– Совсем как в скандинавской промышленной документалистике, – объяснял Тони Борис, – знаешь, очень абстрактно и лирично… где ты видишь, как на крупном плане движутся всякие там поршни и прочие ерундовины… порой так близко, что ты даже не понимаешь, что это такое, теряешь перспективу. Прекрасно.
Также за период заключения Леса в психбольнице на них обрушился нешуточный ливень телефонных звонков с Побережья, а затем настоящий потоп загадочных телеграмм («Красное крыло настаивает время картошки ноль еще раз ноль» – такого рода вещицы)… загадочных, пока они не поняли, что это закодированные телеграммы от самого С. Д. Харрисона.
Сид опять впал в панику.
– Теперь этот хуесос нас точно за жопу возьмет! – Он расхаживал взад-вперед, перечитывая абракадабру.
Тони хихикнул.
– Ты должен раскусить этот код, Сид – это наша единственная надежда. Вы с Липсом должны серьезно над ним поработать. Я бы вам тоже помог, но мне тут срочно потрахаться надо.
Сид драматически потряс ворохом телеграмм.
– Ты думаешь, ты шутишь, да? Ну так у меня для тебя новости. Если мы не пошлем какой-то ответ, он через двадцать четыре часа будет здесь! Поверь мне, я точно знаю.
Тони с серьезным и озабоченным видом быстро оглядел комнату.
– Есть только один-единственный человек на свете, который может дать тебе этот код, но его имени я тебе не скажу… хотя вот, я напишу его на этой бумажке.
Он оторвал по л странички сценария, нацарапал на обратной стороне: «Этот человек – Хрен Моржовый», – и вручил листок Сиду. Тот гневно посмотрел на бумажку и швырнул ее на пол.
– Вот что, писатель. Тебе только гэги для какого-нибудь вшивого телешоу писать! – Затем Сид опять стал расхаживать взад-вперед, бормоча: – Этот человек – Хрен Моржовый! Господи, ты все еще думаешь, что шутишь, да? Представь себе, что мы уже это попробовали!
– И что, не вышло? А что вы делали – ногти ему выдирали? Утюг на спину клали? Электроды к простате подводили? Я никогда не говорил, что Хрену Моржовому недостает упрямства…
– Что мы сделали, – резко перебил его Сид, – на случай, если тебе интересно… а тебе должно быть заебательски интересно… короче, мы ему укол натрия не помню какого вкатили – знаешь, этого правдивого состава.
– Натрия пентотала?
– Ну да, сыворотку правды, верно?
– И что случилось?
Сид развел руками.
– Похоже, он вместе с морфином не работает, а потому… – он снова развел руками, – ничего не случилось… ну, то есть Лес вроде как заболел или что-то типа того. Начал синеть, не знаю…
Тони покачал головой и негромко присвистнул.
– Ну и ну. Вы, парни, должно быть, совсем спятили. Вы что, не знаете, что так можно человека убить?
– Морт знает, что делает.
– Морт? Морти Кановиц? Да с какого хрена он вообще что-то знает?
– Он был санитаром с Первой дивизией в Нормандии – вот с какого.
Тони вздохнул.
– Ну и ну.
Тут со съемочной площадки явился Борис. Стеная от усталости, он плюхнулся в кресло.
– Черт, никогда не думал, что устану наблюдать за тем, как люди ебутся. Это по-настоящему выматывает.
– А вот тут наш Сидней чуть было Леса Харрисона посредством передозировки не прикончил, – сообщил ему Тони.
– Да брось, брось, – запротестовал Сид, снова наставляя обвиняющий перст на Тони. – Во-первых, это был не я, а Липс и Морти, да и идея с самого начала была не моя, а Морти. И во-вторых, никто ничего не говорил про убийство.
– У нас проблема, – тихо произнес Борис.
– Послушай, – раздраженно продолжил Тони, обращаясь к Сиду, – если он уже под такой балдой, что говорить не может, а ты колешь ему полную машину чего-то еще и он начинает синеть, это что блин, не передозировка? Люди каждый день так умирают!
– Хорошо, хорошо. Я тебе уже сказал, что меня вообще там не было.
– У нас проблема, – закрыв глаза, продолжал настаивать Борис.
– Да брось болтать, Сид, минуту назад ты это себе, блин, в заслугу хотел поставить.
– Ладно, ладно, проехали. – И Сид повернулся к Борису, размахивая телеграммами. Скажи лучше Б., что нам вот с этим поделать? Если С. Д. заявится в этот городок, нам конец – поверь мне, я точно знаю.
Борис устало вздохнул.
– Как раз об этом я и пытаюсь тебе сказать… Он уже здесь.
Когда они сообщали С. Д., что на его шифрованные телеграммы не было ответа, потому что Лес три дня тому назад отбыл в Париж в надежде убедить Бельмондо сыграть в паре с Энджи, стало естественным образом казаться, что они просто стараются его прикрыть.
– Чертово вранье! – рявкнул С. Д. – Бельмондо сейчас в Австралии, и он это знает! Все верно, он в Париже, но отправился туда с какой-нибудь дешевой блядью-статисткой! Это правда, Сидней?
– Ну, С. Д… – Растекаясь, как горячий воск, Сид ответил в манере, которую счел наиболее подходящей для разговора с главой крупнейшей киностудии: – Знаете, как говорят французы? – Он одарил старика двусмысленной улыбкой и вдобавок подмигнул. – Шерше ля фам!
– Он на голову больной, – сказал С. Д. – У него пизда в голове – вот что у него за болезнь. Мелкий сукин сын!
На какое-то время Сиду удалось отвлечь С. Д. все тем же бессмысленным сценарием и отснятым материалом, а также, по любопытной иронии, той же самой Дженни Джинс, которую так и не удалось отодрать Лесу ввиду его преждевременного отбытия. От Сида потребовалось дать Дженни кое-какие объяснения – как раз перед тем, как она ушла со съемочной площадки, по-прежнему со своими косичками восьмилетки, в коротком крахмальном передничке, аккуратных туфельках, белых носочках по лодыжку и девчачьих трусиках из белого хлопка.
– Нет, послушай, Джен, ты не так поняла – это был не Лес Харрисон, а С. Д. Харрисон – он реально владеет киностудией, черт побери. Я хочу сказать, он по-настоящему большие вещи сможет для тебя сделать!
– Да я, блин, в тот раз часа два прождала!
– Ну да, я знаю, он тогда на очень важном совещании застрял. И теперь, знаешь, так из-за этого переживает, что ты ему лучше даже не напоминай. Ага? И, знаешь, просто будь с ним поласковей.
– Ты хочешь сказать, типа всерьез на него насесть? – ядовито спросила девушка.
Сид не дрогнул.
– Ну да, это было бы классно, Джен. – Он пошел было на выход, но затем добавил: – И оставь это платье и косички, ладно, Джен?
Она обратила на него ледяной взор.
– Может, мне еще и скакалку с собой захватить?
Однако теперь, когда фишки лежали на столе, Сида невозможно было сбить с панталыку.
– Как хочешь, Джен, – отозвался он с очевидной невинностью. – Ты знаешь, какое внимание в наше время уделяют молодежи… все, включая крупных продюсеров. В общем, просто там подожди. – Тут Сид с серьезным видом подмигнул девушке и пошел прочь. Возмущенная Дженни гневно сверлила ему спину – само воплощение ярости с косичками и передничком. На ее лице ясно выражалось презрение ко всему человечеству.
Одним из самых любопытных аспектов пребывания С. Д. в Вадуце стало его удивительное товарищество с Липсом Мэлоуном. Сложно было представить себе двух мужчин, у которых было бы меньше внешнего сходства; и, тем не менее, они все время были вместе. Их приглушенные голоса и периодический осторожный обмен конфиденциальными взглядами наводили на мысль, что они вовлечены в нечто секретное или, во всяком случае, скрытое от всех остальных. Это в особенности раздражало Сида; он точно знал, что раньше С. Д. и Липс не были знакомы, а следовательно, то, что между ними происходило, могло начаться только после прибытия старика. И Липс, разумеется, был до этого едва ли чем-то большим, нежели шофером, курьером, лакеем. А потому видеть, как он ведет приглушенные беседы с главой крупнейшей в мире киностудии, Сиду было просто невыносимо.
– Блин, Липс Мэлоун собственную жопу от дырки в земле не отличит – а теперь, черт побери, он запросто с С. Д. треплется! Что здесь за дьявольщина происходит?
Морт пожал плечами.
– Кто знает? Какое-то обеспечение, верно? Он старика чем-то таким обеспечивает.
Сид фыркнул.
– Ну, если так, пока что он особо не продвинулся. Шлюхи с этими двумя я еще не видел.
Морт с сомнением поднял брови.
– Ну и что? Может, у старика теперь новый задвиг… кто знает?
– Шутишь? – Сид все больше раздражался. – У этого старого ублюдка, блин, одна пизда на уме! Поверь мне, я точно знаю! Да что это еще может быть, черт побери? Наркота?
Но мудрый Морт только пожал плечами.
– С этими двумя? Кто знает?
Тревога Сида, помимо чисто абстрактного раздражения и недоумения (приправленного хорошей дозой зависти) при виде того, как Липс и С. Д. ходят парой, основывалась еще и на вполне реальном страхе, что Липс раскроет старику суть легенды «Лес в Париже».
– Он никогда этого не сделает, – сказал Морти. – Липс может быть кем угодно, но то, что он не стукач – совершенно точно.
Сид в этом сомневался.
