Скоро приехали. Кругом, как и везде по дороге, гнездились друг подле друга одноэтажные домишки, реже в два этажа, с крошечными подобиями приусадебных лужаек, с мусорными пластиковыми баками у бровки и смешными, как скворечники, почтовыми шкафчиками. Никаких небоскребов не было видно и в помине, и вообще пейзаж расстилался кругом такой, будто бы Инга заехала в самый захудалый уголок частного сектора для малоимущих дачников в одесской Аркадии. Из порта несло железом и рыбьей чешуей, шум дождя сливался с корабельными гудками и словно превращался в один звук, агрессивный и тоскливый одновременно.
Квартира у Аиды оказалась совсем крохотной, намека на прихожую не было. Урезанная со всех сторон кукольная кухонька никак не была отделена от единственной комнаты, правда, вполне просторной.
– Ты – на диване, том, в углу. А канапе – мое, – коротко проинструктировала ее Аида. – Еда в холодильнике, вот молоко, пицца в коробке. Захочешь прогуляться в город – за углом автобус. Ну да разберешься, язык ты знаешь.
– А ты куда? – не поняла Инга.
– Как куда? На работу. Еле-еле отпросилась на час. Теперь полдевятого, еще успею вовремя. – Тут она уже сочувственно посмотрела на одиноко съежившуюся подругу: – Ты только не обижайся, но здесь с этим строго. Служба – дело святое, и твой приезд для моего шефа никакое не оправдание, а кто думает иначе, тот скоро может очутиться на улице.
Аида уехала, оставив запасной ключ на столе. В пустой квартире сидеть просто так было нестерпимо скучно и неуютно. Инга наскоро распаковала вещи первой необходимости, съела два куска заклякшей пиццы, пробежалась по телеканалам – одни сериалы и та же самая реклама, что и в Москве конца девяностых. Больше делать было решительно нечего. И Инга, чем без толку болтаться в четырех стенах, отыскала в углу комнаты огромный, нескладывающийся зонт, переоделась в джинсы, кроссовки и ветровку с капюшоном, поехала в город.
Карты у нее не имелось никакой, заранее запастись ею или хотя бы прочитать о столице солнечного штата ей и в голову не пришло, очень она рассчитывала на Аиду. И она поехала наобум, заплатила в первом же автобусе до Калвер-сити. Посмотрела Музей Юрских Технологий. Понравилось. Потом пошла куда глаза глядят. Все равно, какая разница. Первый день можно провести и без всякой цели. Набрела на станцию какой-то электрички или, может быть, надземного метро, купила билет, решила, что поедет направо. Инга нарочно не стала читать надписи на указателях, так для нее получалось интереснее. На следующей остановке вышла и опять побрела наобум. Дождь вроде немного поутих, и это ее приободрило. А скоро она обнаружила себя идущей между шеренгами обалденных магазинов и магазинчиков. Жаль только, что по одному их виду Инге стало ясно: товар ей не по карману. «Но это пока. Только пока», – уверила себя Инга. Она не знала, что невольно забрела в довольно престижный район, самостоятельный административный городок Санта-Монику, фешенебельную мечту рядового калифорнийца. Но поняла, что место это не из простых, когда за легкий завтрак в кафе с нее содрали немалые деньги. Инга денег пожалела, но зато как бы отметила приезд.
Вообще-то, что бы там ни говорила Аида, а та успела сказать очень многое, не сказав при этом почти ничего, Инга отнюдь не собиралась трудолюбивым муравьем вползать на вершину пирамиды благосостояния. Пять лет бухгалтером, да повышение, да еще десять лет, а там, глядишь, хватит на сиделку и хорошие похороны. Уж дудки! Просто Аида слишком опаслива и благоразумна. Наверняка ведь есть быстрые пути, как стать если не знаменитой, то хотя бы богатой. Это же Америка! Как сказала подруга: локтями и когтями. Правильно, для того Инга и ехала. Но не ради же повышения по бухгалтерской линии гробить свои молодые годы, кусаться и царапаться, отгоняя конкурентов. Инге две жизни понадобились, чтобы понять, как правильно следует мазать маслом бутерброд и чего стоит это масло добыть. Это как в казино. Кто-то ставит на черное, кто-то на число или на линию, и только само казино играет за себя. Зеро. Вот и Инга будет играть за себя и себя же поставит на кон, вместо банка. Только так, а не по правилам, как «принято», как «все», и согласно «истинно американским ценностям». Ценностей, кстати, было не видать. Странный город и люди в нем странные. Словно ты вовсе не в Америке, а заблудился случайно в кварталах университета имени Лумумбы. Половина даже не по-английски говорит, а другая половина выдает за благородный язык Британских островов исковерканный диалект неграмотных неандертальцев. Впрочем, кто-то ее предупреждал, что в Штатах свой стиль и сленг, имеющий мало общего с первоисточником.
Послонявшись еще с полчаса по улицам, не найдя ничего из ряда вон интересного, Инга захотела вернуться домой. Дождь опять заливал дороги и тротуары, видимо считая, что на первый раз сделал достаточную поблажку. Немного подумав, Инга поступила наиболее разумно, вернулась в квартиру на Лонг-Бич в строго обратном порядке. Как говорится, самый короткий путь тот, который знаешь.
Только войдя в скромный, временный приют, предоставленный ей Аидой, она поняла, что устала безумно, что бегала сейчас по чужому городу от перенапряжения и нервного утомления. И подумав так, Инга только успела дойти до диванчика, как рухнула на него прямо в мокрой куртке и джинсах и немедленно заснула.
Разбудила ее уже Аида, когда вернулась со своей бухгалтерской службы, подняла, отослала мыться в душ. А тем временем накрыла на стол – не то чтобы устроила парадную трапезу, а всего лишь, как должное, позаботилась об уставшей подруге. Аида вообще все делала, как должное. Инга думала, что когда придет срок Аиды помирать и та будет при этом в здравом уме и сознании, то Аида и смерть примет, словно нечто рутинное и обыкновенное, как необходимую работу, за успешное исполнение которой ей светит новое повышение.
На столе были две бутылки местного калифорнийского вина, разогретые в печке плотные сандвичи и торт-мороженое. Еще Аида зажгла толстую, разноцветную, короткую свечу, совсем не оплывавшую стеарином, а будто испарявшуюся неведомо куда.
Сначала больше говорила Инга, рассказывала о побеге от Идолища, о том, что в Одессе умер Гончарный, чуть было не ляпнула про встречу в аэропорту с мамой и родственниками, но вовремя спохватилась. Аида слушала, но как-то беспокойно, и Инге стало вдруг в какой-то момент понятно, что подруга хочет начать с ней некий разговор, не самый радостный и приятный. Тогда Инга замолчала, чтобы дать возможность тот разговор начать.
– Что ты собираешься дальше делать? – Аида начала с вопроса, что было на нее не очень похоже.
– Работать, наверное. Устроюсь, как ты, все равно куда на первое время, чтобы тебя не стеснять. А дальше пойду учиться. Мой-то текстильный диплом подтверждать бесполезно, кому он нужен. Я, конечно, знаю почти шесть языков, но в Америке даже для очевидного факта, видимо, нужна бумага с печатью. Иначе, как докажу?
– Это правда, бумага нужна, – подтвердила Аида. И тут, будто вспомнив нечто, выхватила часть Ингиной речи из самой середины, – еще имей в виду: меня ты не стесняешь. Я тебя позвала, и я тебе рада. Но не в этом дело.
– А в чем? – совсем легкомысленно спросила Инга. Ей так приятны были последние слова подруги, что не хотелось именно в этот момент говорить о серьезных, но второстепенных вещах.
– Ты пойми, работать сейчас ты не сможешь, разве только нелегально и за крохи… Постой, не перебивай. Я же предупреждала, у тебя будет только гостевая виза. Она не дает права на трудоустройство, и вообще, это даже не повод для эмиграции.
– Ну, я могу пойти учиться, – предложила Инга, тут же вдруг несколько расстроившаяся. Хотя Аида, да, про гостевую визу объясняла, но Инга как-то упустила это из зоны внимания.
– Можешь. Но только сама по себе. То есть за деньги. И за деньги большие.
– У меня есть. И если ты разрешишь пожить в твоей квартире…
Аида рассмеялась коротким, но каким-то горьким смешком. Даже как-то обидно сделалось от ее смеха, и Инга насупилась.
– Ты не сердись, я нечаянно. Ты даже не представляешь, сколько это стоит и какую мороку надо преодолеть. Да еще поступить, да еще туда, где принимают с иностранным аттестатом. Это тысяч пятьдесят в год, как минимум. У тебя есть такие деньги?
– Нет, – упавшим голосом ответила Инга.
– Притом, заметь, эта льгота только на то время, пока ты учишься. А что станет дальше – неизвестно. Да и когда это будет? У тебя виза кончится раньше, чем ты сумеешь определиться в колледж на следующий год.
– Что же делать? – теперь этот вопрос пришлось задать уже Инге. Не того она ожидала, нет, не того. Но как же Аида ее успокаивала, обещала придумать. И вот, придумала. Похоже, ей остается только нелегальное положение.
– Послушай, что я скажу. Только спокойно. Не впадай в нирвану гнева и старайся щадить посуду, – сказала Аида совсем не в шутку, пытаясь подготовить подругу к чему-то. – Тебе надо выйти замуж.
