– Добрый вечер.
– Итак, как вы думаете, что сегодня на самом деле происходит в Албании и по чьей вине это случилось?
– Да, я знаю, по чьей вине это случилось, и хочу сказать об этом прямо. Беспорядки на юге нашей маленькой страны спровоцированы и подготовлены ЦРУ через греко-православное лобби.
– Вот уж поистине неожиданно, – искренне удивилась дикторша. – Скажите, Башим-бей, откуда у вас такая информация? Или, может быть, это не информация, а домыслы?
– Лучше бы вы направили стрелы своей иронии в другую сторону. Все уже знают из итальянских газет, что американский президент на днях назначил на пост директора ЦРУ Джорджа Тенета, до этого господин Тенет занимал пост замдиректора и был человеком весьма влиятельным в разведке. Но мало кто слышал, что Джордж Тенет – наш земляк по происхождению. Да-да, не улыбайтесь, отец Тенета родился в городке Химара. Это примерно в 40 километрах к юго-востоку от городка Влера, который стал эпицентром восстания обманутых вкладчиков. Мы сделали запрос и теперь точно знаем, что в молодости Тенет эмигрировал в Грецию, а за последнее время, по крайней мере четырежды, побывал в Албании. Все это имеет документальные подтверждения. Все до последнего слова.
– Ну, хорошо, уважаемый Башим-бей. Предположим, все, что вы рассказали, – правда. Но будьте любезны, ответьте мне: какой интерес у США в такой маленькой и бедной стране, как наша? Ведь, я думаю, вы не будете отрицать, что сегодня Албания – банкрот?
– Наша маленькая страна интересует Америку не только из-за запасов никеля и хрома. Хотя, если откровенно, мы не в курсе плана действий США, а что касается лично Тенета, то мне, работающему в схожем ведомстве, не надо объяснять, почему выходец из Албании, достигший ранга замдиректора ЦРУ, обязан интересоваться ситуацией на своей бывшей родине. Иначе он просто профнепригоден.
– Уважаемый Башим-бей, мне не простят радиослушатели, если я не спрошу, каким образом, по-вашему, ЦРУ организовало этот народный мятеж.
– А вы что, сами не видите? Схема совершенно ясна. Создать на ввезенном небольшом капитале финансовые пирамиды, выкачать все деньги у населения и государства. А потом все разом обвалить.
– Хорошо, и последний вопрос: что вы как шеф секретной полиции намерены предпринять?
– Мы в очень трудном положении, но если меня не уберут, мы попытаемся выбраться из него с достоинством. Потому что нет такой ситуации, из которой невозможно было бы выбраться с достоинством.
– А если вас уберут?
– Значит, все, что я вам сказал, – правда.
Эфир прервали, и Петр понял, что этот эфир – старая кассетная запись. Потому что пленка порвалась и звук поплыл.
– Вранье все это, – сказал Петру старик с соседней лежанки. На старике была маленькая мусульманская шапочка, так похожая на ледяные макушки северных гор.
– Вы думаете? – спросил старика парень, оторвавшись от своей девушки.
– Греко-православное лобби здесь ни при чем. Во всем виноваты мы сами. Да еще, пожалуй, бекташи и масоны. Три светила созвездия «Дева» в августе образуют над «федеральным треугольником» Вашингтона свой треугольник. Аккурат они зависают над Капитолием, Белым домом и Федеральным судом. Когда два треугольника начинают тереться друг о дружку, происходит взрыв и коллапс. Потому что внутри вашингтонского треугольника Министерство торговли, ФСБ, Налоговое управление, Почтовое ведомство. Это они, финансовые институты прожорливой бабы США, кинули мир и сожрали все сбережения и накопления. Из-за них финансовый кризис в кошельках всех министров финансов.
– При чем здесь масоны? – не понял Башим-бей, который прятался тут же в бомбоубежище. Видимо, от своих убийц. Боялся, что за его откровения Америка на Албанию кинет атомную бомбу. А сообщение передавали по радио «Тирана» в записи.
– Треугольник – символ масонства. Усеченная пирамида с оком даже на долларе США, за которым сейчас все гоняются, как за манной небесной. Эта пирамида под всевидящим оком и сожрала всю нашу финансовую систему. Большая Дева над Вашингтоном разогрела аппетиты, надула гигантский финансовый пузырь, а из нашего лея сделала бумажные кораблики и сплавила их по ручью. Теперь США, кровь из носа, нужна какая-нибудь война, чтобы Большая Дева продолжала свои траты.
– А я думаю, почему она так бесится? Она же дева, вот и не удовлетворена! – вслух подумал Петр, представляя, как ненасытная большая женщина, закутавшись в банно-махровый халат неба, от «нечего делать» пускает мыльные пузыри по миру.
– Точно, эта дева высечена кругом в Вашингтоне и даже на памятнике Вашингтону и Джеферсону, которые и создавали Вашингтон с долларом.
Петр наметанным глазом уже определил, что старик был с севера – то есть гек, приверженец традиционного суннитского ислама.
– А кто такие бекташи? – спросил парень.
– Бекташи вместо единого Бога принялись верить в троицу – Аллаха, Мухаммеда, Али, начали поклоняться Али и двенадцати шиитским имамам. А главное, бекташи не видят ничего плохого в ростовщичестве, как не видят ничего плохого в вине. Почти все пирамиды принадлежат сейчас бекташи. Что это такое, – развел с досады руками старик, – не читают намаз.
– Они и раньше здесь жили, а после того, как в 1826-м султан Махмуд II запретил этот орден у себя в Турции, они стали потихонечку перебираться в Албанию.
– Дедушка, как вас зовут? – опять оторвался парень от девушки. Сам он был с юга.
– Гейдар.
– Вы ведь, дедушка, с севера, то есть гек.
– Да, я с севера.
– Так нехорошо про своих соседей с юга, тосков и бекташей, плохо отзываться за их спиной.
– Какие бекташи и тоски! Они же чукчи, – дедушка аж заикался, – чухонцы, чуки!
Дослушав спор, парень вернулся к сексу. На людном месте. Наверное, он тоже был из бекташи. Духом.
А пока они спорили (трахались), Петр думал о Большой Женщине из-за которой, по его мнению, и разразилась финансовая буря. Кто она – Россия или Америка. Какое им должно быть дело до маленькой Албании. Почему из-за них должна страдать его маленькая Албания?
Листы из тетради
Ночью она взывала к небу. Этот крик поглотил все ее тело, он был сильным и в то же время перемешивался с пошлостью.
Утром ей пришла мысль, что ее сердце, как зеркальце, пускает зайчика. Она легла в горячую ванну, зажала грудь ладонью и стала ждать ответа.
– Кто на свете всех прекрасней?
– Я.
К вечеру все было кончено. Врач констатировал инфаркт, а офицер полиции долго не мог оторваться от белоснежной груди с пухлым розовым соском, что, как губка, впитывает взгляд, и даже позволил себе коснуться и провести по остывающему телу пальцами. То ли из-за боязни смерти, то ли из-за накопившегося за день напряжения, но его пальцы свело легкой судорогой.
Идя по ночному городу, он инстинктивно заглядывал в попадавшиеся ему зеркала и витрины. Еще полчаса назад, он, словно влюбленный мальчишка, подглядывал за нежной девушкой, широко раскинувшей бедра на дне ванны. Подглядывал с грустью, сожалел.
Когда в участке оформили труп и уже собирались передать бумаги в канцелярию, Жан попросил положить папку ему на стол.
– Родственников оповестили?
– Нет, месье, это невозможно.
– Что, нет родственников?
– По-видимому, нет.
– Хорошо, я сам займусь этим.
Все дела, связанные с глупой смертью, Жан рассматривал самолично. Как и Монтень, он считал, что вера есть нечто запечатлеваемое в нашей душе. То же самое и со смертью: чем она глупее, тем запечатлевается ярче. Потому что не бывает случайных смертей.
Полицейский по долгу службы, словно хороший актер, обязан вживаться в образ жертвы и смотреть открытыми глазами. Прямо.
Не так, как ищейки всюду суют свой нос. А просто открытыми глазами. Прямо. Это важно, как важна смерть близкого тебе человека.
Инфаркт под воздействием очевидного. Душа привыкает к простым предметам. А тут бац – оп-паньки. В любом случае инфаркт тверже, чем сердце.
Жан развязал ветхие от старости шнурки папки и стал нащупывать самый твердый лист-фотографию. Обычно это фото жертвы, но сейчас на снимке была запечатлена целая группа – школьный класс.
Кроме того, что два лица обведены синим маркером и соединены красной линией, ничего особенного. Обычные подростки. Мальчик и девочка. Она и некто с русыми прилизанными волосами.
На обратной стороне обычные цифры.
– Слушай, Пьер, на школьной фотографии ты нашел ту девушку?
– Конечно, месье.
– И что, ее лицо уже показано в новостях?
– Да, месье.
– Отлично, теперь зайди ко мне. Нужно будет сделать фотоувеличение одной безделицы. Может, она нам поможет как-нибудь.
На ярком свитере молодого человека – третий слева в верхнем углу – Жан обнаружил значок, полуприкрытый бантом девицы.
