– Я тебе все объясню.
– Было бы интересно! Ну-ка! Давай.
В голову ничего не лезло. Не мог же я рассказать ей правду.
– Давай, давай. Что молчишь? Тебе было скучно и ты попросил проституток поиграть с тобой в «морской бой»? Или вы читали вслух Библию?
– Искрометный юмор.
– Да пошел ты. Марина, выходи!
– Оль, это нелепая случайность.
Жена аж подпрыгнула.
– Случайность?
– Да. Понимаешь, у меня проблемы.
– Я все твои проблемы знаю. Ты думаешь, я дура? Я все твои случайности знаю по именам. У тебя даже хватало наглости меня с ними знакомить. Хватит!
Дочь приоткрыла дверь, выглянула, поморщилась и снова скрылась.
– Я десять лет терпела! Рыдала в подушку. Все думала, перебесишься и, наконец, на меня посмотришь, а у тебя на почве пьянки уже совсем крыша съехала. Здравствуйте, гости дорогие, до проституток докатились. Марина, пошли!
– Ну, подождите.
Жена взяла в руки чемоданы. Дочь вышла из своей комнаты и покатила сумку.
– Нам от тебя уже ждать нечего.
Они вышли из квартиры.
– Куда вы пойдете?
– Слава Богу, у меня еще мама есть.
– Оставайтесь, я сам уйду.
– Мне твоя квартира не нужна. И машина не нужна.
– Машину-то возьми, не дури, холодно же.
– Не нужна она мне. Я вообще ничего твоего не беру. Благодетель хренов. Только трусы забрала и все.
– Не многовато ли у тебя трусов? – кивнул я на чемоданы. Зря я это сказал.
– Ах, так? – жена швырнула мне под ноги чемоданы один за другим. – Подавись!
Дочь швырять сумку не стала, она только отпустила ручку, прислонилась к стене и заткнула уши.
Я подошел к ней, взял за руки и посмотрел в глаза.
– Марин, уговори маму остаться. Скоро Новый Год, к нам придет Дед Мороз.
– Папа, – снисходительно сказала Маринка, – я уже давно не верю в Деда Мороза. Я растерялся. Меня этот ответ почему-то поразил.
Жена схватила дочь за руку и поволокла к дверям тамбура.
– Я знаю, куда ты уходишь! – крикнул я ей вслед. – К Чебоксарову!
Ольга как будто натолкнулась на преграду.
– К кому? – переспросила, она оглянувшись. На лице было написано изумление.
– К Кольке.
– Ты идиот. Не хочу больше тебя видеть.
Они хлопнули дверью прямо перед моим носом.
Тут же открылась дверь Макарыча. Он посмотрел на меня с сочувствием, даже Пуля завиляла хвостом.
– От меня жена ушла, – просто сказал я.
– Бабские мозги пустые, гладкие и бесполезные, как стреляная гильза, – нашелся генерал.
– Да уж.
– Не из-за меня случайно? Мы изрядно вчера покуражились.
– Ты тут ни при чем.
– Ко мне ночью участковые приходили. Кто-то им позвонил. Разбудили, сволочи.
– Ну и?
– Заставил их отжиматься от пола. Пусть знают, как по ночам шляться, – похвастал пенсионер.
Бля, что за врун! Как он меня достал!
Я даже ничего ему не ответил, повернулся и зашел в квартиру. В голове к тенорам подключились басы.
Я сел на пол, прислонился к входной двери и стал думать про Деда Мороза. Как будто это самая большая проблема в моей жизни. Перед глазами кружились сонмы бородатых стариков в разных одеждах, но обязательно с мешками. Они были всякие, черные, белые и рыжие, высокие и низкие, толстые и худые. Ни одного нормального. Они меня не устраивали.
Потом я стал думать про дочь. Ей всего около десяти, а она настолько взрослая, что уже не верит в Деда Мороза. Мне казалось, что я был уверен в его существовании лет до четырнадцати – пятнадцати.
Я встал и попытался привести себя в порядок. Дед Мороз не отставал ни на шаг. Он заглядывал в рот, когда я чистил зубы и дул на кофе, чтобы он быстрее остывал.
Даже под душем, когда я обычно мечтаю о своих тропических островах, он испортил картинку, забравшись на пальму прямо в валенках.
Я вытерся, надел халат и позвонил Апрельцеву. Он напугал вчера, заинтриговал, но так и не перезвонил. Естественно, «абонент временно отсутствует». Спит, урод. Я позвонил Аркашке:
– Заедь за мной.
– Через полчаса.
– Хоть через час.
Зря я попил кофе. Эти Санта Клаусы стали бить меня кувалдой по голове. Пришлось лечь и закрыть голову руками. Не особо помогло.
На потолке прижились две тени, они то увеличивались, то уменьшались, иногда дрожали. Позвонил Шамрук.
– Ты где справляешь Новый Год?
– Теперь уже не знаю.
– Приходите к нам. Посидим, потом покатаемся по городу. Я не бухаю. Буду за рулем.
– Ничего не обещаю.
– Я тебе тут подарочек приготовил, дружище. Давай увидимся. Я тебя с осени не видел.
– Давай. Правда, я занят под завязку. Сам понимаешь, Новый Год, самый медосбор.
Он начал что-то говорить, я убрал трубку от уха, а потом нажал отбой. Придурок.
Сейчас бы проблеваться, да позывов нету. Где Апрельцев?
Я опять набрал его номер. Недоступен. Вот как он ходит на задания. Дрыхнет, сволочь. Хер ему, а не бабки.
Позвонил Спарыкин, сказал, что через полчаса мы все должны встретиться около нового помещения, посмотреть все хорошенько и получить ключи от строителей. Чебоксаров тоже будет. Я пообещал подтянуться.
Приехал Аркашка. Он с сочувствием посмотрел на мою рожу, но комментировать не стал. Пока я одевался, этот деятель рассказывал мне о том, как закончилась вчерашняя пьянка в офисе. Он скрупулезно обрисовал детали и сообщил, кто с кем и куда отправился после ее окончания.
– Знаешь, шеф, я ведь пошутил насчет процентов со страховой суммы, – неожиданно сменил он тему. – Я ведь просто выполнял свою работу. Конечно, если подкинете пару копеек – не откажусь, но и настаивать не буду.
Умеет все-таки Спарыкин запугивать людей. Я пропустил его реплику мимо ушей. Не буду лезть в эту беду. Пусть полковник сам решает.
За дверью все еще стояли чемоданы жены. Я занес их в квартиру. Аркашка спрашивать не стал, а я не горел желанием трепаться на эту тему.
Мы спустились к машине. Ноги у меня дрожали, как камыши на ветру. В тамбуре я уловил густой аромат женских духов. Видимо, к генералу пришла Белла.
Мы подъехали к нашему будущему канцелярскому магазину самыми последними. Спарыкин и Чебоксаров уже лазили по сугробам по периметру фасада, за ними неотступно, след в след, вышагивали два незнакомых мужика.
– Кто должен убирать снег? – орал Дальтоник.
– ПТЖХ, – виновато бурчал один из мужичков.
– А почему не убирает?
– Мы с ними договор не заключали.
– Почему?
– Договор заключают на весь год, а мы готовили помещение к продаже. Зачем он нам?
– На фасад электропроводка выведена?
– Зачем?
– Освещать рекламу. У меня через час люди из «Горрекламы» приедут и из двух рекламных агентств. Нам в первых числах января нужно, чтобы все тут горело и искрилось.
Колька встал под козырьком и вдохновенно рассказал о том, как он себе представляет рекламную вывеску. Потом мы с грехом пополам открыли дверь, заваленную снегом, и прошли внутрь. Чебоксаров был активен. Он задавал много вопросов по существу, советовался с нами и ругал ни в чем не повинных продавцов. Я смутно понимал, о чем речь, смотрел вниз на пыльные ботинки, пожимал плечами и пытался делать умное лицо. Я все время думал о Деде Морозе.
– Слушай, – сказал я шепотом Аркашке, – отмени заказ на Деда Мороза.
– Шеф, я уже отдал аванс.
– Плевать. Извинись и отмени. Аванс пусть оставят себе.
Аркашка кивнул, как будто что-то понял.
Мне было наплевать на то, что помещение оказалось прекрасным, даже лучше, чем мы могли предположить. Мне было глубоко наплевать на то, что под центральной комнатой находился небольшой подвал, который тоже был наш и нигде не числился. Мне казалось, что весь мир рушится, потому что у меня на Новом Году не будет Деда Мороза. Это какое-то зловещее совпадение, Деда Мороза не было на работе, а теперь не будет и дома.
– Сегодня на заводе собираются все арендаторы, – обратился ко мне Чебоксаров. – Ты, пожалуйста, поприсутствуй, а то у меня здесь очень много работы, да еще надо съездить проверить почки, что-то очень болят. Спать не могу.
– Шеф, мне нужно купить подарки, – сказал Аркашка, когда мы вышли.
– Мне тоже. Поехали, – я нащупал в кармане список.
В машине я попробовал закурить. Даже с закрытыми глазами мне это не удалось. Видимо, после пьянки страхи обостряются. Я опять позвонил Апрельцеву. Он опять был недоступен.
Передвигаться по городу было невозможно. Стоянки опустели, за покупками выехали все, начиная от пятнадцатилетних нимфеток и заканчивая подслеповатыми пенсионерами. Все матерились, сигналили и кишели, как муравьи, только бестолково.
Особая напряженка творилась в парфюмерных магазинах и в отделах бытовой химии. Мы с Аркашкой тоже не стали придумывать порох, остановились на духах, дезодорантах, так как «все воняют» и шампунях, потому что среди наших близких «лысых нету».
