— Да, это нехорошо, — согласился он.
Ему не хотелось говорить о работе. Но ничего не поделаешь, вся жизнь Ханнелоре — это работа, поэтому о ней она говорила всегда. Даже в постели.
— Иди, — подтолкнула она его, отворачиваясь. — Не люблю долгих прощаний.
Проводив взглядом отъезжающий «фольксваген», Павел отправился в дом.
Было немного грустно, так как всегда бывает, когда расстаешься с человеком навсегда. Конечно, это не Майя. И, тем более, не Элеонора. Это — Ханнелоре. Надежная, организованная — сама пунктуальность, когда дело касалось работы. И, что тоже нравилось, прямая. С мужским взглядом на многие вещи. Сразу предупредила: как ты понимаешь, это всего лишь секс. Ну, и для него это был просто секс.
Когда он вернулся, Розмари предложила чаю. Он отказался, сославшись на то, что ужинал в ресторане. Интересно, Ханнелоре делится с матерью подробностями личной жизни? Скорее всего, нет. Да и Розмари не из тех, кто проявляет излишнее любопытство и лезет с вопросами. Но и чужих на свою территорию не пускает. Четкая граница в отношениях. Несмотря на беседы по вечерам, он так ничего о ней не узнал. Где, например, ее муж? И был ли у нее муж? Впрочем, о чем это он? Ему-то какая разница?
Его чемодан оказался маленьким для всего того барахла, которое он успел накупить за три недели пребывания в Германии. Он смотрел на вещи в шкафу и сам себе удивлялся. Зачем, спрашивается, ему набор из шести галстуков, если он эти галстуки практически не носит? Зачем новый костюм, если у него дома их уже три имеется? Какие-то рубашки. Ладно, сувениры. Вид на Рейн в качестве подарка Неверскому, пивная кружка дяде Ване, коробка конфет — Раисе Егоровне, за то, что присматривают за его квартирой. На столе, между книгами и журналами, он неожиданно обнаружил завернутую в цветную бумагу коробку. Откуда она взялась? Маленькая открытка: «Смотри и помни — Ханнелоре». Теперь ясно, откуда. Он открыл — наручные часы. Похоже, дорогие. Чтобы, значит, всякий раз взглядывая на часы, вспоминал ее. А он, идиот, ничего ей так не подарил! Она столько возилась с ним в эти дни. Возила, показывала, объясняла. М-да, нехорошо получается. Но не звонить же ей посреди ночи! Ладно, он позвонит из аэропорта, поблагодарит, извинится, ну, и все такое прочее. А уж в следующий раз…Он тут же одернул себя — стоп, не будем загадывать. Если он будет, этот следующий раз! Правда, она сказала, что собирается снова посетить предприятие Неверского, и ему намекнула, что, мол, возможно повторное приглашение. Но ничего нельзя знать наверняка. Жизнь штука непредсказуемая, уж это-то он хорошо усвоил за последние месяцы. Да и зачем ему Ханнелоре там? Нет, в гости он ее, конечно, пригласит, если та приедет. Но это все, что он может ей предложить там. Потому что там у него есть Майя. Там ему больше никто не нужен. Не мешало бы ей, кстати, позвонить. Может быть, еще не спит. Или спит… с кем-нибудь.
Он набрал знакомый номер. Телефон оказался отключен. Ну да, она иногда выключает его на ночь. А еще когда… Стоп, стоп, стоп, вот об этом не будем. Просто там сейчас действительно уже глубокая ночь. Забыл о разнице во времени?
Когда все было упаковано, он взял приготовленную стопку журналов и вышел в гостиную, где Розмари смотрела по телевизору какой-то фильм.
— Они ваши, — махнула изящной рукой, увидев журналы в его руках. — Можете оставить их себе для чтения и практики в языке.
— Да меня с таким грузом и в самолет не пустят. Здесь каждый журнал весит по полкило, не меньше, — пошутил он. — Один я, пожалуй, возьму, чтобы было чем занять себя во время перелета.
— Садитесь, посмотрите фильм, — пригласила Розмари. — Думаю, вам будет интересно.
Не хотелось тратить время на телевизор, но из вежливости он присел рядом.
— Что за фильм?
— Документальный. О том самом молодом архитекторе, который недавно погиб.
Он взглянул на экран и замер. Да это же фильм о Барбье! Ну прямо как по заказу показывают фильм о человеке, о котором он хотел узнать как можно больше. Бывают же такие совпадения!
— Сейчас как раз рассказывают о его родителях. Они были тоже известны в свое время… О них очень много писали в дни моей молодости. Жаль вы не видели начала, его мать была такая красавица! Вчера рассказывали о ее семье… Но давайте смотреть, сейчас как раз начало второй серии.
— Второй серии?
— Первая была вчера, — объяснила Розмари. — А всего их четыре.
Он пропустил первую и уже не увидит ни третьей, ни четвертой! Раздосадованный Павел уставился в телевизор.
Показывали эпизод об отце архитектора, Густаве Барбье, владельце завода по производству посуды. Но свои миллионы он заработал на бирже, сообщил голос за кадром. Он умел не только зарабатывать, но и тратить с размахом, его часто видели в казино Монако. И с будущей матерью знаменитого впоследствии архитектора он познакомился именно в казино. Ради новой любви он оставил первую жену с маленькой дочерью, которую, говорят, очень любил. Но романтические отношения с Софией оказались важнее, и он развелся. Что неудивительно — София была красавицей и, к тому же, довольно известной артисткой. Вот куски документальной хроники. Их дом, их приемы, их путешествия… Рождение сына. Вот он совсем маленький на руках у матери, вот играет с ней в саду в мяч, вот катается на пони. К сожалению, счастье этой семьи длилось недолго, развел руками ведущий. Когда Паулю исполнилось десять лет, он потерял мать. София умерла от скоротечной формы рака. Отец через год вернулся к первой жене, а мальчика отдали в закрытую английскую школу. Несмотря на то, что там он приобрел немало друзей, он не любил вспоминать этот период своей жизни. Но благодаря пребыванию в этой школе Пауль Алан Барбье получил прекрасное образование. Только окончившие подобную школу могли рассчитывать на поступление в престижный университет. Потом была Королевская академия британских архитекторов, продолжал ведущий уже за кадром, пока на экране мелькали здания престижных учебных заведений.
«В конце концов, с ранних лет поражавший окружающих своими незаурядными способностями, соединив в себе материнскую страсть к искусству и математические способности отца, он стал архитектором. Уже первые проекты — дом для дальнего родственника, испанского миллионера, на побережье Валенсии и рынок в Ардонее, небольшой вокзал в Лапуту, строительство моста в Романео привлекли внимание к его работам. Выстроенные с безупречной логикой замысла, здания поражали простотой и совершенством линии. Одним казалось, что них было что-то от работ Альберто Кампо Баэза, испанского архитектора, построившего дом в виде прямоугольника со стеклянным кубом — комнатой отдыха на крыше, другие находили несомненное влияние Альберта Шпеера». Слова ведущего сопровождались дальнейшим показом кадров, на которых, на этот раз, были запечатлены достижения Барбье в архитектуре.
«Став известным совсем молодым, Пауль Алан Барбье к тридцати пяти годам имел собственное бюро, а к сорока уже был автором большого торгового комплекса с ресторанами, кафе и детской площадкой, спроектировал Дартфордскую библиотеку и несколько частных домов для известных людей шоубизнеса. Заказы сыпались один за другим, — продолжал ведущий, стоя перед одним из домов, построенных архитектором. — О нем, как когда-то о его родителях, стали много писать…».
Побывав с авторами фильма на последней, построенной архитектором, вилле, и посмотрев сад (Барбье был известен своими работами и в области ландшафтного дизайна), Павел пожелал хозяйке доброй ночи и отправился назад, в свою комнату. Прежде, чем нырнуть в постель, постоял под теплыми струями душа, еще некоторое время размышлял о превратностях судьбы.
Нет, надо же, мало того, что они тезки по именам, как оказалось, они и родились в один год, в один месяц и в один день! Фантастика какая-то. Вот и верь после этого всяким гороскопам. Если следовать логике тех, кто их составляет, у него, Павла Шумакова и у Пауля Барбье жизни должны быть, если не один в один, но достаточно похожими. На деле же — ничего подобного. Нет, конечно, ему в последнее время тоже стали перепадать кое-какие радости, но что эти жалкие крохи рядом с тем, что сделал и что имел Барбье? Вот именно, имел. Имел. Глагол прошедшего времени. Всего было отмерено этому Барбье с избытком, и славы и денег, а вот, пожалуйста, внезапная смерть. А он, Павел, жив. Разве этого мало? Жив и хочет еще пожить. И не надо ему ни славы, ни всех этих миллионов…. Вполне достаточно для него, Павла Шумакова и того, что он имеет на сегодняшний день. Дай Бог, чтобы дела шли не хуже — вот все, о чем он просит судьбу.
Завтра он скажет «прощай» и этому дому и этому городку. И через каких-то двадцать часов снова увидит Майю. От этой мысли он ощутил легкое волнение. С этой мыслью и уснул.
Звонил его мобильный телефон. В полусне Павел поднялся с кровати и прошлепал по холодному полу к письменному столу. Кому это, черт возьми, не спится? На дисплее высветилось имя Элеоноры.
