— Тут и предполагать нечего — и так все ясно, — Медынская отхлебнула кофе и потянулась за конфетой; Надежда Семеновна услужливо подвинула вазочку поближе к начальству. — С урологом мне все ясно, давай дальше.
— Очень неоднозначная ситуация с женской консультацией, — Надежда Семеновна терпеть не могла Шишову, которая, по ее мнению, «слишком много о себе воображала». Банальный, в сущности, повод. — По поликлинике давно ходят слухи о том, что в женской консультации активно обслуживаются иностранные граждане. Разумеется — без какого-либо оформления, за наличный расчет. При попытке вникнуть в эту ситуацию, я получила «втык» от Антона Владимировича, который посчитал, что я необоснованно нервирую заведующую женской консультацией Шишову и, вообще, мешаю нормальной работе женской консультации…
Медынская слушала Надежду Семеновну, не делая никаких записей — несмотря на возраст и любовь к спиртному, о чем недвусмысленно свидетельствовало обилие прожилок на носу, память у нее была отменной.
— А ведь это не слухи, это — реальность. Зайдешь в консультацию — так там одни китаянки, молдаванки, азербайджанки, да таджички с узбечками. Все без карт, всем «только доктора спросить». Вот чувствую, Элла Эдуардовна, что добром это не кончится…
— Чувствуешь — пришла бы сразу!
— Да все надеялась, что вот-вот Антон Владимирович вмешается и наведет порядок, — Надежда Семеновна глубоко, напоказ, вздохнула, демонстрируя, что сожалеет о своей наивности. — Думала, что он подыскивает достойную замену как урологу, так и гинекологам, но Антон Владимирович пустил все на самотек. А уж то, как он принимает на работу новых врачей — отдельная песня…
— Пей кофе, остывает!
— Спасибо, — Надежда Семеновна положила в чашечку два куска сахара, наскоро помешала ложечкой и сделала маленький глоточек. Заодно и с мыслями собралась. — Вот два свежих примера. Позавчера он принял на участок врача, молодую, очень эффектную женщину, никогда не работавшую в поликлинике и вообще официально нигде не работавшую последние два года. Вчера, на второй день своей работы, она уже села на больничный с угрозой прерывания беременности… Такое вот стечение обстоятельств.
— Ты хочешь сказать, что это его любовница?
— Я ничего не хочу сказать, кроме изложенных фактов. Но предположить могу. Причем беременность сразу же заподозрили и наша кадровик, и заведующая терапевтическим отделением. Они пытались образумить Антона Владимировича, но тот уперся и заставил оформить прием на работу.
— Как фамилия этой эффектной докторши?
— Веселуха.
— Хорошая фамилия, запоминающаяся. Давай второй пример.
— Как вы знаете, Элла Эдуардовна, в нашей поликлинике долго не было физиотерапевта. Все, кто приходил, а только на моей памяти было человек семь, — не моргнув глазом, приврала Надежда Семеновна, — Антона Владимировича не устраивали. У кого возраст пенсионный, у кого вид сильно пьющего человека, у кого статья в трудовой… Потом вдруг появляется доктор Данилов, анестезиолог, некоторое время проучившийся в ординатуре и бросивший ее. Ординатура, кстати говоря, была по патанатомии. Антон Владимирович взял его на работу и сразу же отправил переучиваться, несмотря на то что до этого приходили наниматься «готовые» физиотерапевты, со стажем.
— Сама же говоришь — кто пенсионер, кто алкаш, а кто и со статьей!
— А чем плох пенсионер, живущий рядом с поликлиникой? — Надежда Семеновна позволила себе удивиться. — Да у нас, как вы знаете, некоторые поликлиники только на пенсионерах и держатся! Тем более что физиотерапия — это не по участку носиться. Разве я не права, Элла Эдуардовна?
— Возможно…
— Так вот, новый физиотерапевт тоже оказался у нас на особом положении, — «раз пошла такая пьянка — режь последний огурец», — подбодрила себя Надежда Семеновна, умевшая врать, но всякий раз немного этого стеснявшаяся. — Держится с апломбом, позволяет себе учить других врачей, как им надо работать, а когда его с началом эпидемии послали на участок, буквально сразу же попался на сомнительной выдаче больничного листа…
— Как это — сомнительной?
— При контроле, произведенном в день выдачи больничного листа заместителем по КЭР, было установлено, что больная куда-то уходила из дома, а вернувшись, сама призналась, что температуры у нее нет. Больничный лист между тем был выдан сразу на шесть дней. Мы собрали комиссию в составе меня, зама по КЭР и заведующей первым отделением, чтобы разобрать этот случай, но доктор Данилов, не дав никаких более-менее внятных объяснений своему поступку, посоветовал нам изучить амбулаторную карту, в которой он все, дескать, написал, и самовольно ушел. Была написана докладная Антону Владимировичу, которую он, разумеется, оставил без внимания. Кажется, если я не ошибаюсь, он приглашал доктора Данилова к себе, но каких-либо административных последствий не было. А старшая сестра первого отделения своими ушами слышала, как в очереди больные обсуждали то, что с Даниловым на вызове очень легко договориться насчет больничного. Я вообще-то думала, что Антон Владимирович, раз уж такое дело, сразу же уберет Данилова с участка и вернет на физиотерапию, где больничные выдавать не приходится. Однако — нет, доктор Данилов остался на вызовах до конца эпидемии. Что тут можно подумать, Элла Эдуардовна?
Во рту от волнения пересохло. Надежда Семеновна в два глотка допила свой кофе и сказала:
— Это все, но если углубиться в детали, то можно еще много чего вспомнить.
— Ты у меня не одна, — ответила Медынская, намекая на то, что углубляться в детали у нее нет времени. — Молодец, конечно, что пришла. Болеешь душой за свою поликлинику…
«Если сейчас велит изложить все сказанное в письменном виде, то Загеройскому точно крышка, — подумала Надежда Семеновна. — Если же нет — то неизвестно, как все обернется».
— До свиданья, Надюша, — сказала Медынская, надевая висевшие на шейной цепочке очки.
Цепочка, разумеется, была золотой. Вообще золота на Элле Эдуардовне было с полкилограмма — массивные серьги, не менее массивный кулон на подобающей его величию цепочке, шесть или семь, совершенно не сочетающихся ни с серьгами, ни с кулоном, ни друг с другом, колец, два браслета — потоньше и потолще. Медынская любила золото.
— До свиданья, Элла Эдуардовна.
Надежда Семеновна немного помешкала с уходом, надеясь, что Медынская все же попросит ее написать докладную, но та углубилась в чтение каких-то документов и на Литвинову более внимания не обращала.
Глава пятнадцатая
Новый статус
Идея мальчишника принадлежала Полянскому, а Полянский, при желании, становился весьма настойчивым.
— Какой, к чертям, мальчишник? — удивлялся Данилов. — Во-первых, я и так давно веду семейную жизнь. Во-вторых, я не пью, а мальчишник без разгула — это просто обычная встреча с друзьями. В-третьих, почему ты решил, что я нуждаюсь в каком-то напутствии?
— А разве нет?! — горячился Полянский. — Вступая во взрослую жизнь, возлагая на себя путы брака… то есть цепи… то есть узы, ну, короче говоря — высокую ответственность, ты должен знать, что у тебя есть друг, который всегда даст тебе хороший совет!
— Так дай его прямо на свадьбе.
— Нельзя, — упирался Полянский. — Положено — до, значит, до.
Данилову, которому очень хотелось выспаться накануне собственной свадьбы, еле удалось отбиться.
Все предложения Данилова «устроить какую-нибудь феерию» решительно отвергались Еленой.
— Вова, в моей жизни уже была одна пафосная свадьба со всеми положенными прибабахами, — говорила она. — Второй такой я не переживу!
— А у меня еще никакой свадьбы не было… — пытался спорить Данилов.
— В чем проблемы?! — улыбалась Елена. — Иди, порепетируй с кем-нибудь весь этот ритуал, да не забудь про голубей и замок на мост, чтобы свадьба была полноценной. Я столько ждала, подожду еще немного.
— Есть на примете стоящие кандидатуры? — притворно оживлялся Данилов. — А можно взглянуть на фото?
После этого он получал подзатыльник или даже целую порцию тумаков…
Расписываться решили в пятницу, когда меньше народа.
— Имей в виду — на свадьбу положено до пяти дней отпуска без сохранения заработной платы, — предупредила Елена.
Пять дней Данилов брать не стал — слишком много. Взял два — пятницу и субботу, по графику оказавшуюся рабочей. Эпидемия уже закончилась, и он вернулся к своей физиотерапии. После беготни по квартирам, «кабинетная» работа и работой не казалась. Так, нечто вроде хобби.
— Вы малость с лица осунулись, Владимир Александрович, — посочувствовала сердобольная Лиза.
— И не только с лица, — ответил Данилов, которому позавчера пришлось провертеть в ремне новую дырку, чтобы джинсы не падали при ходьбе.
