– Да брось ты…
– А правда. Зачем мы теперь Максу без медиума-то нужны? – Оленька устало прижалась к моему плечу. – Можно я сегодня к тебе пойду?
– Конечно. – Я снял со стула свой пиджак.
– Все кончено. – Семен запрокинул голову и сидел так какое-то время.
Мы не трогались с места, не решаясь бросить его здесь одного.
– …Как ты думаешь, Ян, мы больше никогда не увидим ее? А?
– Обязательно увидим.
– А она нас?
– И она нас увидит, и тебя, пугало ты огородное, увидит.
– И полюбит?
– Не-а… не полюбит, я же ее старший брат и знаю – не полюбит. Она тебя уже любит. А что внешность… так она знает все, Линда-то… она же ясновидица!
Я резко открыла глаза и села, какое-то время особое состояние сна или видения владело мною. Наконец я получила возможность увидеть предметы, населяющие мою комнату, и даже смогла признать некоторые из них своими. Так вот что на самом деле произошло между Яном и его сестрой. Кто знает, может быть это Линда поймала мой блуждающий дух и вернула его, потерянного и одинокого, домой? Почему бы иначе эта полузабытая история вдруг всплыла в моей голове? Неужели Линда знала, что происходит со мною, и таким образом пыталась объяснить мне, что иногда ради того, чтобы кто-то прозрел, любящему его человеку необходимо сделаться негодяям и предателем. Что же мне готовит Павел? Каких жертв потребует эта любовь?
Перед глазами запрыгали непонятные буквы и знаки, я попыталась расслабиться, но тело трясло, в комнате было уже достаточно темно. Зарылась лицом в подушку, отмечая про себя, что не помню, когда легла на кровать. В голове кружились непонятные, расплывающиеся и тут же возникающие заново образы, кричали сразу несколько человек, однако я никак не могла сосредоточиться ни на одном из них. Мысленно я призвала на помощь Линду, и это неожиданно сделало меня спокойнее, мало этого, я вдруг явственно различила, что два голоса принадлежат мужчинам и один – женщине, которая, казалось, выбивалась из сил, тщетно пытаясь дозваться до меня. Знать бы что делать. На всякий случай для начала я мысленно наорала на каждого из своих собеседников по отдельности и на всех вместе взятых, приказывая заткнуться и говорить по очереди, после чего они заметно присмирели. Такой опыт ободрил меня, что-что, а командовать мужиками я умею. Однако эти скоро нашлись и попытались было приняться за старое, но я уже запихнула им в глотки кляп вопроса «Что происходит?» и на всякий случай добавила «Линда».
Сначала я оказалась в полной пустоте, вокруг меня простиралось какое-то бесконечное ничто, лишенное запаха и цвета и потому неприятное. Потом я увидела свой парадняк, в том доме, где я жила с семьей, и себя, несущуюся по лестнице вниз; по тому, как я была одета, да еще по черной, огромной сумке я догадалась, что из памяти всплыло, как я бегу к Ленке, даже не к подруге, так мы друг друга никогда не называли, просто жили в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга, и все. Однажды, мне тогда было лет двадцать, она позвонила мне уже довольно поздно, я не сразу узнала ее голос и очень удивилась тому, что она вообще вспомнила обо мне. В сущности, ей была нужна даже не я, а те лекарства, что накануне забыл у меня Шоршона. Слава богу, что это оказалось здесь, в доме родителей, а не в моей новой, тогда как раз реставрируемой квартире. Шоршончик, как алхимик какой-то, снабжал народ всякой всячиной. Я пообещала, что буду через несколько минут. Надо сказать, что Лена недавно родила, в ее-то сорок лет, как мне казалось тогда – полное безумие, и теперь не прекращающиеся боли в спине и ногах не отступали от нее ни на минуту.
Я вылетела в коридор, лифт, как обычно в таких случаях, был сломан, и я побежала по плохо освещенной лестнице вниз.
Я увидела его, когда было уже поздно поворачивать назад или прорываться вперед к квартирам. Мало этого, со всего разгона я чуть не налетела на возникшего неведомо откуда мужика и, получив удар в живот, упала на ступеньки, пребольно стукнувшись копчиком и проехавшись чуть-чуть вниз. В то же мгновение чья-то потная ладонь зажала мне рот, притиснув голову к ступенькам, так, словно незнакомец решил впечатать меня в холодный и грязный камень.
– Молчи, убью, – коротко пообещал он и поднес к моим глазам кухонный нож. Я моргнула, демонстрируя свою полную покорность судьбе. – Давай деньги, быстро. – Рука с ножом бешено тряслась.
«Псих ненормальный», – подумала я, меж тем он покопался в моей сумище и высыпал ее содержимое на пол.
– …Деньги, я сказал.
– У меня нет денег. Я вышла на минуту, к знакомой, вот лекарство передать… – В этот момент я была бы готова отдать ему все, все, что я когда-либо имела, но в моей сумке было пусто!
– Баллончик есть? – запоздало вспомнил он.
– Дома… – «Проклятье, будь это нормальный бандит, увидел бы, что взять нечего, и отпустил по добру по здорову, ночь еще впереди, можно кого другого поймать, а этот? Не дай бог, где и живет поблизости, да он из одного только страха, что я его узнаю, прирежет как минимум. Во вляпалась!»
– Деньги! – отчаянно зашипел полуношник и одним рывком поднял меня на ноги и припер к стене.
– Ну, нет у меня, обыщите, только не убивайте, пожалуйста. – Страх словно поработил все остальные чувства.
Мужчина упер в меня руку с ножом, нервно орудуя другой. Я услышала звук рвавшейся ткани, к горлу подступила тошнота от резкого запаха пота.
– Ничего! – Он толкнул меня в угол и выскочил на улицу.
Странное дело, но я принялась собирать завернутые в белую кальку порошки, слава богу, ничего не рассыпалось, слезы безостановочно текли по лицу, но я решила, что плакать я буду потом, дома, а сейчас Лена ждет меня и еще неизвестно, кому из нас хуже.
Шарахаясь от каждой тени и видя в любом встречном-поперечном сегодняшнего бандюгу, я с горем пополам добралась до нужного мне дома и, поглубже вздохнув, нырнула в черноту подъезда.
Лекарство действовало поистине мгновенно, но я посидела еще минут двадцать, качая ребенка или скорее убаюкивая свои страхи.
– Странно, куда Алексей запропастился, – почти что прошептала Лена, внезапно исчезнувшая боль немало измотала ее за эти несколько дней.
– Алексей?
– Мой муж. Ах да, вы же не знакомы. С утра ушел наниматься в какую-то фирму и до сих пор нету. Это правда, что хорошие инженеры сейчас никому не нужны, или он так, чтобы на пособии сидеть выдумывает?
– Что? – Я покосилась на нее с недоверием, можно подумать, что она годы отсутствовала, не знает, что тут такое творится. Но Лена не услышала моего вопроса; откинувшись на подушки, она приучалась жить без боли.
Я услышала, как ключ провернулся в замке, и обернулась поздороваться с хозяином.
Слава богу, что в этот момент больная не видела моего лица. Передо мною стоял сегодняшний бандит. Не помню, как именно я выкрутилась, что говорила его жене. Мое наскоро придуманное объяснение, откуда я знаю Алексея, могло бы только повредить и мне и ему, внушив черт знает какие подозрения.
Мы оба были рассеянны, подавлены, сбиты с толку. Я наскоро распрощалась с Леной, обещая зайти к ней через неделю.
– Уже поздно, Леша, проводи Дианочку. – Этих слет я боялась больше всего на свете. Лена уставилась в по толок, как кажется, мечтая наконец-то остаться наедине сама с собой.
– Спасибо, не надо! – взвизгнула я и попыталась протиснуться к двери, упорно избегая встречаться глазами с мужем.
– Как это не надо! Ты хоть знаешь сколько сейчас маньяков, бандитов, психов бродит?..
О, я знала. Но что же, интересно, опаснее в этой ситуации – встретиться с новым Джеком Потрошителе? или прогуляться с этим?
– Да, да, дорогая я провожу нашу гостью и мигом вернусь. – Он энергично подталкивал меня к двери я бросила последний взгляд на Лену, ее лицо казалось круглым, как маска красавицы театра Но, и каким-то н. редкость удовлетворенным и светлым.
Алексей выбросил меня на лестничную площадку и захлопнул дверь. Какое-то время я ничего не видела, борясь с сердцебиением, заглушающим естественные звуки жилого дома. Постепенно ко мне возвращались чувства и ощущения, откуда-то снизу потянуло холодом и гни лью – это подвал, во всех пятиэтажках такой, за небольшой железной решеткой, и разумеется не запертой. О, не! Неужели именно туда? А куда еще? Лекарства я принесла, Лене лучше. А меня он второй раз в жизни видит, откуда ему знать, проболтаюсь я или нет? Жена никогда не узнает, что я до дому не добралась, труп можно и тут закопать, далеко ходить не надо. А ему нужно как-то да жить, не оглядываясь, не опасаясь, что вдруг какая-то девчонка начнет его на чистую воду выводить.
Ноги не слушались, и Алексей практически вывел меня на свежий воздух. Мяукала кошка, веселая компания возвращалась к себе домой. Вот бы сейчас вырваться из цепких лап, побежать к ним, к людям… рассказать. Один из пьяниц качнулся в мою сторону, и я инстинктивно отстранилась, чуть ли не прижавшись к груди мс его провожатого.
