Она ругается себе под нос, раздражаясь на себя за то, что так волнуется. Ну, по крайней мере, теперь ей не приходится гадать, что же она чувствует, когда видит Гая.
— Ах, этот краткий блаженный миг, когда они могут выполнить твою просьбу, — смеется Лори.
— Точно. Только поиск для меня диетической колы не сравнится с теми вещами, что для тебя делает Адриан.
— Тс-с-с! — Лори толкает Хлою локтем в бок. — Он думает, что у всех так. Мне потребовались месяцы, чтобы натренировать его, пожалуйста, не подавай ему никаких идей. — Она прекращает говорить, когда парни оказываются на расстоянии, где весь разговор может быть слышен.
— Сделай кое-что для меня, — говорит Хлоя, когда Энди бросает свой рюкзак рядом с ней.
— Конечно, — с легкостью говорит он.
Уиллоу наблюдает, как Адриан целует Лори. Она скорее чувствует, чем видит, как Гай садится напротив нее. Она убирает пластыри в свою сумку. В этом не должно быть ничего неловкого. Он тот, кто ей действительно нравится, и если она не ошибается, то она ему тоже. Так что в этом такого? В этом нет ничего необычного.
Кроме того, что их время, проведенное вместе, было необычным.
— Принеси мне диетической колы, — просит Хлоя. — Нет, две диетические колы, пожалуйста.
— Привет, — говорит Гай Уиллоу. Он улыбается ей. Но не так, как когда они были наедине. В ней нет ничего особо близкого, но она искренняя.
Уиллоу смотрит на него. Ладно, значит, он не чувствует неловкости. Значит, она тоже не будет ее чувствовать.
— Эй, а мне принеси спрайт, раз уж идешь. — Лори роется в кармане в поисках мелочи.
— Прив... — начинает говорить Уиллоу.
— Что-нибудь еще кому надо? — вмешивается Энди, двигаясь между ней и Гаем. Он прерывает ее не столько словами, сколько физическим присутствием. — Что насчет тебя, Уиллоу?
— А? О, нет, мне ничего не надо. — Уиллоу знает, что он просто пытается быть милым, но все равно кажется ей надоедливым. Разве ему обязательно вот так встревать?
— Ладно, тогда вернусь через минуту.
Теперь у Уиллоу есть возможность улыбнуться Гаю, но он слишком занят тем, что что-то ищет в рюкзаке, чтобы заметить ее. Когда он перекладывает вещи, Уиллоу видит синий кожаный уголок "Бури", торчащий среди других книг. От этого ей становится лучше. Он бы не стал ее носить с собой повсюду, если бы книга ничего для него не значила, ведь так? Если бы Уиллоу ничего не значила для него.
Внезапно Гай поднимает глаза и встречается с ней взглядом, и она тут же начинает краснеть. Уиллоу в смущении на секунду отводит взгляд, но потом поворачивается к нему, намереваясь, наконец, перебороть свою неловкость и поздороваться с ним. Только, глядя на него, невозможно не думать о том, что произошло. Ее накрывают воспоминания о его поцелуе, заслоняя собой все то, что находится здесь и сейчас. Его черты лица внезапно становятся обрывочными, на него вдруг накладываются картинки их нахождения в книгохранилище.
Уиллоу краснеет еще сильнее, когда вспоминает, как с силой схватила его за руки и положила их себе на грудь. А потом, будто в этом не было ничего плохого, она вспоминает, как начала резать себя перед ним. Она не может думать о таких вещах, прямо сейчас — одно дело, если бы они были наедине, но другое, когда вокруг кто-то еще. На секунду Уиллоу обхватывает голову руками, будто закрыв глаза, она может уничтожить эти видения.
— Уиллоу! — голос Лори звучит встревожено.
— Ты в порядке?
— Ох. — Она резко вскидывает голову.
Ничего не получается.
— У меня болит голова, самые ужасные мигрени, — с запинкой произносит она. Она не смотрит на Гая и всех остальных.
— А у тебя в сумке разве нет аспирина? — спрашивает Хлоя.
— Нет. Ну, дело в том, что у меня так много работы… Мне нужно идти. — Уиллоу с сожалением качает головой. — Увидимся с вами позже, хорошо? — Она собирает свои вещи и встает. Медленно, спокойно, как если бы ей действительно было жаль, что она не могла остаться с ними.
Уиллоу разворачивается и выходит из парка, борясь с желанием побежать.
Что ж, все прошло хорошо, да?
Если раньше она чувствовала смущение и неловкость, то сейчас просто нет слов, чтобы описать то, что она ощущает сейчас. Она быстро замечает, что чуть не протаранила головой каменную стену, окружающую парк. Но в любом случае, от порезов роман бы изменился.
А сейчас нужно пойти домой, забыть последние двадцать минут, стереть их. Добраться до дома и…
Она задается вопросом, будет ли Гай следовать за нею, или с него уже было более чем достаточно.
Ну, не думаю, что он еще не понял, что я немного другая…
Если он последует за ней, что она сделает? Может, ее первые инстинкты были правы, может, у нее есть место только для одних отношений.
Слишком плохо, что отношения могут быть только с острым куском металла.
Не думай об этом! Разберешься позже! Иди домой! Открой учебник по французскому! Начни работать над докладом!
Уиллоу не может удержаться от переживания случившегося на протяжении всей дороги домой. Она мечется между убеждением себя, что ничего такого ужасного не произошло, и уверенностью, что она полностью все разрушила.
Что именно разрушила?
Разве у меня было что разрушать?
Она думает о том, как сядет за свой стол. Может, работа поможет ей отвлечься, что так ей необходимо. Но, к сожалению, как только она отпирает дверь, ее встречают крики Изабель, будто у той сейчас взорвутся легкие. Кэти держит ее, в то время как входит взад и вперед, разговаривая по телефону. Она выглядит абсолютно подавленной. Уиллоу кидает ключик на тумбочку в коридоре и идет на кухню.
— Кэти?
— Как хорошо, что ты здесь, — перекрикивая Изабель, говорит Кэти. — Что? — говорит она в трубку. — Хорошо, спасибо, да, отложите это в аптеке. — Она вешает трубку и смотрит на Уиллоу.
— Что происходит? Что ты делаешь дома? Изабель заболела?
— Она вся горит, бедняжка. — Кэти прижимается губами ко лбу Изабель. — Мне позвонили на работу, попросили прийти и забрать ее. Это просто ушная инфекция, врач сказал, что беспокоиться не о чем, что очень высокая температура — обычное явление… — Очевидно, она пытается успокоить не столько Уиллоу, сколько себя. — Мне нужно сходить в аптеку и купить то, что прописал врач. Ты сможешь побыть с ней до моего прихода?
— Конечно, — говорит Уиллоу, забирая Изабель у Кэти. Сейчас не время напоминать Кэти, что Дэвид не одобрил бы тот факт, что она остается с ребенком. — Все будет в порядке, — спокойно говорит она. — Иди в аптеку.
— Спасибо, — говорит Кэти, натягивает свитер и берет сумочку. — Не знаю, сколько времени это займет, иногда тебя просят подождать, пока они подберут лекарства по рецепту. Я вернусь так скоро, как только смогу. — Она выбегает за дверь.
Уиллоу подходит к окну в Изабель на руках и смотрит, как Кэти бежит по улице. — Мне так жаль, что ты заболела, — говорит она, качая ребенка вверх и вниз на колене. — Но Изабель, кажется, немного спокойнее, чем несколько минут назад, она больше так сильно не плачет. Ее слезы стихают, чередуясь небольшими всхлипываниями. Уиллоу думает, как было бы замечательно, и не только ради бедняжки Изабель, если после возвращения Кэти домой, все было бы под совершенным контролем — Изабель молчит, даже спит, кухня чистая…
— Разве это было бы не прекрасно? Разве тебе не стало бы лучше?
Уиллоу отчаянно хочет отплатить за веру Кэти в нее. Не только поэтому, но она уверена, что забота об Изабель — прекрасный способ, чтобы немного сгладить отношения с Дэвидом, когда тот, наконец, вернется домой.
А если она полностью сосредоточится на Изабель, то у нее даже не останется времени на то, чтобы подумать о том, что произошло в парке.
Конечно, она не совсем уверена, что может повлечь за собой уход за Изабель. В конце концов, много чего она может сделать с больным ребенком, но, может, покормить ее и переодеть будет неплохо для начала. Она, кажется, мокрая.
— Что ж, давай мы тебя сейчас переоденем, а потом приготовим что-нибудь покушать. Тебе же это понравится, да?
Уиллоу идет в спальню Изабель и кладет ее на пеленальный столик. Может, в свое время она и поменяла множество подгузников, будучи няней, когда ей было тринадцать, но она никогда не меняла их Изабель. И хотя это не самое трудное занятие, но оно оказывается немного сложнее, чем она думала, так как на Изабель, в отличие ото всех остальных детей, с которыми имела дело Уиллоу, надеты тканевые подгузники.
Дэвид очень усложнил этим задачу Кэти, так как они несоизмеримо дороже, чем одноразовые подгузники, их даже трудно найти и неудобны во всех отношениях, но Кэти, которая изучала законы по охране окружающей среды, всегда настойчиво требует.
