Елена Муравьева - Глупости зрелого возраста

— Бред какой-то, — фыркнула Тома.

— Все? — Люда жаждала финала.

— Все.

— И где деньги?

Тамара и Людмила смотрели на него с недоверием.

Иван кивнул на дорожную сумку, стоящую у двери.

— Людочка, достань.

Дочь расстегнула молнию, извлекла из клеенчатых недр целлофановый сверток, крест-накрест, перевязанный тесемкой, недоверчиво присмотрелась к содержимому:

— Вроде доллары.

— Дай маме, — попросил Иван.

Тамара взяла пакет, но раскрывать не спешила.

— Неужели ты действительно совершил ограбление? — недоверчиво вскинула брови.

Иван попытался оправдаться:

— Да, это нечестные деньги. Но я их взял у вора.

Тома покачала головой:

— Я не о том. Ты же рисковал.

Ильин суетливо добавил:

— Я без вас совсем одичал и мог и не такое сотворить.

В голосе жены дрогнуло осуждение:

— Так ты украл их из-за нас?

— Нет, — честно признался Иван. — Когда я шел на преступление, то ни о ком и ни о чем не думал. Это был порыв. Может быть дурацкий. Но я ни о чем не жалею. Наверное, иногда, нужно совершать и такие поступки.

— А почему ты не потратил деньги? — раздался из-за спины голос дочки.

— Я с самого начала решил отдать их вам, — признался почти честно Иван.

— Ты хочешь купить прощение? — Тома, кажется, рассердилась. — Но я не торгую индульгенциями.

— Я не покупаю тебя и не продаю себя.

В разговор родителей вмешалась Люда:

— Мама, папа, чтобы вы не ссорились, эти двадцать тысяч я могу, так и быть, забрать себе.

— Нет, дочка, — возразила Тамара. — Папе эти двадцать тысяч нужнее. Видишь, какой он у нас теперь. Умный, решительный, смелый. Не успеешь глазом моргнуть, найдет себе молодую, женится, детишек настругает. Вот деньги и пригодятся. Но ты Ильин не горюй. Я тебе на свадьбу подарок приготовила. Все что ты нам дал, получишь назад. Я ничего не потратила. Собрала копеечка к копеечке, чтобы тебе мало не показалось! Помнишь, как ты мне выдал: «На, подавись! Я бы тебе так же сказала!

Этого не могло быть! Тома выдавливала из него деньги безжалостно и методично. Но не в компенсацию старых обид, а пестуя свои страхи. Она боялась его измены. Воображение мгновенно нарисовало эту картинку: свадьба, застолье, он рядом с круглощекой ядреной молодицей, одетой в белое платье и фату невестой, в зал влетает разъяренной фурией Томка и швыряет в него пачку банкнот. В кромешной тишине, кружась, они опускаются на пол, падают в салаты, на плечи гостей. Красота! Ильин почувствовал, как по телу разливается волна облегчения. Совершить, что там, придумать подобное безумство его прагматичная супруга могла только, осатанев от ревности. Значит, она его по-прежнему любит! Слава Богу!

Под пристальным взглядом жены Иван поднялся, отряхнул брюки, поправил рубаху. И лишь приведя себя в полный порядок, он напомнил:

— Во-первых, больше жениться я не собираюсь. Одного раза достаточно. Во-вторых, я хочу не детей, а внуков. Но это вопрос к Люде. В-третьих, швырять в меня деньги не надо. За старые грехи я наказан. А новых не совершил.

— Видишь, дочка, как он с нами разговаривает?

— Как? — поинтересовалась Люда.

— Хватит! — остановил жену Иван. — Не надо меня обсуждать в моем присутствии. Есть темы интереснее.

— Какие, например?

— Наше будущее. Я сказал все, что считал нужным. Теперь ваша очередь. Вы готовы мириться?

Тома и Люда не ответили.

— Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы у нас была нормальная семья? Я — за! — Иван решительно выбросил руку вверх.

Когда-то давным-давно, когда Люда была еще маленькой, а инженерной зарплаты едва хватало на содержание семьи, подобным образом Ильины обсуждали актуальные вопросы современности, начиная от покупки новой куклы и заканчивая выбором места летнего отдыха.

— Мам, я тоже — за, — Люда бросила на мать вопросительный взгляд, и со смущенной улыбкой неуверенно подняла руку.

Тома тяжело вздохнула:

— Вы мне не оставляете выбора?

— Выбор есть всегда. Ты можешь остаться со своей обидой, а можешь вернуться ко мне. Решай, кто и что тебе дороже.

— Странная какая-то постановка вопроса.

— Нормальная.

— Ильин, а ты у меня всегда теперь будешь таким уверенным или это со временем пройдет?

— У тебя? — Иван услышал главное и осторожно прикоснулся к руке жены.

Тамара улыбнулась через силу:

— У меня.

— Значит, мир? — спросила Люда.

— Мир, — признал Ильин и наконец-то выдал домашнюю заготовку. — Все, продаем квартиру в Киеве, покупаем в Харькове. Я уже почти уволился и завтра начинаю искать новую работу.

— Зачем тебе работать? Лучше грабь жуликов, у тебя это здорово получается, — внесла рационализаторское предложение Людмила. Она чувствовала себя неловко. Родители смотрели друг на друга такими сияющими от счастья глазами, что ей хотелось поскорее оставить их одних.

— Надо будет, пойду и ограблю, — припечатал Иван. — Мне теперь все по плечу.

Четверг начался с телефонного звонка. Ровно в девять объявилась Лариса, спустя четверть часа — Ольга. Интересовало барышень одно — есть ли шансы спасти деньги

— Пока ничего не ясно, — честно призналась Ира.

Не получив ответ на главный вопрос, девчонки перешли к новостям: в издательстве никто не работает, но положенное время аккуратно отсиживают, Рязанов подтвердил: журнал закрывается, следующий номер делать не будут. Ильин взял отпуск за свой счет и вернется только к понедельнику.

— Боюсь, ничего у нас не получится, — Оля была настроена пессимистично.

— Надо переходить в другой журнал, — Лариса была более конструктивна. — Нас везде примут с распростертыми объятиями.

— Девочки, давайте, не разводить суету. Сначала попробуем забрать свое, потом будем думать, что делать дальше. Подождите немного. И оформите мне, пожалуйста, отпуск до конца недели.

Правильно сделала Парижская Академия, отказавшись рассматривать модели вечных двигателей. Все в природе конечно. Неделю назад Ириной энергией можно было пару дней освещать небольшой районный центр. А нынче силы иссякли, глаза потухли, мысли притупились. Не ко времени, конечно. Но разве депрессия бывает кстати?

Тоска навалилась во вторник с утра. Ира встала, выпила кофе, поковыряла ложкой творог, помыла посуду и, устав от забот праведных, плюхнулась на диван. На предпоследнем издыхании включила телевизор. Заканчивался какой-то сериал. Потом начались новости. И так два дня: диван, плед, кнопки пульта, раскадровка чужых бед и радостей, И неотступная мысль: «Я устала, я так устала…»

В среду ближе к обеду позвонила Диана. Услышав любимый голос, Ира обрадовалась. И напрасно. Подруга была за тридевять земель — в Черновцах. Как обычно вела менеджмент к высотам капитализма — читала очередной семинар, поэтому временем и собой не располагала.

— Ирка, как дела? Рассказывай все и быстро, пока у меня перерыв. — От спешки Дианка даже забыла поздороваться.

— Все в порядке, — соврала Ирина.

— А голос скучный.

— Все хорошо.

— Что случилось? Признавайся.

— Журнал закрыли, я без работы, до того глупости разные творила, — на пересказ несчастий хватило минуты.

Диана как всегда быстро нашлась с ответом:

— Тоже мне — проблемы. Повесь свое резюме на сайт и отбою от предложений не будет. Глупости тоже имеют право на существование. Так что, Ирина Игоревна, не грусти. Все в порядке. Ищи работу.

— Не хочу, — неожиданно призналась Ира.

— То есть? У тебя есть за что жить?

— Хватит на некоторое время.

— Ирка, сейчас не лучшее время для безделья.

— Все равно. Я на пределе. Даже немного за пределом. Не хочу бегать по собеседованиям и корчить рожи. Не могу. Мне надо сейчас успокоиться, подумать, оценить ситуацию и саму себя.

— О, слова не мальчика, но мужа. Наконец-то!

— Ты что имеешь в виду?

— Ничего плохого. Ты собралась оценивать себя, значит, пришло время это сделать. И ничего не бойся. Придешь в себя, найдешь новую работу, все образуется.

— А кем я буду? — Ира, как маленькая, замерла в ожидании ответа.

— Об этом, мне кажется, ты и собралась поразмыслить.

Хорошо иметь умных друзей. Они тебе — привет, а ты вдруг понимаешь, как жить на свете. Дианка положила трубку, а Ирина сразу почувствовала себя лучше. Ступор закончился. Да и был ли он? К вечеру в мозгах прояснилось окончательно. Озарение накрыло, как дождь в чистом поле: «Какая же я дура».

Действительно, поход к Василию Ивановичу с трудом можно было назвать умным поступком.

«Ладно, дурость — она у меня все-таки возникает ситуационно, но какая же я агрессивная дура. Нас еще никто не обидел, нам могли заплатить, а я уже побежала к Рязанову и постаралась взять его за горло».