Первое впечатление моё от Америки — унитазы все как один засорились в аэропорту Кеннеди. Вода чуть ли не через край хлещет. Да-а. Победивший капитализм. Суровая реальность далёкая от голливудского глянца.
Однако была в этом и ирония глубокая — так как в скором довольно времени пришлось мне эти унитазы чистить. Ну не те самые, конечно, да ведь какая хрен-разница. Окунулся в жизнь, можно сказать с головой.
Помнится листок-форма которую заполняешь когда самолёт уже начинает снижение над океаном, омывающим Нью-Йорк — В стране Свободы нельзя то, не стоит делать это, ни в коем случае не предпринимайть следующего, даже не пытайтаться соваться туда-то, держаться подальше от этого и, да, в конце самом — добро пожаловать в Соединённые Штаты…
Я теперь стал Винсентом. Перешёл на следующий уровень. Я — Винсент. Иногда Винни, иногда Вин, иногда даже Висенте, но чаще все же Винсент.
Вспоминается сразу «Паспорт» Данелия — где главный герой встречает в Тель-Авиве бывшего зэка-Янковского и кричит ему:
— Эй, Боря! Боря!
А тот так испуганно смотрит по сторонам и говорит
— Да какой я тебе тут Боря?! Борах я! Б-о-р-а-х!
Довольно быстро промотав те несчастные пару штук, что удалось привезти с собой, я с энтузиазмом принялся искать работу.
Я ещё и малейшего представления не имел, с какой изощрённо продуманной системой предстояло столкнуться. В стране на тот момент было 14 миллионов нелегалов. Об их наличии знали все — от директора ФБР до последнего пропойцы шерифа в каком-нибудь Кэтскиллз, Апстейт Нью-Йорк.
Они были нужны — унитазы должны блестеть каждый день, это элемент культуры. Но если дать им документы — то со своей работоспособностью и приобретённым в третьих странах иммунитетом выживания — они очень скоро сдвинут с насиженных мест некоторых БЕЛЫХ. Тех, кто трудится по сорок часов в неделю максимум, меняет машину через каждые три года и имеет чуть больше телевизоров в доме, чем машин в гараже — средний класс, позвоночник Америки. Добропорядочные граждане.
А мне предстояло стать задницей Америки — частью той невидимой силы, которая, как Дракула появляется темной ночью и совершив свои странные обряды по чистке и натиранию до блеска отхожих мест, исчезает с первыми лучами солнца, уступив место ЛЕГАЛЬНЫМ. Людям в законе. Или в загоне закона.
В Германии, Франции и Англии существуют неразрешимые проблемы с гастарбайтерами получившими документы, они вечно чем-то недовольны. Требуют равенства. Хотят порулить — демократия ведь. А не дают рулить, так они автобусы жгут, шумят.
В Америке НЕТ гасторбайтеров и нет проблем. Нелегалы везде, они могут годами работать на одном месте, купить дом и машину, но стоит им хотя бы чуточку высунуться, они исчезают. Кто-то мне говорил, что это бардак. А я вам говорю — это система. Система.
Взять Россию — зачем приезжим регистрация? Кормить младшие ментовские чины? Наоборот — нужна негласная инструкция: нелегалов не трогать, а регистрации просто никому не давать.
Тогда в час «альфа» — можно их всех без разбора в теплушки — и в степь, как в старые добрые времена. А? У нас же свой путь — накатанный.
Демократия здесь, безусловно, существует, и конституцию все кому не лень не перекраивают, но здесь есть другие гораздо более жёсткие способы контроля — кредитные карточки и фармацевтическая промышленность.
Карточку вы может заграбастать лет с шестнадцати, а потом ещё одну и ещё и дом и машину и даже лодку, чтоб потом всю жизнь трястись, чтоб ни дай бог с работы не выперли — все отберут. Тут и, кстати, вас и сажают на успокоительные таблеточки. Чтоб не так было страшно жить.
Хотя на антидепрессанты добрый доктор, получающий комиссионные с каждого выданного рецепта может посадить вас ещё раньше. Лет эдак в шесть, да ещё и по рекомендации школьного совета. Есть у них такой приговор — гиперактивность. Мол, слишком ребёнок непоседлив, мешает учителю объяснять почему слово «негар» это такое же нецензурное ругательство как слово «блядь».
Ребёнок вырастет в полу эйфории, потом его переводят на другую таблетку или увеличивают дозу. Вырастет понимая, как легко контролировать тело и дух извне, таблеточкой, порошечком.
Однажды утром он забудет выпить лекарство, купит в военторге пистолет, и, выйдя на улицу, начнёт во всех палить как в копеечку. А остальных этим красиво, с эффектами покашмарят в вечернем выпуске новостей, перемежая репортаж рекламой лекарства дающего долгожданный покой и счастье.
Если бы я рос в штатах, уверен, прочно бы сидел уже на какой-нибудь лунесте, амбиене или прозаке, пускал слюни при виде квортер-паундера с чизом, и смотрел каждое воскресенье зуболомный американский футбол. Спорт это тоже здесь тоже мощнейший зрелищный рычаг чтоб отвлечь массы от сложного процесса осмысливания происходящего вокруг. Существуют десятки каналов, где 24 часа в сутки идёт какой-нибудь матч, который нельзя ни в коем случае пропустить. Олимп и ад длинною в жизнь.
***
Ладно — давайте лучше о более занимательном, о вашем покорном слуге, например.
У меня есть вредная привычка — швырять своих боссов. Сначала все обычно идёт хорошо, и я стараюсь боссу понравится. А потом вдруг замечаю, что босс-то и вовсе не старается в свою очередь понравится мне, и тихо начинаю копить злость.
Тут босс не по делу отчитал, там зарплату подзадержал, здесь опять загрузил сверх меры.. Задрал ты, босс! И вот приходит день, когда расслабленный босс забывает на столе ключи от собственной задницы…
Наверное, это у меня форма патологии — Фрейд бы помог, конечно. Если всех опрокинутых боссов сложить в одно резюме, мне не то, что на работу, а потянет этот карикьюлум лет этак на пятнадцать строгача. Ага. Так что планктон я конечно офисный по-жизни, но эдакой вариант мутировавшего, хищного планктона-паразита. Вечное бегство от боссов и занесло меня в Америку.
Разумеется, я Америки тогда совсем ничего не знал и по наглой офисно-планктонной привычке, нацепив галстук, отправился «давать джаб интервью».
И меня даже взяли! Сходу! Вот оно как — сработало классическое советское образование, дай бог родителям!
Поступил сменным менеджером в маленькую закусочную Вендиз — это типа микидональдса, чуть повкусней. Олд фэшнд хэмбургерз. Гамбургеры как ана есть.
Проработал там неделю, до первого пэй-чека, ну только-только сыр проволон от пепер-джек научился отличать, а там звездец — давай, говорят, карточку социального страхования, мы с тебя налог сымать будем. На восстановление древнего города Багдада.
Какая там хер карточка, только они меня и видели!
Не получилось из меня труженика общепита. Фаст-фуд звучит круто, но я вам по-секрету скажу, как своим, фаст-фуд в штатах — это почти советский ОБЩЕПИТ. С перегибами на местах.
Не злите официантов, заклинаю вас. Заискивающее улыбнитесь повару, может и сойдёт все с рук. Не плюнут в салат или не обсчитают. Компьютер ошибся. Серьезно — в Штатах в основном обсчитывают не корысти ради, просто давно разучились без калькулятора. Те кто в голове считать может среди офицантов нету. Вот такие вам ЕГЭ.
Да, если будете покупать, не вытаскивая задницы из машины, через окошечко сбоку забегаловки, убедитесь, что вам сдачу дали американскими деньгами, а не канадскими с изображением бестолково зыркающей королевы. Эти штучки конвертируются только в приграничных штатах.
И не верьте, что в Америке ничего с работы не воруют и не берут взяток. Наивность. Делают все за что сразу не сажают в тюрьму. Тюрьму тут бояться и не уважают, в отличии от нас.
***
Облом с трудоустройством это очень отрезвляющий экспириенс. Значит и не такой уж я и гениальный. И видимо придётся как всем — драить толчки долгими бессонными ночами. С плеером и под «Машину Времени». Всего две кассеты случайно на бегу прихватил с родины — Макаревича и Таню Буланову. Не судите и не судимы будете.
Правда в конце-концов моя английская спецшкола и неоконченный иняз, помогли таки совершить головокружительную карьеру в Новом Свете.
Я сделался бригадиром команды по уборке магазинов. Когда босс получает новый магазин, он сперва гонит туда меня — обучать новую команду полотёров, и пиарить её перед манагерами магазина. Тут тоже нужен язык. Не обязательно чтобы английский, важно чтоб юркий и влажный. Всё как везде.
Бьянку я сразу перетащил сюда. На «свой» магазин. Сказал боссу — лучше неё никто не справится. Переведут на другой — поедем вместе.
Не объяснять же, что так удобнее и дешевле ездить. Одной машиной. Вот. Так и живём. Вся моя американская карьера и личная жизнь. Ночная в основном жизнь. Скрытная.
Я скрывался от властей до первой «командировки», бегал от них перед второй, притариваюсь и сейчас. Вошло в привычку. Феликс Эдмундович вроде как лет тридцать от властей гасился — а чем закончил? То-то! Кто же его теперь–то посадит, он же — Памятник!
Вот сейчас взять — стоим в очереди на шмон. Я- то привычный к этому, а вот приехавшие на заработки, бывшие советские врачи и инженеры — первое время сильно возмущаются. «Унизительно», мол. А толчки драить это как? Почётно? Как попавшая в плен пехота, мы расплачиваемся за проигрыш державы в холодной войне.
