Игоря Массарского всегда более интересовала бухгалтерия. А в последнее время, его больше интересовала международная, принятая в Европе форма ведения бухгалтерии. Так, например, он легко мог бы объяснить приятелю, что такое "EBITA"…
Он бы быстро, четко и доходчиво бы объяснил, что это показатель деятельности предприятия, показывающий прибыль до выплаты налогов – аббревиатура от английского: Ernings Befor Taxis…
А вот если бы приятель, пусть даже в обстановке полной расслабленности и отпущенных пятью стаканчиками виски тормозов, спросил бы Игоря, почему мужчин частенько тянет на групповой секс, Игорь врядли бы ответил.
Про показатель "EBITA" ответил бы запросто, отчеканил бы на пять с плюсом так, что от зубов бы отскакивало, а вот случись ответить на вопрос, почему ему нравится обладать женщиной, деля ее с приятелем, или наблюдать, как с ней одновременно двое, или даже трое, Игорь бы замялся, стушевался и вразумительно не ответил бы.
После того, как случилось, что его Ирму он поделил с другим, по совету Ирмы потом он съездил в Столешников к модному психоаналитику.
Она, кстати говоря, тоже потом отдельно уже от него, тоже ездила.
Ну…
Полежал Игорь на кушетке сорок минут, порассказал про детство, про отца…
А потом про Ирму.
Психоаналитик тоже потом много чего говорил.
Рассказал Игорю один случай из своей практики, не назыавая имени, естественно, рассказал, что год назад обращалась к нему одна сорокалетняя женщина с такой историей…
Девятнадцатилетней чертежницей пришла она в проектный институт. Было это еще при старой общественно-экономической формации и институт этот был государственный, естественно.
ГИПом, то есть, начальником в ее отделе был мужчина сорока лет, мягко говоря жизнелюбивый и до баб охочий. А Мила, так звали нашу девятнадцатилетнюю чертежницу, была девушкой умненькой, хзорошо все по жизни соображавшей.
К ее счастью, Мила сразу быстро поняла, что бабский век короток и что быть в любовницах шефа – дело тупиковое по жизни. Дело это ведущее только к разочарованию по старости. Останешься к сорока этакой "зимней вишней". А зимние сорокалетки, когда на улице до хрена юных весенних девчонок, кому они на хрен нужны? Это только в кино зрительниц утешают хэппи-эндом…
Вобщем, Мила наша, в свои девятнадцать не по годам умная, взяла быка сразу за рога. И став любовницей своего ГИПа, решила – год сроку, но развести его, как миленького и на себе женить.
Ну…
Это дело техники.
Разве может подержанное тело сорокалетней жены конкурировать с упругими прелестями юной чертежницы?
Тем более, что Мила была редких данных – длинные ноги, спортивная попка и грудь пятого номера.
Вобщем, года не прошло, развелся ГИП и женился на Милочке.
Родила она ему сына.
ГИП был мужиком хозяйственным и с головой. Началась перестройка, он поучаствовал в выгодной приватизации предприятия… Разбогател. Купил огромную дачу, пару больших квартир… Мила не работала – с сыном сидела.
Но ближе к делу, или ближе к телу…
Муж Милы был человеком шумным, экстровертивным, склонным к разгульным застольям, на которые приглашал большое количество гостей. Каждые субботу и воскресенье на их подмосковной даче дым гремел коромыслом. Шашлыки, барбекю, фуршеты на плэнере…
А Мила между тем к тридцати годам с ее то данными вообще превратилась в красавицу невиданно большой сексуальной притягательности.
И вечно пьяные дружки нашего ГИПа частенько так засматривались на эти ножки, грудь и попочку, что и сама Мила стала себе подумывать лишнее.
А ГИП старел.
У него уже и давление было и аретмия…
Но был ГИП очень умным человеком, и даже мудрым.
Он решил так, что если любовников не избежать, то будет лучше, если он будет сам их назначать и держать эти связи под контролем.
И вот, заметив как то на очередном барбекю, что жонка его ловит восторженные взгляды одного из своих приятелей, ГИП предложил…
Сперва только ей…
– Хочешь, я приглашу его на дачу в следующие выходные одного? Без всех остальных…
Вобщем…
С этим – тоже сговорился.
На таких условиях, что стали они спать втроем.
Мила сперва шокирована была.
Но совладала.
Верх взяли – любопытство и неудовлетворенность. Муж-то уже старенький был и больной. А приятель его – зам по науке, на пятнадцать лет моложе ГИПа.
Потом все было прекрасно.
Приятель настолько увлекся, что и жену свою почти позабыл.
Все выходные проводил у "друзей".
У ГИПа и Милы.
Мила привыкла.
И ГИП привык.
И так они жили пять лет.
Пять лет устойчивым тройственным союзом.
А потом ГИП умер.
Апоплектическим ударом.
Никогда не работавшая Мила, ей уже тогда было под сорок, стала богатой вдовой, обладательницей тридцати процентов крупного института.
Что до секса?
То сперва Милу этот их приятель – зам по науке – пытался было утешить.
Но месяца два еще Мила принимала его в постели, а потом выгнала.
Третьего им обоим не доставало.
Однажды старый приятель попытался предложить Миле привести другого помощника из числа его дружков, но Мила отказалась. Ей муж все время снился. Снился и грозил ей пальчиком, приговаривая, – эх, испортил я тебя, девка! Не будет теперь тебе счастья…
И все в личной жизни Милы не складывалось.
Были любовники.
Всякие-разные.
Но ничего постоянного не вырисовывалось и не вытанцовывалось.
Был у нее даже эпизод.
Поехала Мила на своей машине не на дачу, а на пляж в Химки – в будний день откровенно заклеить мужиков. И со своей роскошной грудью улеглась одна одинешенька загорать смело этак: топ-лесс…
Парни не замедлили клюнуть.
Ватага голодных студентов.
Набила она ими свою машину, привезла домой, накормила до отвала дорогими деликатесами, а потом расслабилась, отдавшись вихрю фантазии молодых и здоровых выдумщиков.
Это было здорово, но потом Мила долго об этом сожалела.
И пришла к психоаналитику спрашивая, в чем корень ее психоза-невроза и как его лечить…
С Милой все было более-менее ясно.
А вот с Игорем Массарским?
С ним как?
Зачем и почему ему – здоровому как бык и уверенному в своих силах брать в постель помощника?
– Дело в том, дорогой Игорь Петрович, – говорил психоаналитик, расхаживая по кабинету, – дело в том, что "А" во-первых, нам часто хочется иметь свидетелей наших достижений, чтобы у нас были свидетели того, насколько мы круты, чтобы кто то из друзей воскликнул одобрительно, ну ты, брат крут! и в такой момент жизни, когда мы обладаем красавицей, нам хочется, чтобы рядом был друг и свидетель…
Потом "Б", во-вторых, нам часто хочется поделиться приятным с близким другом, мы хотим угостить друга вкусным ужином, дорогим вином… Когда мы сидим дома и у нас есть какой-то небывалый редкий деликатес, часто мы хотели бы разделить радость наслаждения этим деликатесом с понимающим нас хорошим нашим приятелем, разве не так? И "В", в третьих, природа так застраховала женщину от травм в сексуально-психическом смысле, что редкий мужчина в состоянии удовлетворить женщину, доведя ее до изнеможнения. А мужчине психологически очень хочется видеть, как красивая и сексуальная женщина доведена именно до изнеможения…
Поэтому подсознательно мы опять хотим помощника, дабы увидать ее изнемложение. В доску, в доску… Но и в четвертых, "Г"… В – четвертых, так как по определению, момент обладания, момент соития мужчины и женщины строится таким образом, что мужчина БЕРЕТ женщину, это по определению это ВЗЯТЬ подразумевает насилие и унижение. Мужчина унижает женщину, он пригибает ее к земле, он давит на нее весом своего тела… А насилие всегда связано с причинением боли, с элементами принуждения… Поэтому и здесь тоже кроется латентная тяга – отдать красоту на растерзание, и чем красивее женщина, чем красивее ее грудь и бедра, тем сильнее хочется видеть, как ее терзают… Отсюда и корни желания группового секса…
– От мужчины я допускаю, – лежа на кушетке, сказал Игорь, – но женщине это зачем ?
– А женщина зеркальна, – с улыбкой отвечал психоаналитик, – она зеркально всегда хочет того же, она мечтает, чтобы ее растерзали, чтобы ее унизили, грубо взяли двое, трое, четверо.
– Доктор, вы маньяк, – вставая сказал Игорь.
– Но ведь это вы спали втроем с вашей женой, не я, – тонко улыбаясь, ответил психоаналитик.
В приемной у него висели копии трех американских дипломов в деревянных рамочках.
Там же сидела ассистентша и у ней был терминал. Доктор принимал электронными деньгами, и уходя, Игорь по платиновой карте ВИЗА заплатил триста долларов.
– Ничего себе, берет маньяк!
В начале недели Джон как всегда для порядка сгонял ее за справкой в КВД…
Ничего плохого не подозревая, Натаха пошла…
Запляатила, как всегда пятьсот рублей, чтобы без очереди и анонимно.
Мазки на инфекцию, кровь на сифилис и на СПИД.
