Бен Элтон - Второй Эдем

Джуди помолчал, чтобы оценить произведенное впечатление. Сондерс выглядел откровенно враждебно, но Джуди не знал, о чем думает Розали. Одно было ясно. Как и Максу, Джуди бы очень хотелось, чтобы эти яростные зеленые глаза начали сверлить дыру в ком-нибудь другом.

Но он решительно продолжил:

— Нельзя каждый день смотреть на то, что творится с нашей планетой, как делаю я, и не отнестись к этому серьезно. Рано или поздно начинаешь задумываться, что, возможно, ты не с теми… Как только я услышал, что мисс Коннолли собираются взять за нападение на „ДиджиМак“, я решил, что это неправильно, и когда меня отправили сюда… Ну, я еще не знал, что сделаю, но в конце концов накачал снотворным настоящего агента в гостинице и поехал за вами сам. Вот и все, теперь я преступник. Я не могу вернуться, да и не хочу. Я хочу присоединиться к вам, я перешел на вашу сторону и полагаю, что заслужил место в вашем отряде.

— Заслужил место! — взревел Сондерс, яростно сжав огромные кулаки. — Заслужил место! Господи Иисусе, печатая письма в ФБР, у нас место не заслужишь. Я покажу тебе, парень, как заслужить у нас место! — И с этими словами Сондерс сорвал с головы мешок, обнажив то, что некогда было лицом. Его глаза смотрели на Джуди с мертвенно-бледной розовой кожи, а зубы выпирали из безгубой дыры, которая некогда была ртом.

Джуди хотел бы встретить подобное испытание холодным и твердым взглядом. Ему это почти удалось. Его резко и сильно затошнило, но больше он ничем не выдал своих эмоций. Дело не в том, что Джуди был особо брезглив, за время работы агентом он видел много неприятных вещей, но не настолько отталкивающих. Джуди полагал, что Сондерс носит маску в целях безопасности, и поразился, оказавшись вдруг лицом к лицу с живым черепом.

— Ха! Он хочет бороться за нас! — ухмыльнулся Сондерс. — Да его стошнило на собственную рубашку.

— Господи, Сондерс! — сказала Розали. — Иногда ты просто несносен. Надень мешок обратно и заткнись, а не то я отправлю тебя пересчитывать мертвых птиц на Шетландских островах.

Сондерс, будучи в глубине души неплохим парнем, зачастую заставлял Розали и весь ее отряда краснеть за него. Казалось, он рассматривает уничтожение окружающей среды просто как повод топать ногами и доказывать, насколько он крут. Однако очень трудно уволить человека, пожертвовавшего лицом ради дела. К тому же Сондерс был преданным и отважным бойцом, а это достойно уважения. И все же Джуди не стал бы на их месте особенно переживать, если Сондерса пристрелят, а это рано или поздно неизбежно случится, учитывая, что парень абсолютно ненормальный.

— Слушайте, — сказал Джуди, стряхнув с рубашки ошметки блевотины. — Мне очень много известно о вашей организации. А также я знаю очень много всего о ФБР и о его планах в отношении вас. Не сомневайтесь, я вам пригожусь. К тому же, повторяю, мисс Коннолли, я ведь спас вас.

Розали очень долго смотрела на Джуди. Он сказал себе: пусть она умеет невероятно долго таращиться и не моргать, но его, Джуди, это не пугает, — но это была неправда.

Наконец она сказала:

— Если ты мне врешь, я выясню это и точно тебя убью.

— И я тоже тебя убью, — сказал Сондерс, чем испортил весь эффект.

Зазвонил телефон, резко выведя Макса из задумчивости. Он очень долго сидел и размышлял. Бурбон закончился, но Макс не помнил, как допил его.

Щелкнул автоответчик Натана. Макс прослушал короткое сообщение, записанное голосом убитого писателя. Автоответчики появились, когда современники Макса еще не родились, но каждый все равно считал нужным озвучить старую как мир инструкцию: „Никого дома нет, оставьте сообщение“ и так далее. Макс прежде не вполне осознавал, до чего же британской была у Натана манера говорить, хотя, разумеется, это касалось только манеры говорить по телефону. Англичане необычно говорят по телефону, подумал Макс. На самом деле Макс и сам говорил по телефону не так, как обычно, но в отличие от Натана, который старался говорить подчеркнуто вежливо и правильно, Макс был нарочито развязным. Свое сообщение он начитал словно нараспев, и по его тону было понятно, что на самом деле все на свете — просто ерунда, а жизнь — дерьмо.

„Ну… Да, привет… в общем, это автоответчик, понятно? Но вы это и так знаете. В общем, короче… оставьте сообщение или не оставляйте… живите, сдохните, жизнь ведь все равно просто сон, верно?… Пока“. Вряд ли можно придумать что-нибудь более учтивое.

После обращения Натана заговорила женщина. Она тоже говорила с британским акцентом, но он был легче и звучал свободнее по сравнению с довольно напыщенной речью Натана.

— Нат, — сказал голос. — Нат, это я.

Макс понял, что слышит голос роскошной и недоступной Флосси.

— Слушай… В общем, я считаю, нам нужно поговорить. Я получала все твои письма, но не звонила, потому что много думала… Ну, в смысле, о нас… сегодня кое-что случилось, это было так дико, в общем, я хочу… Черт, знаешь что, я не собираюсь обсуждать это с твоим дурацким ответчиком… Но позвони мне… как можно скорее… Я правда считаю, что нам нужно поговорить. Пока. — Последовала пауза, а затем тихое: — Я люблю тебя, Нат. Рада, что и ты по-прежнему меня любишь.

Что ж, более горькой иронии просто не может быть. Если бы лежащий за креслом бедный убитый придурок прожил еще час, он бы получил обратно свою драгоценную жену. С другой стороны, подумал Макс, через три месяца его, возможно, так же, как и всегда, стали бы раздражать трусики, валяющиеся в ванной на полу.

Макс решил уйти. Ему было очень жаль Натана, но он уже ничего не мог для него сделать. Нужно убираться. За исключением убийц, которые вряд ли откликнутся на призыв, Макс был единственным человеком, который знал, что в тот вечер Натан был у себя дома не один. Макс просто уйдет. У него не было ни малейшего желания вляпаться в полицейское расследование. Кроме того, он собирался назад в Ирландию. Ему нужно кое-что сказать Розали.

Макс пришел к выводу, что убийство Натана заказал Пластик Толстоу. Он рассуждал логично. Вещи не были украдены, и Макс, находившийся в комнате в момент нападения, остался жив. Кто бы это ни был, он хотел убить Натана Ходди, и только его. Никаких осложнений, вроде убитой кинозвезды, а только неизвестный, одинокий британский писатель, погибший вдали от дома. Они точно знали, что от них требовалось, выполнили это и ушли. Но кто послал их? Наверняка Толстоу. Натан вселился в дом только накануне, никто даже не знал, что он теперь живет здесь. Единственное, что он сделал с момента возвращения в Голливуд, выложил свою идею великому человеку.

Его идея! Должно быть, это и есть ключ. Должно быть, Натан додумался до правды! Это было единственным объяснением того, почему его так быстро и профессионально убрали. Макс поразмыслил над сюжетом, который Натан против его желания рассказал ему несколько часов назад. Вообще-то он не очень прислушивался, потому что писатели, пересказывающие свои идеи, обычно очень скучны. Однако основной момент он запомнил… Такую дикую мысль не забудешь при всем желании. Что холдинг „Клаустросфера“ финансирует „зеленый“ терроризм! Именно этот тезис Натан выдвинул перед Пластиком Толстоу, и Толстоу определенно не хотел его обнародовать. Эта оригинальная задумка, решил Макс, и погубила Натана.

Макс знал, что до него то же самое заключение сделал еще один человек. За секунду до смерти Натан инстинктивно угадал, кто распорядился его убить. Ведь именно лицо Пластика Толстоу появилось в сознании Натана, а затем этот образ был передан Максу. Ненависть к Толстоу была последней эмоцией Натана на земле, за исключением мимолетной грусти о Флосси, снова завладевшей его мыслями на последнем вздохе.

Вывод из всего этого следовал только один. Идея Натана больше чем просто фантазия. Непонятно почему, но холдинг „Клаустросфера“ зачем-то действительно финансировал террористическую деятельность „зеленых“. Толстоу давал деньги Розали.

Макс пожалел, что так много выпил. От ужасных подозрений голова у него пошла кругом. Это безумие. Даже Макс, редко находивший минутку для последних новостей, знал, что, если бы группа „Мать Земля“ могла уничтожить все клаустросферы в мире, она бы немедленно это сделала. Они бы взорвали их все до единой и перестреляли людей, которые их строили и продавали. „Клаустросфера“, финансирующая террористов, — это все равно что куры, спонсирующие лису.

Макс вдруг преисполнился чувством долга, очень странным и новым для себя ощущением. Казалось, в его совершенно бессмысленной жизни вдруг появился смысл. Прежний Макс, пьющий, глупый и никчемный, уступил место Максу новому, Максу, который хотел знать, что задумали Толстоу и „Клаустросфера“ и за что Натан заплатил жизнью. Максу, который сейчас больше, чем когда-либо, хотел поговорить с Розали. Он искал повод увидеться с ней, и такой повод у него появился. Как она отреагирует на его подозрения? Неужели ей все известно? Конечно нет, она ненавидит „Клаустросферу“ больше всего на свете, как и все активисты отряда.