В другой раз Крис задумал принять ванну. Я вошел туда как раз в тот момент, когда он наклонился, чтобы выключить воду. Такой шанс нельзя было упустить. Я схватил с полки зубную щетку и вставил ему прямо в жопу. Он чуть с ума не сошел. Позже вечером он нанес мне ответный удар: я уже крепко спал, когда он пробрался в комнату и обоссал меня всего.
Конечно, сейчас для большинства людей такое кажется ненормальным, но в нашем доме это происходило постоянно. Мама была маленькой и беззащитной женщиной. Наши драки страшно пугали ее, и она делала все возможное, чтобы остановить своих детей. Иногда она брала в руки тапок и колотила нас им, но только больно никому никогда не было. Мы притворялись, что плачем, бежали наверх и долго там смеялись. Расплата наступала, когда с работы приходил отец. Он поднимался наверх и просто прибивал нас.
Несмотря на эти избиения, мне моя жизнь нравилась. Она была настоящим приключением. Мы жили в районе сплошной перестройки. Целые кварталы трущоб сносились, повсюду можно было видеть пустые дома, бульдозеры и горы кирпичей, чтобы их бросать, и масса окон, чтобы их разбивать. Ну чего больше может желать мальчишка? Мы могли бить и ломать, сколько захотим, все равно все шло на слом. Особенно интересно было по праздникам: мы устраивали огромные фейерверки из целых домов. Это была огромная детская площадка с приключениями, а в нашем районе проживала огромная масса мальчишек. Я вырос вместе с большими ирландскими семьями Райан и Келли. Многие из них до сих пор живут там. Все, что происходило плохого, случалось по вине либо братьев Фрэнсис, либо братьев Райан. У них была хорошая семья: Томми, Джед, Теренс и другие. Кроме них были еще Вернон, Тони и Тревор Дор, Хьюиты, все славные ребята. Мы дома не сидели. Проснешься утром — и бегом на улицу: залезешь на какую-нибудь стену и сидишь. Потом спрыгиваешь с нее, несешься домой, позавтракаешь, и опять гулять. Пообедаешь — и назад, наверстывать упущенное.
Мы играли во все уличные игры. Организовывали штурмы и засады в заброшенных домах, разделяясь на группы: десять внутри дома и двадцать снаружи. Те, кто снаружи, должны были ворваться в дом, а те, которые засели внутри, — строить баррикады, чтобы их не впустить. Если тебя ловили — пытали. Так мы и стали организовывать свои первые маленькие банды. Когда нам было по десять-одиннадцать лет, каждый участок улиц имел свою собственную «фирму». Мы были с улиц Эйком и Сэсил и всегда держались вместе — двадцать или тридцать мальчишек, все на гоночных велосипедах, украденных у студентов местного университета. Мы называли охранников «зелеными», потому что они носили зеленые свитера. Когда надо было сваливать, кто-нибудь орал: «Атас! „Зеленые“ идут!»
Однажды мама чуть не убила Дональда, когда она обнаружила, что все его огромные фонари на велике — краденые. Вечером мы зависали в парке, когда она появилась с топором в руках. Мама задала вопрос Дональду: «Где ты взял эти гребаные фонари?» Он еще не успел придумать отмазку, как она раскурочила его велик на глазах у всех его приятелей. Дональд был в шоке.
Но именно мама заставила Дональда принять участие в первой в его жизни уличной драке. Джон Райан избил его и нашего Криса по очереди, и Дональд пошел жаловаться мамочке. На этот раз она проявила твердость. Что бы мы ни делали, она всегда была на стороне своих детей. Но тут она сказала Дональду: «Если ты не вернешься и не дашь сдачи, я тебе сама всыплю!»
Поэтому ему пришлось вернуться и снова драться с Джоном, и в итоге одержать верх.
Никто из нас не был особенно хорошим учеником. Сначала мы пошли в Уэбстер-стрит Джуниор Скул, ныне это здание полиции округа Мосс-Сайд. Игровая площадка располагалась на крыше школы, а вокруг нее была стена. Дональда постоянно выгоняли за безобразия во время уроков, а Крис однажды бросил стулом в учителя. Я впервые подрался в школе, когда мне было десять. Из-за шерстяного пальто на байке. Оно принадлежало одному парню, а я почему-то срочно захотел отнять это пальто и поклялся, что оно — мое. Я схватил парня за капюшон и обхватил за шею. Мы начали драться. Кто-то вступился за него, и я проиграл свою первую схватку.
Дональд пошел в среднюю школу Сентрал Сейвиор на Киркмансхьюм Лэйн, а мы с Крисом — в Ардвик Хай Скул (теперь Эллен Уилкинсон Хай) на Хайд-роуд. Ближайшей к нам школой была Дьюси Хай — прямо через дорогу, но мама не хотела, чтобы я ходил туда, потому что в ней учились все остальные соседские ребята, а она хотела, чтобы мы не общались с «отбросами», как она их называла, не зная того, что я сам был настоящим «отбросом». Потому-то она и послала нас в Ардвик.
Это была хорошая школа, и первый год мне в ней понравился. Некоторые учителя называли меня «кофейный паренек» из-за цвета моей кожи. Но когда мне исполнилось тринадцать и я стал обращать внимание на девочек и тому подобное, то потерял интерес к школе. Я стал кошмаром для учителей. Перестал концентрироваться на предмете или делать то, что меня просили учителя. Я не был бунтарем, потому что верил в дисциплину и власть, но при этом легко отвлекался. Я хотел быть центром внимания и в итоге стал гиперактивным. Даже сейчас я мало сплю. У нас дома применялись и палка, и тапок, и веревка, но родители, должно быть, устали пороть, бить и связывать меня. Ну а я просто не мог находиться в стороне от неприятностей.
Однажды во время обеда я попросил у одного парня ломтик жареной картошки, он не согласился, а я за это отнял у него часы. Ночью мама спросила меня: «Где ты взял часы?» Я ответил: «Один парень дал мне поносить». Я думаю, что она могла поверить мне, если бы вскоре полиция не постучала в дверь. «Мам, я собирался завтра отдать их!»
Я попал в куда большую неприятность, когда нас повезли в поход от школы в Озерный Край. Мы только-только приехали и стали играть в футбол. Я ударил по мячу и попал какому-то парню по яйцам. Ему, должно быть, было очень больно, но он продолжал играть, а я получил взбучку от учителей. В ответ я вспылил и отметелил паренька за то, что мне из-за него попало. Наш здоровенный физрук, который ненавидел мои выходки, вышел из себя. Он усадил меня в свою машину и отвез обратно в Манчестер.
У меня было много драк. Я стал ходить в секцию бокса в спортклуб после школы и быстро пришел к выводу, что теперь-то я — самый главный в школьном дворе. Я побил всех. Никто особо и не сопротивлялся, потому что большинство пришло туда учиться, в то время как я был драчлив и бесконтролен. Из нас троих Дональд был самым продвинутым, но не думаю, что он мог сдать какой-нибудь экзамен. Я не тупой и кое в чем соображаю. Могу читать и писать, но «общие знания» — не мое. Крис такой же. Он тоже хулиганил в школе. Мы держались вдвоем. Даже сегодня — он мой самый лучший друг. Мы всегда были вместе. Даже в тюрьму мы сели вдвоем. Не могу же я все делать один!
В конце концов, когда мне было четырнадцать, я напал на учителя, а затем устроил настоящий погром, переломав целую кучу школьного оборудования. Меня выкинули из школы. Я шел через поле, расположенное по-соседству, показывая «козу» и выкрикивая гадости в адрес директора школы.
«Не возвращайся обратно, Фрэнсис!» — кричал он мне в ответ.
Так я был выброшен вон без какой-либо квалификации. Ни в какую другую школу меня бы не приняли. Я был отстранен от занятий почти на год. Затем все-таки вернулся обратно примерно на четыре месяца. Мама сказала мне тогда: «Попробуй остаться там, чтобы решить свои проблемы».
Учителя, которые не могли дождаться моего ухода, сказали: «Мы можем устроить тебя в универсам, если хочешь».
Работа была на 24 фунта в неделю. Фасовка муки. Я принял предложение и бросил школу в пятнадцать лет. Тем не менее мое выдворение абсолютно не повлияло на мое поведение. Наши драки дома становились столь ожесточенными, что иногда маме приходилось вызывать полицию. Однажды, когда я был в магазине, дома оставались кое-какие мои деньги, и они исчезли. Я обвинил во всем Криса, и мы стали драться в спальне. Дональд вошел и напал на меня, за то, что я сделал «предъяву» Крису. Тогда мы вдвоем объединились против Дональда. Такая вот у нас была с Крисом дружба, хотя у меня с ним случались и ссоры. Однажды мы вдвоем на заднем дворе строили собачью конуру. Я устанавливал крышу, а Крис был внизу. И тут мне внезапно захотелось сбросить ему кирпич на голову.
— Крис! Ветром кирпичи сдувает!
— Отвали! Никакого ветра нет!
И я заезжаю ему кирпичом прямо по затылку. Удар получился чуть сильнее, чем я ожидал. В итоге ему пришлось наложить тридцать два шва.
К тому времени у меня уже была подружка, но я все равно проводил большую часть времени в боксерском зале. Однажды вечером я возвращался домой на велосипеде и через окно увидел парочку на полу комнаты. Я присмотрелся повнимательнее и разглядел Криса, целующегося с моей девчонкой. Я вбежал в дом, он побежал наверх, а она выскочила на улицу. Но я отплатил ему некоторое время спустя. Крис встречался с девушкой по имени Морин из Фаллоуфилда, но вскоре его за что-то там отправили в колонию. Пока Криса не было, я стал приударять за Морин без его ведома. Когда он вернулся, он снова стал с ней встречаться. Однажды вечером Крис провожал ее до автобуса и, стоя на остановке, краем глаза увидел надпись: «Майк и Мо». Тут-то он и обломался. Неприятно, ясное дело.
