— Приехали, молодожён, — крикнула в ухо Таня, отрывая Пикина от чтения.
— Вы, Таня, дочь артиллериста? — иронично спросил Пикин, прикрывая ухо.
— Нет, я дочь спортсмена. А вообще, нам не положено знать друг о друге ничего, кроме имён. Поэтому дальше, пожалуйста, по сценарию операции, в рамках которого вы можете тискать меня за талию и не больше.
…Прошло уже минут десять, как Таня отдала кассету, а нужной мелодии всё не было. Пикина увлекла на быстрый танец подвыпившая дама лет сорока пяти, непринуждённо демонстрирующая свои красивые ноги. Небольшая пауза, и зазвучала «Томбе ля нейже». Дама с красивыми ногами вцепилась в шею Пикина и, запрокинув голову, стала подпевать на приличном французском.
Пикин понял, что если он сейчас не предпримет что-то неординарное, эта мадам сорвёт всю операцию. Ему вдруг вспомнился сюжет из фильма «Семнадцать мгновений весны», когда Штирлиц сказал пьяной навязчивой фройлен «Сходите, начертите пару формул». Но тут формулами не отделаешься. Пикин глубоко вздохнул, сделал вид, что его качнуло, и наступил даме каблуком на изящную туфлю.
— Сволочь! Боже, как больно!
— Извините, меня качнуло. Наверное, лишнего выпил, — быстро оправдывался Пикин.
Пока мадам, прихрамывая, удалялась, проклиная непутёвого партнёра, Пикин направился на линию обзора. За разборкой с женщиной он пропустил момент, когда начался вписанный в песню диалог убийцы с жертвой. Только по лицу и движениям недоуменно ищущего источник звука дискжокея было ясно, что что-то произошло. Мелодия вновь заиграла, и танцующие с радостью продолжили кружиться вместе с падающими снежинками из света.
Дискжокей достал кассету и поставил свою. Прозвучала ещё пара песен, но никто не проявлял интереса. Вдруг к дискжокею подошёл человек с бейджиком «SECURITY». Пикин не слышал, о чём они говорили, но разговор был очень коротким. Охранник взял кассету и растворился в толпе танцующих.
Пикин стремительно бросился за охранником, ориентируясь на его бычью шею. В дальнем углу зала в темноте утопал столик, за которым сидел человек, дымя сигарой. Охранник подошёл к сигаре, слегка согнул спину и отдал кассету. Пикин замер, не сводя глаз с огонька сигары. Вдруг он почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Это была дама с красивыми ногами, травмированная Пикиным.
— Теперь вы можете уходить, а ногу и испорченную туфлю я вам не прощаю.
— Но откуда я мог знать! — резким шёпотом ответил Пикин.
— Я ждала от вас более оригинального ухода.
— В следующий раз не будете экспериментировать.
— Ладно, уходите, а то вас Таня заждалась. И передайте ей, что её туфли от «Маноло Бланик» пострадали.
— Так что, мы свободны?
— Да, свободны, сценарий уже не ваш.
Таня сидела в джипе, с интересом изучая встроенный компьютер.
— Всё, мы свободны, — с нескрываемой обидой сказал Пикин.
— Вы, Андрей, разочарованы. Не обижайтесь. Я уже привыкла, что из десяти прогнозов Николая Евгеньевича срабатывает пять. Операция всё равно страхуется по другим сценариям.
— Мне уже дали понять.
— Вот и хорошо, у вас куча свободного времени.
— Да, женщина, которая меня отправила к вам, просила передать, что туфли от «Маноло Бланик» пострадали.
— Боже, мама! Я же её просила не одевать их. Ну, мама!
— Это была ваша мама? У вас что, семейный подряд?
— Чёрт, какая тут конспирация? Я с таким трудом достала эту модель.
Пикин почувствовал, что он влип, а ему так не хотелось портить отношения с всё более нравящейся девушкой.
— Таня, вы знаете, у меня есть знакомый барыга по женской обуви. Он должен мне пятьсот долларов. Давайте возьмём у него бартером.
— Вы что-то не договариваете, — Таня пронзительно посмотрела в глаза Пикина, при этом пряча ироничную улыбку в плотно сжатые губы.
— Эти туфли испортил я, — Пикин взял Таню за руки, как бы опасаясь получить затрещину. — Потом объясню, поехали, а то позже мы его не застанем, его магазин работает до девяти. А там есть отличные модели, вы будете довольны.
— Ну и вечерок! Поехали, коллега, к вашему «барыге». Мне туфли нужны через два дня, я свидетельница на свадьбе у лучшей подруги.
Таню провели в складское помещение и показали модели «некитайского производства». Почти через час счастливая девушка вышла с заветной коробкой.
— Теперь я готова отвезти вас, Андрей, хоть к чёртовой бабушке.
У неё очень чётко и сочно звучала «ч».
— Вы оч-чень женщина. Когда я увидел вас в первый раз, то вы показались мне служивым человеком.
— Нет, я не люблю форму. Я с детства с упоением занималась танцами и мечтала стать великой танцовщицей. В шестнадцать лет у меня появилось другое увлечение: я влюбилась в мальчика, который ходил в секцию по спортивной стрельбе. Я тоже пошла в секцию и уже через месяц стреляла лучше, чем мальчик. Так я вместо того, чтобы найти взаимность, потеряла свою любовь. Он сказал, что никогда не будет дружить с девушкой, которая стреляет лучше его. И мы стали вместо друзей соперниками. Я закончила своё спортивное увлечение мастером спорта, а он кандидатом в мастера.
— А почему вы бросили спорт при такой карьере?
— После встречи с Николаем Евгеньевичем у меня появились другие жизненные цели. И тут мы разговор на эту тему сворачиваем. Я предлагаю вам провести вечер в бане. Конечно, не со мной, а с моим дедулей. Сегодня суббота, а это значит, что в баню он пойдёт часа через полтора, мы успеваем. Баня фантастическая, с огромной бочкой проточной воды на улице. Дедуля любит после баньки посидеть «за беленькой» с домашними солениями. У него такие фантастические огурцы и помидоры получаются, душу можно продать. Он смеётся, говорит, что его прадед был ведуном, а бабка ведьмой. Я заодно привезу дедовы заказы. По пути будет универсам, там и затаримся. С вас «беленькая».
— А вы что будете?
— Я вообще не употребляю спиртного, так сказать, положение обязывает.
— Какое положение?
— Вы слишком много хотите знать. Во-первых, я хочу родить здоровых детей. Во-вторых, моя работа исключает употребление спиртного. В-третьих, у меня обострённое чувство собственного достоинства, которое женщине трудно сохранить, взявшись за стакан. Если вы передумали, я отвезу вас к девочкам «без заморочек».
— Нет. Я хочу в баню, к дедушке, — Пикин умоляюще сложил ладони.
— Тогда смотрите на дорогу, а то ваш взгляд меня смущает. У нас за разбитые вне задания машины высчитывают с водителей.
Глаза две молнии во мгле,
Неуловимый отпечаток
Какой-то тайны на челе;
В лице то дерзость,
то стыдливость,
Полупечальный дикий взор,
В движеньях стройность
и красивость
Всё чудно в ней!..
— Вот замечательно, читайте стихи. Только я не могу понять, почему мне мужчины читают Некрасова.
— Вам так часто читают стихи?
— Нет, вы второй мужчина, который читает мне стихи, но первый читал:
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом «прости»,
Но даже плакать нету силы.
Пиши — прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы, -
С могилы сердца моего!
— Да, это тоже Некрасов.
— А откуда вы так хорошо знаете поэзию?
— Честно говоря, на стихи память у меня не очень. Просто мне в юности подарили томик Некрасова, и я выучил всю его любовную лирику. Она мне очень понравилась и хорошо запоминалась.
— А я стихотворение запоминаю с первого раза, если оно не очень длинное.
— И как у вас сложилось с вашим «первым мужчиной»? — Пикин вдруг почувствовал, что ревнует.
— Всё как в стихе: «Мы разошлись на полпути, Мы разлучились до разлуки».
— И давно разлучились?
— Около года, — её голос дрогнул.
— А вы свою половинку нашли?
— Я был женат. Через три года мы развелись.
— У вас есть опыт семейной жизни, вы ценный мужчина.
— Но у меня неудачный опыт.
— Если вы попали в Систему, значит с головой и со здоровьем у вас всё в порядке. Таких мужчин осталось не так много. Почему вы развелись?
