всяческую суперсерьёзность. Покойная Кутузова не стала рисковать основами своего бытия. А может, стоило рискнуть? Может, и жива бы осталась.
Будь она мирным блоггером, наляпала бы на меня в Сети, сняла бы зуд
авторствования и не морочилась. Нет: захотелось по старинке, на клеймёной бумаге, живыми буквами, в чугунно-резной рамке славных традиций, будто верная дочь
трудового народа. Чуяла дочь, как любят и ненавидят в редакциях письма в дорогую редакцию. Все журналисты млеют от письменного внимания, ибо твой щебет услышан, но каждый замирает на миг, пока распечатывает конверт.
Никогда не стала б она интернет-писателем. В блогах можно ненароком и популярности схлопотать, а её специфическому творчеству, наверное, мешала бы
мысль о нечаянном пиаре моего существования. Донос куда следует сейчас не в моде, а как хороши, как свежи были розы горячего чувства, ныне укрытые серой ватой времени, - красная полноводная река! Хочешь исправить мировой порядок на свой лад - и пишешь на соседа, пишешь, экстатически нажимая чернильный курок.
Отдышавшись, я поскребла эгоизм, проверяя, крепко ли привинчен, и решила, что в оставшуюся щёлку ещё можно воткнуть немного жизни. Простить эту несчастную.
Помочь её сыну. Позвонила Ваське, извинилась, он извинил, и мы составили заговор всё-таки разыскать профессора Кутузова и сказать ему, что всё проходит и это пройдёт. Он в курсе, понимаем, но мы решили, что семейные узы чего-нибудь да стоят, и некомильфо почтенному гражданину мотаться где попало, тем более в
компании крутых беловолосых девиц. Постановили мы в меру своего понимания сюжета.
Глаза страшатся, а руки делают. На всяку беду страху не напасешься. И за молчанье гостинцы дают. Тот и господин, кто всё может сделать один. Не силою дерутся, уменьем
Вот оно, величие слова!.. Пока мы бились о стены, всё и топталось. Только заговор был решён, и события рванули.
Для начала Васька надумал сдать сессию. Позвонил приятелю взять билеты и лекции, поехал на край Москвы, а в гостях случайно глянул в телевизор: обернулся на голос. И сел. Не поверив глазам, позвонил на кабельную студию по номеру в бегущей строке. Продюсер Анжелика сказала: телефонов не дают. Ладно, не надо телефонов, - но кто он? Вот сейчас, на экране? Точно, собственной персоной, Андрей Кутузов. Васька попросил позвать руководство. Позвали. Уловив нестандартные интонации в голосе собеседника, редактор на всякий случай подтвердил: студия реально существует и процветает, имеет легитимный адрес, очень рада звонку и пр.
Непредвиденные таланты Кутузова повергли Ваську в суточную немоту. Опомнившись, он поведал мне следующее.
Начало теледиалога проворонил, а вот конец ухватил.
Двое. Сидят в калошеподобных дерматиновых креслах угнетающего цвета. Жала наточены - осы обзавидуются. "Но это же совсем другая блондинка!" Васька стеклянно созерцал очевидное.
Аскетичный монохромный задник, отсутствие декора и публики. Кутузов, со сдержанной гламурностью одетый в синие классические джинсы, белую рубашку без галстука и чёрный пиджак тонкой кожи. Визави - самая популярная женщина России,
одетая по понятиям. Лаконичная сценография подчёркивает выразительный облик дамы из ионосферы. Образ её перистой заоблачности создают медвежьи унты в томной перекличке с шёлковым прозрачным палантином, обволокшим узенькие каучуковые плечи с предместьями. Посередине условного туловища еле видна рыжая крошечная кожаная, вероятно, юбка. Лакированные волны глубокого лимонного тона усугубляют отрешённость длинного гладкого лица, словно умытого минеральной водой. На кислотных бедренных костях, словно только что наконец сдвинутых, лежит потёртый автомат Калашникова. Остальное холёно голо и загорело.
Кутузов чуть наклонил голову и коварно забросил ногу на ногу: он без оружия, ему легче забрасывать ногу. Женщина, Васька отдал ей должное, даже не передёрнула затвор. Она размышляла над вопросом ведущего. Судя по расположению зрачков - давно. Кутузов не торопил её - кабельное! Иные темпоритмы.
- Я хотела бы совершенствоваться в профессии. Пойду ли я в политику - время покажет, но всё может быть, - решилась она.
- Была бы догадка, а на Москве денег кадка, - согласился Кутузов.
- Вы обещали поделиться анализом, - напомнила ему девушка. - С кем я буду на следующий год…
- Помяни репу, чтоб дали капусты, - поделился Кутузов.
- Ну если в вашем шоу толка дают уроки фольклора, то буду рада подтянуться.
- Прямой напорется, кривой пройдёт.
- Обнадёживает. А куда идут?
Васька понял, что девушка, несмотря на прикид, обладала толикой мозгов и зрелым самообладанием. Стало интересно.
- Лихи зарецкие собаки, а наша одна от семерых отъелась, - начал Кутузов. Девушка обратилась в слух.
- Кто любит мёд, заводи пчёл! Мойся беленько, гости близенько. Гости на печь
глядят, видно, каши хотят. На счетах прикидываешь, так рукава засучивай! Для щей люди женятся, а от добрых жен постригаются, - поведал Кутузов. - Пока всё понятно?
- Понятно. Только где его взять?
- У ямщика лошадь надсажена, у вдовы дочка наважена. Жениться - не лапоть надеть. О том и кукушка кукует, что своего гнезда нет. Всякая невеста для своего жениха родится, - успокоил он. - Согласны?
- С этим не поспоришь, - прошептала девушка.
Ваське почудилось, что она вот-вот заплачет от воспоминаний.
- Тошно жить без милого, а женатому хозяйка поможет, - продолжал ведущий милосердно.
- Я готова, - приободрилась гостья.
- Но! Все девушки хороши - а отколь берутся злые жёны?
- Я всё понимаю… - ещё тише прошептала девушка.
- Учись, поколе хрящи не срослись. Ум бороды не ждёт. Молодость рыщет - от добра
добра ищет. Просмеёшься, в пастухи наймёшься, и протрубишься - и дров нарубишься. Богатую взять - станет попрекать! Умную взять - не даст слова сказать. Знатную взять - не сумеет к работе пристать. Из дворянства взять - надо много убору держать. Грамотницу взять - станет праздники разбирать…
- Вот они так и думают! - воскликнула девушка в отчаянии.
- Не бери жену богатую, бери непочатую!
- Именно!!! И это тоже! - Она мстительно блеснула очами.
- С лица воду не пить, умела бы пироги печь. Красота приглядится, а щи не прихлебаются.
- Я умею! Книгу выпустила, там очень много рецептов. Была очень хорошая презентация. На моём сайте есть фото. Вы разрешите объявить адрес моего сайта?
- Проймёт голод - появится и голос. Густая каша семьи не разгонит. Киселю да царю всегда место есть.
- Совершенно верно, - оживилась девушка. - Ко мне подходили мои коллеги, благодарили, всем понравилось.
- Всё на свете творится благостию Божиею да глупостию человеческою. В мире жить
- мирское и творить. Своих друзей наживай, а отцовских не утрачивай!
- О да, разумеется. Ко мне в день рождения даже письмо приносили от…
- Была бы голова, а петля будет.
- Вы полагаете? - задумалась голова.
- Всё минется, одна правда останется.
- Точно ли останется? Так хочется поскорей правды…
- Когда волк будет овцой, медведь стадоводником, свинья огородником. Когда на море камень всплывёт, да камень травой порастёт, а на траве цветы расцветут.
- Не раньше? - усмехнулась девушка. - Что же, тогда точно придётся идти в политику. Хотя, конечно, я бы предпочла замуж.
- Не смигни, так и не страшно. Влез по горло, лезь и по уши. Не убита, так выиграла.
Вдруг, отбросив автомат, девушка подскочила и бросилась на шею Кутузову и
разрыдалась. Петличка её микрофона отлетела прочь вместе с невесомым палантином. Медово-бронзовая спина трясущейся красавицы элегантно смотрелась на чёрно-белой груди Кутузова.
- Никогда… - всхлипывала она, - никто… вот уже несколько лет… не поговорил со мной по-человечески… все только врут, как сволочи… у-у-у… как они все мне надоели… Спасибо вам…
Слышать её голос теперь удавалось благодаря петличке, прицепленной к пиджаку
ведущего. Кутузов гладил несчастную по лимонным локонам и тихонько приговаривал:
- На грушу лезть - или грушу рвать, или платье драть. Собором и чёрта поборешь. На грубое слово не сердись, на ласковое не сдавайся. Кстати промолчать, что большое слово сказать…
По экрану шустренько побежали титры: вы смотрели заключительную передачу шоу толка, редакция благодарит уважаемых телезрителей за редкостную активность.
Васька перевёл глаза на приятеля, который потрясённо перевёл глаза на Ваську. Оба учились у профессора Кутузова.
- Я пошёл, - буркнул Васька. - Спасибо за билеты.
- Ага. Иди. Спасибо, что заглянул, - голосом японского робота проговорил приятель. - На миру и смерть красна…
- За одного битого двух небитых дают, да и то не берут…
А накануне Васька забрёл в кабинет отца и потрогал пустой дубовый шкаф, будто спрашивал изволения поискать хозяина. Коснувшись пыльных шероховатостей, он задрожал, будто вспомнил что-то, и понёсся к другому шкафу, где томились философы. Выдернув единственный недочитанный том Дарвина, восьмой, он прочитал наугад фразу, от которой волосы его встали дыбом: "Богу известно, что если достойное удивления усердие и энергия заслуживают успеха, то вы в полной мере
