— Мы вляпались, — сказал он.
— Вляпались, — согласился охранник.
— Это война.
Резиденция в Мехико немедленно была превращена в неприступную крепость. Чтобы уничтожить наёмников из Колумбии, были брошены все силы. А ты вместе с хозяином заперся в крепости.
Осаждённый замок. Твой хозяин временно устранился от участия в матчах луча либре. Разумеется, и ты лишился удовольствия ездить от одного спортивного ринга в каком-нибудь провинциальном городишке к другому, лишился возможности пугать всех своим злобным взглядом и лаем на передовой наркопереговоров, тебя больше не выводили даже на прогулки. Потому что существовали типы, которые могли похитить тебя, а потом угрожать твоему хозяину. А раз ты был членом семьи хозяина, должен был в течение нескольких месяцев оставаться подле него. Хотя для себя хозяин и приглашал в свою крепость женщин, для тебя этого не делал. Даже когда тебя охватывало желание, ты ничего не мог поделать. И вот настал этот самый момент. Ты не выходил на прогулку, тебя не выводили на прогулку уже неделю, и вдруг у тебя наступил период возбуждения. Накопилась неудовлетворённость, и вспыхнуло желание. Здесь была сука. Рядом была всего одна сука. Та самая собака для поиска наркотиков, лабрадор-ретривер с красивыми ягодицами. Однако она отказала ему. Каброн, тебе, известному сердцееду, отказали! Никакие попытки не увенчались успехом. Полицейская собака отбрила его: «Не приближайся ко мне, кобель! Укушу!» Это был высококлассный удар, не идущий ни в какое сравнение даже с убийственной техникой твоего хозяина, например с собачим укусом в темя. Ты взвизгнул и мгновенно отступил. Однако желание тебя не покидало. «ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? — умолял ты. — ПОЗВОЛЬ МНЕ ЭТО». Ты несколько раз просил её: «Я НЕ ИСПОЛЬЗУЮ ТЕБЯ, НЕ УБЕГУ. Я ХОЧУ ТВОИХ ДЕТЕЙ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ СТАЛА МОЕЙ ЖЕНОЙ!»
— У-У-У, гав! — с тоской лаял ты.
Это была любовь. Мелодрама. Твой хозяин лишь смеялся над тобой и не помогал тебе. «Ну что, Каброн, тебе не дают? Как же так, ты ведь знаменитый кобель». И что ты тогда сделал? Чтобы понравится своей суке, ты везде ходил следом за ней. Ты нашёл собственное решение. Ты изо всех сил стал проявлять интерес к тому, что интересовало объект твоей страсти. Не понимая смысла, ты просто старался. «Я ТОЖЕ ПОКАЖУ СВОИ НАВЫКИ!»
В запертой крепости вся твоя энергия была направлена на удовлетворение сексуального желания.
Уже три месяца спустя твой хозяин смотрел на тебя широко открытыми от удивления глазами. Он позвал охранника-самоанца:
— Эй, смотри! Смотри!
— Что такое? Это что?
— Каброн обнаружил коноплю и царапает портфель, в котором она спрятана!
— Как полицейский пёс?
— Именно.
— Каброн… отличает её от кокаина.
— Отличает.
— Конопля была спрятана в журнале для контрабанды… Ого, он без труда её нашёл!
— Значит, он…
— Стал псом по поиску наркотиков.
Всё это было сделано ради любви. Ты запомнил запахи разных наркотиков. Научился этому самостоятельно, к тому же достиг довольно точного распознавания. Ты даже мог определить чистоту. Обычно, чтобы стать полицейской собакой-нюхачом, нужно начинать обучение в возрасте от четырёх до семи месяцев. Считается, что взрослого пса слишком поздно этому учить.
Но ты опроверг эту теорию. Ты, Каброн, научился тому, чему другой не смог бы научиться. Настоящему искусству. Сила любви была велика. И наконец лабрадор-ретривер, которая всё это время давала тебе отпор, сдалась.
«МОЖНО ЗАБРАТЬСЯ?» — спросил ты её.
Вместо ответа она повернулась к тебе задом.
В июне 1975 года ещё продолжалась осада, а в подземной комнате крепости рожала лабрадор-ретривер. Ты наблюдал за родами суки, которую признал своей законной женой. Роды были долгими, ты терпеливо ждал. Понадобилось больше половины дня. Почему-то в этом помёте оказалось на удивление много щенков. Щенков оказалось одиннадцать, они отличались друг от друга внешним видом. Кровь беспородного отца расцвела в них буйным цветом. Твой хозяин удивился тому, как много родилось щенков, и сказал тебе:
— Каброн, может, у тебя оказалась слишком густая сперма?
— Всё это потому, что он слишком долго сдерживал свои чувства, босс. Поэтому у него была уже не белая, а жёлтая сперма, — подтвердил самоанец.
Самоанец стал крёстным отцом одного из щенков. Шерсть у щенка была коричневой, левый бок украшало шесть чёрных полосок, на ляжке красовалось чёрное пятно. Его окрас напоминал какой-то струнный инструмент. За его яркий внешний вид самоанец назвал его Гитарой.
«ЭТО МОИ ДЕТИ, — думал ты. — МОЯ КРОВЬ, МОИ ДЕТИ».
Однако с самого начала твоим детям выпало испытание. Рождённых щенков было одиннадцать, а сосков у матери — всего десять. К тому же верхний ряд сосков не давал молока. Ведь обычно собака вскармливает семь-восемь щенков, поэтому началась борьба за материнскую грудь.
— Каброн, иметь много детей — это счастье, но не столько же! — проворчал твой хозяин и велел своим людям приготовить бутылочки для молока.
Чтобы скоротать время, вынужденный просиживать в осаждённой крепости твой хозяин вместе с охранником поил из бутылочек оставшихся без материнского молока щенков.
— Какие симпатичные! — говорил почти двухметровый великан, прижимая к себе щенка.
Хозяин вызвал ветеринара и даже разводил в сыром молоке сухое, чтобы его насыщенность была близка к собачьему. Однако они не успевали заботиться обо всех щенках двадцать четыре часа в сутки. Поэтому к середине июля двое щенков погибли.
В последнюю неделю июля, когда наступил период отлучения от груди, ещё один щенок погиб. Сказалась нехватка материнского молока после рождения.
Было первое воскресенье августа, третье число. Нарушив священный воскресный покой католического мира, люди, вооружённые пулемётами и гранатомётами, атаковали крепость, в которой прятались ты и твой хозяин. Это были бандиты, нанятые на деньги колумбийской группировки. Разумеется, твой хозяин предвидел, что развитие событий вот-вот достигнет кульминации, поэтому увеличил охрану в доме (все они были вооружены автоматическими винтовками) в три раза. Завязался бой. Впоследствии твой хозяин рассказывал своей новой жене об этом дне как о «кровавом воскресенье». Однако кровь пролили не только люди. В этом доме в Мехико был ты, твоя жена и твои дети (после смерти троих щенков их осталось восемь). Кровь пролила твоя жена. Каброн, твоя жена была полицейской собакой. Её обучили реагировать на пальбу. Нечего и говорить, что это был акт самоубийства. Она выскочила из подвала, словно бы хотела спросить: «Где здесь преступники?», попала под перекрёстный огонь и была убита.
Двоих щенков просто растоптали.
Когда закончился бой, осталось всего семеро псов. Отец и его дети.
Гитара остался в живых. Он преодолел и первое, и второе испытания. Первым испытанием была борьба за материнское молоко, то самое опасное время, когда молока не хватало на всех. Однако самоанец, ставший крёстным отцом щенка, всё время присматривал за своим «крестником», поэтому Гитара и смог остаться среди восьмерых выживших. Вторым испытанием стало «кровавое воскресенье». Гитара не бегал по дому, ставшему полем кровавой битвы, и поэтому остался среди шестерых выживших. Он не запаниковал при неожиданном повороте событий. Наверное, он тоже боялся, но в отличие от братьев и сестёр, которые тявкали от страха, решил спрятаться на кухне, а когда перестрелка стихла, отправился на поиски своей матери. Он первым обнаружил её. Она лежала в коридоре, ведущем в гостиную, с двумя следами от пуль в затылок и шею. Труп его матери. Под ней была лужа крови. Красная кровь начала затягиваться плёнкой. Может быть, Гитара и понял что-то, почуяв запах крови, а может, и нет. Он тявкнул и уткнулся маленькой головкой в живот матери.
Он почувствовал, что живот холодный.
Он почувствовал, что живот твёрдый.
Он почувствовал, что потерял её.
Гитара уже не сосал материнскую грудь, однако вдруг начал её искать. Один, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый. Два последних соска никогда не давали молока. Однако он пытался сосать и их, но молока не было. Тепла совсем не осталось.
Он изо всех сил пытался высосать молоко.
Двадцать минут спустя ты, Каброн, увидел эту сцену. В углу коридора, в здании, наполненном хаосом, твоя жена, любви которой ты так страстно добивался, ходя повсюду следом за ней, была мертва, а твой пятнистый щенок Гитара изо всех сил пытался добыть молоко из мёртвой груди мёртвого тела. Ты бессильно поник. Наконец один за другим и все остальные щенки собрались здесь. Оставшиеся в живых пятеро щенков собрались с разных концов особняка. Следуя за пятнистым щенком Гитарой, все пятеро собрались возле материнской груди, уже утратившей мягкость, и стали сосать её.
