Получение ставки — два дополнительных хода.
Получение двух ставок — три.
Вручение именных часов от губернатора Санкт-Петербурга — четыре (двух часов — пять).
Ну а мелочи типа «выпросил косуху» или «показан по телевизору» прибавляют к ходу по одному-два шага.
Таким образом игрок, которому повезло со ставками, олимпиадами и часами, первый добирается до «конца митьков» и может считать себя победившим.
Тот, кто с помощью хороших картин остался позади, — значит, выиграл, не добрался до «конца митьков».
И никто не обижен.
Через пару месяцев после официального ухода мне все же довелось побывать в ставке, подоспела презентация сборника митьковской литературы, озаглавленного, к моему удивлению, просто: «Митьки». Директор Сапего настоял, чтобы я пришел, — событие заметное, три года книгу готовили.
Я пришел, выступил, похвалив качество бумаги и иллюстраций, выразил вежливое недоумение тем, что добрая половина текстов уже печаталась, и не раз, — а ведь предполагался сборник всего нового. Впрочем, я уже не член группы «Митьки», выбыл за профнепригодностью, так что пойду себе.
— Как? — воскликнул с места мало что понимающий Горяев. — Почему не член?
А ты не заметил? Горяев пристально интересовался моей живописью, а в ставке как раз висела общемитьковская выставка пейзажей — уж наверняка заметил, что моих пейзажей нет. Фил мне с гордым смехом рассказывал, что на открытии посетители спрашивали: почему Шинкарев не участвует?
— Выбыл, — отвечал Фил.
— Почему?
— По профнепригодности.
— Что такое профнепригодность?
Фил охотно пояснял значение термина, который только что придумал: профнепригодность митька есть недостаточно беззаветная преданность Дмитрию Шагану лично. (Такова была манера Фила фрондировать, он к ситуации относился весело, но постоянно демонстрировал мне свое сочувствие и поддержку. Я ему однажды, еще до Боровичей, говорю: «Фил, не пора ли унять пахана маленько, не взять ли мне патент на слово „митьки“?» Фил, мечтательно: «Это было бы здорово...»)
Мое короткое выступление на презентации привело к неприятным последствиям. Как-то утром мне позвонила незнакомая журналистка и вкрадчиво попросила пояснить — не для статьи, а так, для общего развития: верно ли, что я оставил «Митьков», и если да, то есть ли тому причина? Ответил спросонья, как мог. Хвалить я «Митьков» не хвалил, не спорю, но от того, что вскоре напечатали в газете с задушевным названием «Московский комсомолец в Питере» (19.03.2008 г.) — мне стало не по себе. Статья называлась «Мне стыдно быть митьком!», а краткое ее содержание умещал в себя подзаголовок:
Владимир Шинкарев — создатель знаменитого объединения художников — больше не желает иметь с соб-ственным,детищем ничего общего. О художниках-мить-ках в Петербурге сейчас знают все. Но на днях писатель и художник Владимир Шинкарев, который в середине 80-х годов придумал образ митька, вечно выпившего и добродушного Ивана-дурачка в тельняшке, заявил о выходе из творческой группы. Творец митьковской культуры утверждает: то, что осталось от митьков сегодня, — убожество, и называть себя этим именем уже просто стыдно.
Ну, у объединения художников создателя не было, оно не создавалось, даже не основывалось — художники именно объединились. Затем, почему «на днях заявил о выходе из группы» ? Журналистка имеет в виду: упомянул об этом публично, на презентации. Ей-то я именно сетовал: более трех месяцев, как вышел из группы, а меня до сих пор в прессе обозначают как митька — так вот больше не надо, я не участвую ни в совместных выставках, ни в иных мероприятиях с «Митьками» (кроме, единственно, презентации книги), да Митя меня о них и в известность не ставит, ну и слава Богу. Я рад, что уже Мите не конкурент, на одном поле не играю, у одной раздачи не толкаюсь.
Почему вышел? Так просто не объяснишь, не будешь же описывать все стадии эволюции Дмитрия Шагина.
В минералогии есть термин «псевдоморфоза», когда кристалл минерала со временем полностью замещается, вытесняется совсем другим — химический состав, все свойства полностью изменились, а форма все та же. Так случилось и с «Митьками», и эту новую группу «Митьками» назвать трудно. Насколько помню, эту и подобные туманные метафоры я использовал, чтобы объяснить, почему вышел из «Митьков», — это поучительный пример того, как с журналистами говорить ни в коем случае нельзя. Приведешь такую метафору, а в газете будет написано коротко и ясно: «...то, что осталось от митьков сегодня, — убожество, и называть себя этим именем просто стыдно».
По чистому совпадению в этот же день было напечатано интервью с Дмитрием Шагиным «Радоваться можно и без водки» («Собеседник», 20.03.2008 г.):
Только что вышла книжка «Митьки», приуроченная к 25-летию группы. Там собраны наши тексты и картины, начиная с зарождения «митьковства» и до наших дней. Раньше такой книжки появиться не могло. Раньше у нас писал только Тихомиров, потому что не пил, а теперь, когда все побросали, выяснилось, что многие сочинять могут.
Вот в данном случае — да, это Митина речь, вряд ли журналист сместил акценты или внес отсебятину. Тонкий, смелый ход (единственно, замечу, что «побросавших» в книге — только я и Митя). Понятен смысл новой установки? Перефразирую: да, есть такая книга «Митьки», но считать, что книга «Митьки» вызвала к жизни движение митьков во главе с несгибаемым лидером Дмитрием Шагиным — нелепо. Книга вышла через 25 лет после начала движения митьков, и писало ее 10 авторов, а вовсе не один Шинкарев. А раньше книги «Митьки» появиться и не могло, писал только Тихомиров, а он книги «Митьки» не писал точно.
Однако события развернулись по самому для меня неблагоприятному сценарию — великолепное Митино интервью было оставлено без внимания, а все средства массовой информации бросились разрабатывать страшную тему вскрика «мне стыдно быть митьком». Дня три меня одновременно расспрашивали лично, по мобильному и простому телефону, снимая это на телекамеру. Каюсь.
«Митя бил и бил меня по рукам, чтобы я выпустил митьков из рук, и когда мои руки разжались — я невольно вскрикнул». Да, это было так, это было бы оправданием — но от вскрика-то я удержался, а издал его через три месяца, не чувствуя уже никакой боли или ущербности. После первой статьи в «Московском комсомольце» я повел себя подобно обиженному пьяному былых времен: «Нет, господа, я объясню! Позвольте мне объясниться!» — и окончательно все запутывал. Говорил много и сложно, с неприятной торопливостью.
Ну, допустим, я говорю: «Святой Франциск радовался, когда его, оборванного и голодного, не пустили в дождливую ночь переночевать в монастыре: унижение полезно для души. В этом смысле, конечно, с Митей жить да радоваться: полезно для души». Это у меня типа юмор такой, ирония, а корреспондент честно записывает, очистив от ненужных подробностей: «Владимир Шинкарев утверждает, что общение с Шагиным радостно и полезно для души». Первое правило при разговоре в телекамеру: говорить четко, молодцевато и весело, никогда не употреблять сложноподчиненных и сложносочиненных предложений, вся мысль должна целиком укладываться в одну фразу, состоящую из трех-четырех слов. При несоблюдении этого правила редактор все вырежет, оставив молодцеватый обрывок «с Митей жить да радоваться!» (Я привел абстрактный пример, на деле молодцеватым обрывком оставалось «стыдно быть митьком». Кстати, даже если бы я правильно разговаривал — этого мало, чтобы достойно выглядеть в телевизоре. Хорошо выглядит в телевизоре тот, кто счастлив попасть в телевизор.)
Вот для примера статья очень хорошего журналиста («Золотого пера-2008» в номинации «журналист года»), уже неоднократно поминаемого Михаила Трофименкова, участливо и с пониманием расспросившего меня об истинном положении дел—да, впрочем, он и без объяснений все знал. Еще более ошарашивающее название, чем в «Московском комсомольце»: «У митьков обнаружились разносторонние политические взгляды» («Коммерсантъ», 21.03.2008 г.), абсурдный подзаголовок: «Члены арт-группы не сошлись в отношении к Дмитрию Медведеву».
Как стало известно вчера, в одной из самых известных арт-групп России, петербургских «Митьках» произошел раскол. О выходе из группы заявил художник и писатель Владимир Шинкарев, некогда давший жизнь образу митька. Причиной стало несогласие с общественной деятельностью другого лидера движения — Дмитрия Шагина, ставшего членом предвыборного штаба Дмитрия Медведева.
«Кроме позора, мне участие в этом ничего не приносит», — сказал «Ъ» Владимир Шинкарев, автор «Митьков», книги, ставшей библией питерского арт-движения. По его словам, отношения с господином Шагиным прерваны давно. Но неслучайным кажется совпадение между выходом из «Митьков» Владимира Шинкарева и политической активностью Дмитрия Шагина в последние месяцы. Такую активность господина Шагина господин Шинкарев объясняет тем, что «политика — хлебное место».
