Он надел брюки и рубашку, которые они с Люси купили в Париже, а рубашку, которая до сих пор пахла духами Сильви, сунул в корзину с грязным бельем. Посмотрев на себя в зеркало, Артур с удивлением отметил, что неплохо выглядит. Волосы на макушке отросли. Будь Мириам жива, она бы потребовала, чтобы Артур отправился в парикмахерскую, но Артуру его собственный вид понравился. Он взъерошил волосы.
Артур уже готов был, не теряя времени, вернуться к своему распорядку: взглянул на часы — не пора ли жарить тост? Но внезапно решил — да черт с ним. Пусть все идет как идет, а там видно будет.
Стоя босиком у окна и разглядывая сад, Артур съел яблоко. Он с удивлением заметил, что забор вокруг участка слишком высок. Зачем они с Мириам лишили себя возможности смотреть на соседние сады? Небольшой заборчик из штакетника смотрелся бы намного лучше.
Итак, неразгаданными оставались всего три шарма. Единственная зацепка, которая у него есть, — имя. Сонни Ярдли. Но, как Артур ни старался, не мог припомнить, чтобы Мириам когда-нибудь упоминала имя Сонни. Он начал поиски с телефонной книги, где имя С. Ярдли фигурировало дважды. Но, позвонив по указанным номерам, Артур обнаружил в одном случае Стива, а в другом — Стюарта. Сонни Ярдли могла выйти замуж и сменить фамилию, а может быть, ее уже нет в живых. В раздражении оттого, что его поиски зашли в тупик, Артур произвел в доме генеральную уборку. В расписании домашних дел она не значилась — это был душевный порыв. Артура не было дома почти две недели, и за это время повсюду тонким слоем легла пыль. Убираясь, Артур насвистывал мелодию, которую играл аккордеонист в баре, где они сидели с Сильви. Он полил Фредерику и вынес ее на альпийскую горку — подышать свежим воздухом.
Только Артур приготовил себе сэндвич с ветчиной и налил стакан молока, как в дверь позвонили. Бернадетт. Артур вскочил и одернул новую рубашку. Мысль о том, чтобы притвориться статуей, даже не пришла ему в голову. Как хорошо, что Бернадетт зашла! Ей наверняка будет интересно послушать про Париж. Артур даже привез ей оттуда небольшой подарок — лавандовый мешочек-саше, на котором была вышита птичка с письмом в клюве. С улыбкой он распахнул дверь — и, к немалому удивлению, обнаружил за ней не Бернадетт, а Натана.
— Привет повелителю тигров.
— О, привет, Натан.
— Не ждали меня?
— Ну да, я думал, это твоя мама.
— А ее здесь разве нет? — Натан вытер нос тыльной стороной ладони. На его белой футболке крупными черными буквами было написано «184».
— Нет, она не заходила. А я вместе с дочерью ездил во Францию.
Артур думал, что после этих слов Натан пожмет плечами, буркнет, что он тогда пойдет еще поищет, — и поплетется прочь. Но тот не двинулся с места. Они смотрели друг на друга.
— Может быть, зайдешь на чашку чая? — предложил Артур.
Натан пожал плечами, но прошел в дом.
— Проходи. Чувствуй себя как дома.
— Ваш дом малость вроде нашего. — Натан прошел в гостиную. Он раскинулся на диване и свесил ноги через ручку. — Все то же самое, только мама любит, чтобы все было вырвиглаз. — Натан закатил глаза. — А у вас все такое сдержанное.
— Правда? А мне эта обстановка казалась старомодной.
Натан вновь пожал плечами.
— Мне нравится.
Вновь воцарилась неловкая тишина, как будто они то ли ждали, кто первым заговорит, то ли оба понимали, что им нечего сказать друг другу.
— Поставлю чайник, — сказал Артур.
Он торопливо пошел на кухню, заварил чай и поставил на поднос блюдце с печеньем. Вернувшись в гостиную, Артур застал Натана за изучением фотографий, стоящих на каминной полке. Там была пара снимков детей, когда они были маленькими, и одна общая фотография, сделанная на восемнадцатилетие Люси. Они тогда сняли зал для собраний в местной мэрии, и Почтовая Вера тоже пришла, хотя ее никто не приглашал.
— Вы нашли Франсуа де Шофана? — спросил Натан.
— Да. Я был у него дома. — Артур поставил поднос на стол. — Твой адрес оказался правильным.
— Тот большой белый особняк?
— Точно.
Натан поцокал языком и снял ноги с ручки дивана.
— Это жутко круто — побывать в гостях у живой легенды. В доме, конечно, прорва книг? И он, наверное, расхаживал в бархатном халате и курил тонкие сигары? Готов спорить, что у него есть девушка, и ей не больше двадцати одного.
Артур вспомнил сморщенного старика, в одиночестве сидящего на третьем этаже. Но ему не хотелось разочаровывать Натана.
— Мы отлично пообщались, — сказал Артур. — Книг действительно много. Но хозяин был немного занят, поэтому я не стал задерживаться.
— Автограф взяли?
— Нет. Но он подарил мне книгу своих стихов.
— Здорово. Можно посмотреть?
Тут Артур вспомнил, что оставил книгу в Лондоне на скамейке в луче фонаря.
— Боюсь, я успел ее потерять.
— А-а. — Натан уставился в пол. Челка упала ему на лицо.
Артур разлил чай и протянул чашку Натану.
— Собственно говоря, я собирался попросить тебя о помощи.
— В смысле?
— Я тут зашел на почту и услышал, как Вера рассказывает о каком-то букфейсе. Вроде бы там можно напечатать имя человека и найти его.
Или начать за ним шпионить, как в случае с Верой, например, — она пыталась выследить парня, с которым встречалась в школе.
— Мне нужно найти одного человека, — признался Артур.
— Вы имеете в виду Фейсбук?
— Фейсбук? Ну, может и так. Что это такое?
— Эта тетка на почте все правильно сказала. На Фейсбуке можно находить людей, френдить их, общаться в онлайне, выкладывать картинки и все такое.
Для Артура все это было как тарабарская грамота, но он кивнул, делая вид, что понимает.
— Раньше там типа одни нерды сидели, теперь все подряд, если только вам не сто лет. Все, кому за тридцать, есть в Фейсбуке.
— Мне нужно найти женщину по имени Сонни Ярдли. Можешь мне помочь?
Натан шумно отхлебнул чай.
— Попробую сегодня вечером. Телефон барахлит. Если у тебя айфон, то рано или поздно ты его уронишь. Вот и мой сегодня утром в толчок нырнул. А что еще вы знаете об этой Сонни? Сколько ей лет?
— Примерно столько же, сколько мне.
— Юрский период, понятно.
— Доисторические существа, это точно.
— Ладно, постараюсь.
Они допили чай, и Натан съел все печенье.
— Значит, маму потерял, — констатировал Артур.
— Не то чтобы потерял. Она, наверное, в деревне, возится со своими безнадежными случаями.
— Твоя мама — очень добрый человек.
— Я знаю. — Натан мгновение поколебался, затем решительно встряхнул головой. — Я иногда задумываюсь, почему она хочет, чтобы я учился так далеко от дома. То есть я, конечно, иногда веду себя, как ушлепок, но… понимаете, как будто она хочет от меня избавиться.
— Она просто ищет самое правильное место для тебя, самый лучший университет.
— Я думал, что она выберет университет где-нибудь поблизости, чтобы я мог жить дома, но… — Натан пожал плечами.
— А ты ей об этом говорил?
— Не-а. Она вбила себе в голову, что я должен поступить в университет на что-нибудь правильное. Чтобы потом получить хорошую работу и заработать на хороший дом и вот это вот все. Я вообще без понятия, что я буду делать на отделении английского языка и литературы. В смысле, я же и так говорю по-английски, чего его учить?
— Ну, — сказал Артур, не будучи до конца уверенным, что он вправе давать советы восемнадцатилетнему юноше, — а что бы ты хотел изучать?
Натан покачал головой:
— Вы мне не поверите, если я скажу.
— Почему?
— Потому что не поверите. И мама тоже даже слушать меня не станет.
Артур вспомнил, как сидел с Люси в ее саду, и как пообещал выслушать ее, и как это обещание помогло им снова стать семьей.
— Я умею слушать, — сказал Артур. — И мне некуда торопиться.
Натан прикусил нижнюю губу.
— А печенья больше нет?
— «Бурбонское» подойдет?
— Лучше бы с заварным кремом.
— Посмотрим, что там у нас есть.
