— Нужно внушить этой женщине, что она обязана тайком добавлять в чай Серебряному какие-то лекарства? — уточнило зеркало.
— Лучше в кофе, — включилась в разговор Ксения. — И при этом четко соблюдать дозировку.
— А также желательно, чтобы сама Раиса вообще не соображала, что она делает, — добавил Леонид. — А, закончив, вообще навсегда бы обо всем забыла. Это возможно?
Тот, кто находился по другую сторону стекла, немного подумал.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я попробую это устроить. Сегодня же поговорю с ее отражением. Мы с ним вновь «познакомились» в зеркале заднего вида, когда Раиса Павловна сегодня проходила мимо твоей машины. Думаю, что в таком исключительном случае ее отражение согласится нам помочь.
— Ну что же, — подытожил Голубев. — Еще один вопрос мы с вами решили. Теперь осталось организовать нашу с Глебом встречу на одной территории. Точнее, у одного зеркала. Вот только как это сделать? Теперь я плохо себе представляю, где он бывает. Знаю только, что в офисе появляется нечасто… Ну да мне все равно туда путь заказан. Надо будет подловить его в каком-нибудь нейтральном месте… И хорошо бы знать заранее, куда он собирается…
— Может, тоже попробовать узнать о его планах через отражение Раисы? — неуверенно предположила Ксения.
— Нет, уж тут я, с вашего позволения, воспользуюсь своими, более материалистическими методами, — отвечал Леонид. — Есть у меня одна идейка… Но это все завтра. А теперь время позднее, и тебе, Ксю, надо отдохнуть.
— То есть как это? — удивилась она. — Мы же еще не продумали самого главного!
— Чего именно?
— А того, что будет дальше! Допустим, с домработницей все пройдет удачно. Она начнет давать Глебу мои препараты, он почувствует дискомфорт в желудке, тошноту, общую слабость, потерю аппетита и так далее. Предположим даже, его отражение будет на нашей стороне и примется внушать ему, что он снова болен. И — совсем идеальный вариант — он в это поверит. Ну а потом-то что?
— Потом? Потом он обратится в твою клинику.
— Почему именно в мою? На ней что, свет клином сошелся? Есть в Москве и другие. И не только в Москве — во всем мире.
— Ну, на весь мир у него денег не хватит, — усмехнулся Голубев. — Но в целом ты права. Необходимо, чтобы отражение внушило ему, что надо обратиться именно в твою клинику. А ты уж, не сомневаюсь, разыграешь все как по нотам. Главное, чтобы он поверил в свое заболевание! И тогда уж с ним поговорю я.
Должно быть, тон, которым были произнесены последние слова, показался Ксении уж слишком грозным. Во всяком случае, она спросила с некоторой тревогой:
— А я могу узнать, как и о чем ты будешь с ним говорить?
— Можешь. Но не сегодня. Повторяю; уже поздно. Я поеду, а ты ложись спать.
Леонид развернулся и решительно направился в сторону прихожей.
— Вот уж не знаю, сумею ли я уснуть, — заметила она. — Такого дня, как сегодня, у меня еще никогда в жизни не было. Столько событий, да еще каких!. Боюсь, как бы голова не треснула!
— Признайся, — попросил он, уже стоя в дверях, — ты сегодня как минимум раз пять заподозрила меня в сумасшествии?
— Было дело. А также несколько раз усомнилась в здравости собственного рассудка. Особенно когда отражение в зеркале стало двигаться независимо от тебя и заговорило твоим голосом.
На следующее утро Ferrari Голубева затормозил в неприметном дворе одного из переулков Замоскворечья. С некоторым трудом он отыскал скромную табличку с надписью «Детективное агентство «Пинкертон» на ведущей в подвальное помещение двери рядом с подъездом в обычном жилом доме.
— Добрый день! — откликнулось солидным мужским голосом переговорное устройство на двери. — Что вы хотели?
— У меня назначена встреча с Михаилом Яковлевичем, — отозвался Леонид.
— Как вас представить?
— Рощин. Кирилл Рощин.
Если пожилой детектив с похожим на лисью мордочку лицом и узнал его, то, во всяком случае, вида не подал. Указал визитеру на видавшее виды кресло в своем более чем скромно обставленном кабинетике и поинтересовался:
— Чем могу быть полезен?
— Я много слышал о вашем агентстве, — начал Голубев, — и мне рекомендовали вас как профессионалов высокого класса. Способных быстро и качественно выполнить любую работу.
В ответ маленький человек лишь молча склонил лысеющую голову. Леонид продолжал:
— Мое дело не такое уж сложное. Мне нужно получить определенную информацию о конкретном человеке. Это мой бывший шеф, Леонид Голубев.
На лице Михаила Яковлевича не дрогнул ни один мускул. Он лишь пристально поглядел на собеседника и проговорил:
— Леонид Голубев непростой объект… Это большой человек, и, стало быть, работа с ним будет стоить дорого.
— Я в курсе ваших расценок, и мне не нужно, чтобы вы устанавливали за ним круглосуточную слежку с прослушиванием или выясняли, как звали вожатую, в которую он был влюблен в пионерском лагере «Звездочка», будучи тринадцати лет от роду. Мне необходимо лишь точно узнать один-единственный факт.
— Какой же именно?
— Я хотел бы, чтобы мне заранее сообщили о каком-нибудь мероприятии, где Голубев точно будет находиться довольно длительное время. Лучше, чтобы это было многолюдное место — прием, банкет, презентация…
— Театральная премьера или загородный пикник?
— Гм… Нет, пожалуй, ни то, ни другое нежелательно. Идеальный вариант — банкетный зал или ресторан со стильно оформленными интерьерами.
Михаил Яковлевич оставался верен своей привычке. Он снова не задал ни одного вопроса, а лишь сказал:
— Пять тысяч долларов. Половину вперед в качестве предоплаты. И ваш контактный телефон.
* * *
— А у меня новость! — радостно сообщила вечером Ксения, едва открыв Леониду дверь. — Сегодня в клинику приезжала твоя Раиса Павловна. Представляешь, она абсолютно уверена, что ее прислал хозяин, Леонид Николаевич, за лекарствами! Катюша ей все подобрала, подробно проинструктировала, как добавлять в пищу, и говорит: «Да вы запишите!» А она отвечает: «Не нужно, у меня отличная память, я все запомню». Так что пока все идет хорошо, правда? Вот только я боюсь, как бы она ему не проговорилась…
— Надеюсь, что этого не произойдет, — успокоил ее Голубев. — Когда этим проклятым отражениям что-то нужно, они работают четко и без сбоев, как машины… Ей просто не дадут проболтаться. Ну а вообще ты как?
— Ужасно устала и голодна. Пойдем на кухню, я буду делать ужин, а ты мне расскажешь свои новости. Будешь паэлью?
— Да, я очень люблю испанскую кухню.
— И я. У нас с тобой всегда сходились кулинарные вкусы.
— Исключая разве что напитки. Помнишь, ты обожала финские ликеры, а я их терпеть не мог.
— Ну да, а ты готов был целыми банками хлебать это гадкое разливное пиво. Оно было такое горькое, фу!
— Ничего ты не понимаешь! Пиво у нас на «пятачке» было отличное, если его не разбавляли. Впрочем, конечно, нам просто тогда так казалось… Мы ведь не видели ничего другого! «Жигулевское» выглядело просто пределом мечтаний, а о чешском и немецком вообще знали только понаслышке.
— Как и о многом другом…
В просторной кухне «сталинского» дома он не мог бы помешать ей, но все равно уселся в стороне на угловой диван, чтобы без помех наблюдать, как она готовит, варит вкрутую яйца, нарезает огурцы и похожую на листья ландыша молодую черемшу для салата, разогревает на большой сковородке замороженный рис с овощами и морепродуктами. Вот оно, оказывается, что такое счастье — любоваться в лучах заходящего весеннего солнца, как любимая женщина в джинсах и домашней футболке заправляет легким майонезом салат и слизывает упавшую на руку белую каплю…
— Я тебе не очень много кладу, паэлья — она сытная… Но, если захочешь добавки, только скажи. Как тебе? Вкусно?
— Очень! — отвечал он, нисколько не покривив душой. Действительно, в этот миг он, привыкший питаться в элитных ресторанах, был уверен, что на свете нет ничего вкуснее этого замороженного полуфабриката из ближайшего супермаркета… приготовленного ее руками.
— Рассказывай давай, а то я умру от любопытства! — скомандовала она, едва покончив с салатом. — Я же по лицу вижу: у тебя есть какая-то новость в загашнике!
— Ну, угадала, угадала… — сознался он и вкратце доложил о встрече с детективом.
— Ой, Ленька! — испугалась Ксения и даже жевать перестала. — Но как же ты так? Это ведь тот самый детектив, который работал на тебя, когда ты еще в старом теле был… А это не опасно? Вдруг он пойдет да и выложит все Серебряному? И вообще — что тебя именно к нему понесло?
— Не пойдет и не выложит, — успокоил ее Леонид. — Я не первый раз имею дело с этим типом и отлично знаю его методы. Более того, я специально обратился именно к нему. В Михаиле Яковлевиче и его пинкертонах я уверен.
