Чёрная точка в небе приближалась, росла. Вместе с ней возрастал и гул. Вскоре точка превратилась в овал. Удалось различить равносторонний треугольник основных двигателей, сейчас работающих в слабосильном, экологичном режиме. Трёхугольное расположение двигателей являлось характерной чертой челноков серии "Сокол". К двигательному отсеку крепилось бочкообразное тело, отличительная черта модификации "2М". Короткие крылья, являлись продолжением рёбер жёсткости и позволяли худо-бедно маневрировать в атмосфере.
Почти год назад Мих впервые сел за пульт управления старенького "КИСа", одной из первой модификаций линии орбитальных челноков среднего радиуса действия серии "Сокол". После насыщенных месяцев обучения и десятков полётов на виртуальных тренажёрах, впервые сел за пульт управления настоящего орбитального челнока. Начиная собирать пятьдесят часов налёта, необходимые для подтверждения начальной квалификации пилота.
Всего-то и нужно было в первый раз, что поднять учебный "КИС" и опустить обратно. С готовым перехватить управление учителем-инструктором за дублирующим пультом управления. Даже на орбиту подниматься не требовалось. Так, скользнуть по границе атмосферы и вернуться на учебный космодром. Но как же переволновался он тогда! Ноги - ватные, голова - чугунная, пустая. Только руки жили собственной жизнью, выполняя знакомую, по тренажёру, последовательность проверки состояния бортовых систем и предстартовую подготовку.
Райской музыкой и величайшей наградой прозвучал вердикт учителя-инструктора после посадки: -Для первого раза недурно.
Чуть позже он выходил на орбиту, выполнял манёвры, стыковался и расстыковывался с орбиталкой. А три месяца назад, перед выпуском и положенным после выпуска обязательным циклом восстановительного отдыха перед первым назначением - они всем учебных курсом пришли на взлётное поле. Тройка давно списанных, переведённых в учебные тренажёры для обучения новичков, "КИСов" стояла на взлётном поле, ожидая пока очередная порция новичков-курсантов, закончит зубрить теорию и летать на виртуальных тренажёрах и может быть допущена к пульту управления настоящего, пусть и учебного, корабля.
-Спасибо,- от души поблагодарил Мих "своего" КИСа. -Спасибо за то, что позволил научиться летать.
Первый полёт, как первая любовь или первая, настоящая, взрослая работа, а не детские "практики" и "пробы". Три вещи запоминаются на всю последующую жизнь: первая любовь, первая взрослая работа и первый полёт. Прекрасная мощная машина, послушно слушающаяся пилота. Ведь, по сути, что такое человек? Человек это поступки, то, что он сделал или пытался сделать. Человек это его память.
Гул перешёл в грохот. Спускающийся сокол застыл над посадочным полем, рея и подрагивая на слабой тяге работающих в экологичном режиме двигателей. Мгновение и гул стих, вместе с выключенными двигателями. Челнок грузно опустился и замер. Обрушившаяся, после прекращения грохота, тишина оглушала.
Мих оценил мастерство пилота опустившего машину точно в центр посадочного квадрата. Отклонение в пару десятков метров считалось вполне допустимым. А здесь точно в центр. Мастер!
Сейчас к приземлившемуся челноку подвезут трап и прилетевшие пассажиры сойдут на опалённые плиты посадочного поля. Затем челнок отбуксируют с в ангар. Проведут диагностику систем, техобслуживание, пополнят запасы рабочего тела и прочие расходники. Тем временем на взлётное поле, к башням-мачтам, отбуксируют другой челнок. На борт поднимется команда пилотов. И, если не будет выявлено каких-либо дефектов, меньше чем через час, начнётся подготовка к полёту. Челнок повезёт Миха на Луну, где он вживую познакомится с остальными членами своей бригады и они получат корабль. Современный, прекрасный, свой собственный корабль-станцию. Авансом выдаваемый государством для разработки и исследования богатств астероидного пояса. Кредит доверия, который нужно будет отработать упорным трудом.
Мих заснял посадку челнока через визор. Сохранил запись в архиве. Ничего особенного, но это первая весточка пространства. Односерийный брат-близнец этого челнока поднимает Миха за край неба и доставит в советско-китайский лунный город Селеноград.
Мих выбрал красивый кадр висящего над посадочным полем челнока. Сохранил в виде картинки и отправил на почту старшей сестре Екатерине.
Катька, двадцатилетняя дылда с великолепными, соломенного цвета, волосами, заплетаемыми ею в пару длинных роскошных кос, приходилась старшей сестрой Миху. Старших сестёр не выбирают, как, впрочем, не выбирают и младших братьев.
Катька была отличной девчонкой. В детстве она присматривала за Михой, а Мих присматривал за младшей сестрёнкой - Ликой. Так и жили, присматривая друг за другом, пока жизнь не разбросала кого замуж, а кого в ЮнКомы, а затем и в комсомол. Вот как забавно вышло. Мих - юнкомовец и комсомолец, а его старшая сестра до сих ходит в "пионерках". Зато она уже год как старший технолог на фабрике биосинтеза.
-Я улетаю, Катька!- написал сестре Мих.
Ответа не получил. Рабочий день приближался к середине, и Катька была не в сети. Ничего, прочитает, когда подключится.
Возбуждённые зрелищем приземляющегося челнока, пассажиры отлипали от окон, рассаживались в зале ожидания. Большое табло под потолком показывало оставшееся до начала посадки время - сорок минут. Цифры горели жёлтым цветом. Это означало: предстартовая проверка челнока ещё не завершена и если будет найден какой-то дефект, то старт может, в общем-то, отменится.
И вот в тот момент произошло, без преувеличений, важнейшее, в моей жизни, событие. Папа в первый раз увидел маму! Самый первый раз, представляете?!
Мишка Майоров - семнадцатилетний юнкомовец, мой будущий отец, увидел взведённую, словно пружина, девчонку в белой спортивной куртке с красным воротником, красными манжетами и объёмной вышитой красной нитью надписью на груди "Ленинград-2061". Увидел мельком. Буквально скользнул взглядом. Заинтересовался. Но Миха отвлекла хлопнувшая по плечу рука.
-Мишка?
-Серый! Какими судьбами?
-На Орбиту-7 лечу.
-Так она не достроена,- удивился Мих.
-Она, брат, вообще не построена. Половина модулей станции ещё на лунных складах лежат. А те, что подняли, болтаются в точке расположения станции связанные тросами как... в общем сам понимаешь. Но и я лечу не туристом, а монтажником. Туда вообще много наших командировали. Будем собирать несущий каркас станции под наблюдением старших товарищей, встраивать модули, герметизировать. Когда закончим, сами уже будем старшими: опытными и многомудрыми.
Учившиеся в одной группе подготовки ЮнКома и расставшиеся после сдачи последних экзаменов, объявления результатов и распределения, ребята искренне радовались случайно встрече. Хлопали друг друга по плечам, громко и радостно разговаривали, притягивая взгляды стоящих рядом людей. Вроде расстались каких-то два месяцев назад. Но никак не ожидали встретиться раньше, чем через год, а то и два. И вдруг такая встреча. На малом восточном космодроме. Ну кто бы мог подумать?!
Сергей учился в центре подготовки ЮнКома на монтажника-пустотника. Мих на космического геолога: разведчика, искателя, поисковика. И "астероидного пастуха". На содержащих богатые залежи астероидах монтировались двигатели, плюс стандартный ядерный реактор. Математики просчитывали силу импульса, необходимую для столкновения астероида с орбиты. Затем "пастухи" долго и уныло гнали астероид к перерабатывающим фабрикам на спутнике Марса, Фобосе. В исключительных случаях гнали к Земле, но этот путь гораздо более долог и уныл. Ползёшь вместе с огромным куском камня в час по чайной ложке, по рассчитанной математиками траектории. Всех забот - следить, чтобы воздействие двигателей не разорвало астероид пополам, и чтобы реактор не пошёл в разнос.
Вроде бы летишь чуть ли не ядерной бомбе, а всё равно скучно. Очень уж много времени занимает "перегон" астероидов из дикого пояса к обитаемым местам. Искать, исследовать, оценивать перспективы разработки того или иного астероида в поясе на порядок интереснее. Хотя, с другой стороны, пригнать урановый или ледяной астероид к Марсу и сказать: -Берите. Это мы нашли его. - Тоже, наверное, здорово.
Сергей - монтажник. Мих - геолог. Но какая разница. Разве не все люди братья? По крайней мере, наши, советские люди. Тем более один, общий, выпуск. Геологи, монтажники, механики, пилоты занимались вместе до восьмидесяти процентов учебного времени. Специализация начиналась только после того, как ребята изучали общие для всех основы основ.
Мих не надеялся встретить кого-то из однокашников в ближайшее время. И тут, вдруг, Серый - Сергей. Тот самый Сергей, который однажды, перепрограммировал распыляющие фейерверки дроны на первое мая. Вместо идеологически выдержанного поздравления курсантов-юнкомовцев начальником центра подготовки, дроны написали в воздухе признание Сергея в чувствах к некой Клаве. Этой Клаве, их сокурснице, тоже будущей пустотнице, завидовали все девчонки курса. А зря. Ничего серьёзного у неё с Сергеем не вышло. Распылённые дронами, складывающиеся в слова, фейерверки долго висели над плацем космического училища. И никто ничего не мог с ними поделать. Разве только дронов отозвали. А фейерверки так и висели. Минут пять, не меньше. Ох и пропесочили после того случая Серого, но зато он честно заработал и до самого выпуска гордо носил звание главного романтика курса.
