- Как можно меньше людей.
Анкенвой потряс меня. Я-то был уверен, что он попросту бешеный куш сорвать стремится, загнавши запасы красной ртути на подпольном аукционе.
- Что? Поразил я тебя? По глазам вижу.
- Пока только меня, но послушай. Ты создал оружие массового поражения. И ты всерьез намерен его использовать? Зачем? Ты ненавидишь людей?
- Напротив.
- Это абсурд. Это вздор и бессмыслица.
- Естественно. Ты, милый, далек от высокой математики. Но если простая арифметика еще доступна твоему скудному интеллекту…
Не закончив, он подобрал с бархатного коврика, застилавшего брюхо кита пульку от преферанса, исписанную цифрами и сокращениями. Положил мне на колени. Итоговые значения расписанной пульки соответствовали общеизвестным фактам. Численность населения Земли в начале 20-го века 1,5 миллиарда. В начале 21-го века 6,5 миллиардов. Промежуточные цифры: 1-я мировая война 10 миллионов убитыми на полях сражений и 20 миллионов гражданских лиц. Общее число жертв «красного террора» в СССР около 50 миллионов. 2-я мировая война еще минус 55 миллионов. «Странные Князь пульки расписывает внутри кита, - обсудил я с кожаной вишневой обивкой моего собеседника, свернувши калькуляцию, - здоров ли он?».
- Результат противостояния сверхдержавного еще где-то полтора лимона долой, если по всем континентам, - между тем, продолжил вслух устные подсчеты Борис Александрович. - Результат примирения сверхдержав продуктивнее, но в целом пустяшный. Лимона два с половиной. Допустим, король бельгийский Леопольд заслужил благодарность потомков. За какие-то 20 лет его трудовые «отряды общественных сил» десять лимонов конголезского дерева в Преисподнюю вывезли. Дрова для грешников. Юмор.
Его юмор я пропустил. Поквитался за мой пропущенный сарказм.
- Красные кхмеры отпахали достойно. Положительная динамика на транспорте, стихийные бедствия, эпидемии хуже, криминал более-менее, наркоманы и алкоголики отлично работают. И, вроде все правильно: чаще дохнут молодые самцы. Производители. Короче, никогда мы с таким усердием не истребляли себя, как за последний стольник, а результат унизительный. Мизер.
- О чем ты говоришь? Что за бред?
Анкенвой расчехлил дополнительную сигару, казнил ее серебряной карманной гильотинкой, подкурил и окутался дымом.
- Трудно с тобой. Но если ты сам о поминках заговорил, буду краток. Сейчас население Земли превышает в 3 раза допустимый порог. Даже с учетом всех энергетических резервов человечество протянет еще 100 лет. По оценкам ЮНЕСКО мы должны урезаться в 10 раз, чтобы вписаться в естественный цикл биосферы. По моей оценке это слишком оптимистичный взгляд на реальность.
Я слушал. И я уже знал, что его аргумент в виде RM 20/20 весьма убедителен. Заряд красной ртути, равный по мощности 5 мегатоннам ружейного плутония легко уложится в керамического пингвина Дарьи Шагаловой. Рассовавши такую дичь, предположим, на рейсах авиалиний с математической точностью Анкенвой в одночасье, подорвет их на высоте 10 километров и, возможно, лишит способности к оплодотворению все женское человечество. Или проявит еще большую изобретательность. Кто знает, что клубится в его мозгах?
- Допустим, ты прав. Но то же ЮНЕСКО, или ООН, или, наконец, большая восьмерка, в курсе демографической проблемы, и справятся эффективней.
- Как именно?
Ко мне потянулось перистое кубинское облако.
- Отменят смертную казнь? Не обманывай себя, милый. Опыт человеческой цивилизации говорит об одном. Все решения, серьезно повлиявшие на ход событий, принимались в одиночку. Все великое просто. Все простые числа делятся только на себя.
- Ты уже знаешь, как использовать RM 20/20?
- С максимальной эффективностью.
Намекая, что тема исчерпана, Борис Александрович демонстративно извлек из-под сиденья толстый номер газеты «The Times». Развернул. Углубился.
Хмыкнул. Повернул ко мне заметкой.
- Прочти.
- Я только по-немецки читаю.
- Дочь изобретательницы лекарства от старения погибла при испытаниях препарата. Лекарство помогло. Теперь дочь этой суки не состарится. Люблю англичан. Ты остаешься?
- Подумаю.
- Подумай. Митя присмотрит за тобой. Партию в нарды?
- Можно.
Мы сыграли партию в нарды. Потом еще партию.
А НАША РАБОТА ЗАВЕРШЕНАК полудню ливень выдохся, уступивши место какому-то пыльному дождику. Случилось так, что в утробе левиафана я пропустил самое значительное выпадение хлябей, когда-либо затоплявших Казейник за какую-то пятерку часов, просаженных мной в обществе Бориса Александровича. С учетом высоты над уровнем суши, где прятался кит на колесиках, я даже и не сразу осознал масштаб разлива, а осознал, когда сошел только ближе к воротам свалки. Между мной и размытым периметром образовалась грязная лагуна, затянутая водоплавающими отходами. «Синтез живее пошел, - нащупал я причину измененного ландшафта, сунувшись вброд. - «Кениг-рей», скоты, подключили». Закуренная мной ростовская сигарета оттянула скверную перспективу брести к поселку по грудь, а то и по шею, а то и вовсе плыть в холодной гадости. Внезапное спасение нагрянуло в образе водяного патрульного скутера с лобовой эмблемой земских масонов. Управлял им рыцарь плаща и шлема. И темной полумаски. И резиновых штанов. Ловко махнувши над затопленными воротами, он легко размел на пути мусорные препятствия и заложил вираж на мелководье, окатив меня грязной волной. Тогда управляющий вознес полумаску на шлем защитных цветов и стал заново Митей-анархистом.
- Ты, чего в болото по колени уходишь, твое преподобие? - осклабился он, газуя то ли от избытка возбуждения, то ли бензина. - Здесь форель таскать запрещается. Здесь она только в Карелии дрейфует.
- Клевый байк.
- Четыре такта. Китайский сбор.
Мите было лестно, что я оценил по достоинству его технику. Мне было лестно, что за мной приехали. Бог весть, когда за мной не приезжали.
- А где Виктория?
- А везде Виктория, - продолжил искрить мой спасатель. - Кругом победа секса над унылыми буднями. В данный момент у бургомистра. Возглавляет комитет по ликвидации последствий наводнения.
- Много последствий?
- Крепче всех орду николаевскую накрыло, - Митя засмолил косяк от моей чужой сигареты, и с наслаждением затянулся. - В Белфасте пиво так не разбавляют пленным солдатам Ее величества.
- Был?
- Оффшорная полоса. Сопровождал хозяина с видом.
- Тегеран? Бейрут? Бильбао?
- Тебе откуда известно?
- Твоему хозяину партнеры нужны.
- С чего ты решил?
- Всем партнеры нужны.
Митя, которому партнеры были не нужны, капитально задумался.
- Ну, а что Никола-чревоугодник? - сбил я Митю.
- Третий час анафему поет.
- Кому?
- Текст неразборчивый. Но смотрит в небо.
Я сел позади анархиста, окружив его талию руками.
- Правильно! Ты за меня держись, отец! - газуя, Митя отщелкнул косяк в сторону. - Кто за мной, у того колода!
Через десять минут мы ворвались на окраину, и Митя слегка сбросил скорость. Полноводные улицы Казейника активно разживались челноками, баллонами, катамаранами, спаренными из бревен, байдарками и разновидными плотиками речных обитателей. Сухопутные граждане сидели на крышах как зайцы на островах. Митя причалил к мокрому сухому клену в переулке, и мы еще раз перекурили.
- Какие потери у славянства?
- Казармы-то на холме. Плац только захлестнуло. Выше фундаментов половодья нет. «Нюрнберг» с продуктовым филиалом, те да. На пол этажа погрузились. Но и там повезло. Могила загодя приказал все продовольствие на чердаки перетаскать.
- Он что, ясновидящий?
- Он-то?
Пятерня Дмитрия невольно потянулась к затылку и соскользнула по шлему.
- Совпало, говорит. Пер типа. Ночью вышел приказ от Гроссмейстера устроить ревизию.
- На чердаках?
- Типа того. Электричества нет, а там светлее. Но в целом на духовенство ссылается. Твоими, говорит, молитвами.
- Ясно.
- А я о чем?
- Жертвы есть?
- Умеренные. Десяток избирателей смыло в залив. Четверо, не считая баб, захлебнулись по месту прописки.
- А считая баб?
- Кто ж нынче баб считает?
- Все?
- Свеча взвесился, - нехотя буркнул полицмейстер.
- Владимир? Как же это?
- Нервы. Шнурки в уборной сплел, и того. На сливной бачок заплел. Соседи говорят, записку оставил.
- Что в записке?
- Мало ли. Запиской подтерся кто-то, пока следствие вызывали.
Я просто не мог поверить, что Володя Свеча, этот пламенный поезд, наделенный двумя бесконечностями, точно пустая теплушка, скончался в каком-то зловонном общественном тупике.
- Чушь. Подлая чушь.
- Ну, ты вот что, епископ. Ты метафизикой занимайся. Продукты отмаливай или еще там что, а мирские хлопоты законникам оставь.
Вспыхнувшую было ссору погасил возбужденный с цыпками на кумачовых лапах инспектор, подлетевший к нам тоже на водном скутере, но с ободранной местами покраской и царапинами на пластиковых боках. Докладывая Мите последнюю сводку, инспектор жестикулировал от избытка рвения клюшкой, точно жезлом регулировщика, отчего в потоке речников случилось короткое замыкание.
