил телефон. Так, у меня появилось время осмотреться. Типичный строгий кабинет с набором типичной, сдержанной в аксесуарах, но дорогой мебели… Взгляду и мысли зацепиться не за что… Ага, вот! Кажется, нашла! На столе лежат сигареты Davidoff, а над входной дверью висят, совершенно неожиданные и абсолютно «невписуемые» в интерьер, часы с кукушкой…
Он закончил телефонный разговор, извинился. Мы обменялись парой-тройкой ничего не значащих фраз. После чего, он взял у меня предложенный договор о сотрудничестве и стал внимательно его изучать. И, вот тут, я, как-бы невзначай, вроде как и не к месту совсем, но с обворожительной улыбкой то-ли спрашиваю, то ли подтверждаю:
— А, вы, наверное, Рак по-гороскопу…
Он поднял на меня полный недоумения взгляд:
— Да… А как вы догадались?
— Ну, это было не сложно… Только Раки, САМЫЕ НЕПРЕВЗОЙДЕННЫЕ ЭСТЕТЫ, могут курить такие стильные сигареты, отдавая предпочтение семейным ценностям, даже находясь на работе. Только Раки могут позволить себе повесить в офисе такие милые, такие домашние часы с кукушкой.
Конечно, я шла «ва-банк», но меньше чем через час, уходила от своего собеседника, унося в сумочке договор о сотрудничестве на весь будущий год.
Вспомнился еще один, пожалуй, самый нахальный по масштабности комплимент, который я, когда-либо, делала мужчине.
В тот период времени, я работала журналистом в одном из женских журналов. Работу свою обожала, имея полную свободу в творчестве и графике посещения, и получая за все это «удовольствие» весьма приличные деньги. НО… Но, что-то всегда должно отравлять нам жизнь… Мне мою жизнь отравляла главный редактор, ненавидя меня всеми фибрами своей редакторской души. За что? Бог её знает. То, ли за неформальное лидерство, то ли за жизнелюбие. Это качество, почему-то, раздражает людей не меньше, чем талант. Но, история моя не о ней, неугомонной моей начальнице. Такой неугомонной, что наше противостояние зашло в глухой тупик, выбраться из которого, самостоятельно не было никакой возможности. Пришлось вмешаться «высшим силам». «Высшей силой» у нас был владелец издательства, импозантный и претенциозный поляк самого роскошного мужского возраста, а по совместительству — отец четверых детей. Как-то, на одном из корпоративных фуршетов, он поделился с нами маленькой семейной подробностью, рассказав о том, что его дети с самого младенчества слушают классическую музыку. Я этот факт, для себя, отметила и «бросила» в один из закоулков своей памяти. А в нужный момент достала.
Нужный момент случился тогда, когда «разруливался» наш конфликт с главредом, дошедший до критической точки «или-или». Или я, или она.
Сейчас я, конечно, не вспомню всех доводов и аргументов в моей защитной речи, эмоциональный накал которой стремительно шел по нарастающей. Кульминацией стала моя судьбоносная фраза:
«…Я готова принять любое Ваше решение. Потому что ни на секунду не сомневаюсь, что это решение будет единственно правильным. Мужчина, чьи дети с младенчества слушают классическую музыку, не просто является носителем культурологической памяти, он — улучшает генофонд Украины. Такой мужчина, по определению, не может ошибаться.»
Я даже зажмурилась, произнося все это. Комплимент на грани фола. Не перебор ли? «Заглотнет» или отправит ни с чем?
Осторожно открываю глаза. Заглотнул! И «растекся самодовольной лужицей» у ножек своего кресла. «Растекся» и ответил голосом, полным медовой патоки:
— Теперь, у вас будет свой, личный редактор.
Сказать, что я соврала? Нет. Я действительно так считаю. Просто НЕМНОГО гиперболизировала комплимент.
Процесс познавания Мамбастраны шел своим чередом. Где-то, недели через две я неожиданно обнаружила в своем «активе», помимо вышеупомянутых глазок, губок и груди, еще и голос. Как оказалось, велюровые нотки моего взрослого голоса производили на мужчин магическое действие. Тогда я сознательно стала добавлять этого «велюра», изменяя оттенки голоса легким тонированием… Едва уловимый вздох из самых потаенных глубин тех самых неозвученных желаний. Такой: полу-вздох — полу-стон. Тут-то, и пригодилось, преподаваемое мною последние годы актерское мастерство. Говоришь с мужчиной таким тихим полушепотом, словно вот-вот, уже-уже откроешь ему самую главную женскую тайну. А еще, меняешь тональность голоса каждые семь секунд. После такого «доверительного» разговора мужчина идет на свидание, как на заклание…
Когда я училась в институте на вечернем отделении, высидеть на парах после трудового дня, порой, было совершенно невыносимо. И этот глубинный полу-вздох — полу-стон вырывался у меня сам собой. Наш профессор Звежинский (простите, милый профессор — не помню какого предмета), замечательный преподаватель и приколист, любил повторять: «Когда вы так вздыхаете, мой друг, мне хочется отпустить вас домой… Или, наоборот, никуда не отпускать»…
Хотя, как ни крути, но при встрече, в приоритете, все-таки, остается грудь… Поверьте, грудь — это всегда работает. Если она у вас нужного размера, подана в «правильном» бюстгалтере, и, к тому же, вы умеете её достойно носить, то никакая старость вам не страшна…
Впрочем, при соблюдении лишь двух правил, третье условие теряет свою актуальность. Например, умеете достойно носить в «правильном» бюстгалтере? Размер уже не так важен… Или, достойно преподнесенный нужный размер вполне может обойтись без «правильного» бюстгалтера…
Словом, девочки мои, если есть грудь, значит, есть варианты)) Важно понять основное: главное — достойно нести.
Самое молодое моё приключение имело 33 года отроду и звали его Вадим. Болтали мы подолгу и взахлёб. Писал он с кошмарными ошибками: «чтоб уединитса», «я на щет Киева писал», «поговорим время проведем на идине», «сама решы кем может быть для тебя мущина». Разговаривал не намного лучше, но носил в себе такое запредельное количество всевозможной, чрезмерно увлекательной информации!! Это был, такой, термоядерный, по несовместимости, микс восточной философии, житейской мудрости и молодежного пофигизма, что несмотря на его жуткие «чмоки-чмоки», мне с ним было невероятно интересно, а, главное тепло и уютно. Встретились мы в Стрийском парке, посидели в безлюдном кафе и даже поцеловались один раз, протяжно и вкусно. Похоже, он потратил на кофе и шоколадку все свои «сбережения» и, не успела я сесть в маршрутку, как мне пришла смс: «Согласен на любые твои условия». На следующий день я написала ему, что хочу дружить. Причем, это была не отписка. Мне, действительно, хотелось с ним дружить, общаться взахлеб и подолгу. И, возможно, даже иногда целоваться «протяжно и вкусно». Но, он, почему-то, обиделся и отправил меня в «игнор». Выходит, не на любые условия был согласен… Мне жаль. Правда.
Каждое из знакомств чему-то меня учила, что-то меняла во мне и, что самое главное — ПОДНИМАЛА САМООЦЕНКУ. Настоящим откровением стала для меня история, благодаря которой я поняла, что моё тело умеет не только жить отдельной от меня жизнью, но и может не подчиняться мне вовсе. Я не помню, как завязался наш разговор с этим мужчиной, но очень быстро мы перешли в режим телефонного общения. В тот момент, я подвернула ногу и, тихонечко поскуливая от боли, возлежала на трех подушках, задрав её к потолку. Андрей развлекал меня как мог, а потом обеспокоенно спросил:
— Ты рентген делала?
— Не делала… так пройдет.
Но, он не унимался.
— Давай, я приеду и отвезу тебя в больницу.
— Спасибо. Не нужно.
Подобное участие не могло не удивить. От близких людей не всегда дождешься такой заботы, а уж от незнакомого тебе человека воспринимается, как подарок.
Но, это было лишь начало.
— Может быть, ты голодная? Давай я привезу тебе еды.
«Как мило… Неужели, это ОН?! Тот самый, нежный и удивительный, решительный и надежный?»-подумала я и сердце моё запело что-то жизнеутверждающе.
Когда моя нога пришла в норму, мы встретились в ближайшем кафе. Он пришел с пятью прелестными чайными розами и, несмотря отчаянные протесты, заказал мне кусочек торта с карамелизированной вишенкой. После двухнедельной неподвижности, я вынуждена была ограничивать себя в сладком. Но, вишенку-таки съела.
— Через пятнадцать минут я должна быть на работе, — сказала я, глядя куда-то поверх его головы.
Почему-то, мне не хотелось смотреть ему в глаза.
