— И что же сделал Элиот?
— Элиот сказал, что в таком случае он умывает руки, и отныне глаза бы его не глядели на всех нас, то есть на все семейство, конечно, и что у него тоже есть личные планы, и что, слава Богу, он теперь от нас избавится. И с этими словами он собрал какие-то бумаги, сунул их в портфель, надел куртку, свистнул собаку и был таков. Слышно было, как машина двинулась по подъездной аллее, и больше мы его не видели.
— Куда же он уехал?
— Наверное, в Хай-Кросс.
— А Молли?
— Она ударилась в слезы… пробовала его остановить, не глупить, как она говорила. Умоляла его остаться. Напускалась на командира, крича, что он во всем виноват. Но, конечно, сил остановить Элиота у нее не было. Да и что можно сделать, если взрослый человек уходит из дома, никто не может ему помешать, будь то даже его собственная мать.
Я преисполнилась мучительной жалости и сочувствия к Молли.
— Где она сейчас?
— У себя. — И он хмуро добавил: — Я понес ей наверх чай на подносе, а когда вошел, она сидела за туалетным столиком как изваяние.
Я была очень рада, что все это происходило в мое отсутствие. Судя по рассказу Петтифера, вечер был тяжким. Я встала. Бедняжка Молли.
— Я поднимусь к ней. Поговорю.
— А я… — сказал Джосс, — пойду повидаю Гренвила.
— Скажи ему, что и я очень скоро к нему зайду.
Джосс улыбнулся.
— Мы будем ждать тебя, — заверил он меня.
Молли, бледную, заплаканную, я застала все за тем же нарядным туалетным столиком. (В этом была вся Молли: даже самая жестокая скорбь не могла бы заставить ее броситься на постель. Ведь так можно смять покрывало!) Когда я вошла, Молли подняла голову, лицо ее трижды отразилось в створках трюмо, и мне впервые показалось, что выглядит она на свой возраст.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я.
Она потупилась, комкая в руке мокрый платок. Я подошла к ней.
— Петтифер мне рассказал. Мне так жаль.
— Это все ужасно несправедливо. Гренвил всегда недолюбливал Элиота, безумно на него раздражался, и вот теперь мы, конечно, поняли, почему. Он всегда пытался руководить Элиотом, встать между Элиотом и мной. Что бы я ни делала для сына, все было не так.
Опустившись перед ней на колени, я обхватила ее руками.
— Я искренне верю, что он делал это из самых добрых побуждений. Попытайтесь и вы в это поверить.
— Я даже не знаю, куда он поехал. Он не сказал мне. И не попрощался.
Я поняла, что взволновали ее не столько открытия этого вечера относительно Джосса, сколько внезапный отъезд Элиота. И это хорошо. По поводу Элиота я могу ее чем-то утешить, а вот что касается Джосса — тут уж ничего не поделаешь.
— Думаю, — сказала я, — что Элиот отправился в Бирмингем.
Она с ужасом взглянула на меня.
— В Бирмингем?
— Там один человек предлагал ему работу. Элиот поделился со мной. Что-то связанное с подержанными машинами. Элиот, по-видимому, считает предложение интересным.
— Но я не могу переселиться в Бирмингем!
— О Молли, вы и не должны! Элиот вполне способен жить отдельно. Отпустите его. Дайте ему шанс что-то предпринять в жизни самому.
— Но мы никогда не расставались!
— Вот, может быть, как раз и наступила пора вам пожить отдельно. У вас есть дом в Хай-Кроссе, ваш сад, друзья…
— Я не могу оставить Боскарву. Оставить Андреа. Оставить Гренвила.
— Нет, можете! И мне кажется, Андреа стоит вернуться в Лондон, к родителям. Вы сделали для нее все, что могли, но здесь ей было плохо. Все и произошло, потому что она здесь чувствовала себя одинокой и несчастной. А что до Гренвила, то с ним останусь я.
Я спустилась наконец вниз, прихватив с собой поднос. Я внесла поднос в кухню, поставила на стол. Сидевший за столом Петтифер поднял на меня взгляд из-за вечерней газеты.
— Как она? — спросил он.
— Сейчас ничего. Она согласилась с тем, что Андреа лучше уехать домой, вернуться в Лондон. А ей самой отправиться в Хай-кpocc.
— Она всегда к этому стремилась. Ну а вы куда?
— Я остаюсь здесь. Если вы не против.
На лице Петтифера промелькнуло выражение сдержанного удовлетворения — выразить радость яснее он не умел. Да мне и не надо было от него никаких слов. Мы поняли друг друга.
Петтифер перевернул газетный лист.
— Они в гостиной, — сказал он. — Ждут вас.
И он углубился в отчет о скачках.
Войдя в гостиную, я увидела их на фоне двух портретов Софии в белом платье — Джосса, стоявшего у камина, и Гренвила в его глубоком кресле. Оба они вскинули на меня глаза — длинноногий молодой человек, черноглазый и раскосый, и старик, от усталости не сумевший подняться мне навстречу. И я направилась к ним, двум моим самым дорогим на свете людям.
Сеньор (исп.).
В. Шекспир. «Сон в Иванову ночь». (Пер. Ф. Батюшкова.)
Джон, Огастес Эдвин (1878–1961) — английский рисовальщик и живописец, в чьем творчестве отразились идеи символизма и постимпрессионизма.
Слейд-Скул — художественное училище при Лондонском университете; основано в 1871 г.
До свидания (фр.).
Особая карточка, выдаваемая банком клиенту и обеспечивающая оплату чеком в кредит в пределах установленной суммы.
Лондонская улица и названный по ней вещевой рынок, где находятся многочисленные антикварные лавки.
Что это уже было (фр.).
Цветущий кустарник родом из Латинской Америки.
Стиль мебели по имени известного английского мастера Томаса Чиппендейла (1718–1779).
Найденных предметов, находок (фр.).
