— Ну и придурок! — воскликнул Руфус Макгро.
Эд выпустил очередь. Но стекло было пуленепробиваемым, и пули стали рикошетом отскакивать от стенок и с визгом туда-сюда носиться. На глазах у оторопелых Макгро их младший брат, можно сказать, покончил самоубийством.
Агент Махоуни приехал в южную Тампу к полудню. На месте преступления все оставалось как было. Он чуял: здесь поработал Серж.
Место охранял сержант. Махоуни подошел к нему и вытащил изо рта зубочистку.
— Ба, мой любимый агент! — сказал сержант. — Все встречаемся и встречаемся.
Махоуни не любил светские беседы. Ему не нравился сержант. И он терпеть не мог это вонючее дело. Он посмотрел на меловой контур, прочерченный на еще дымящейся земле.
— Что тут у нас?
— Алюминиевый сарай, развалился от взрыва, — ответил сержант. — Искореженную крышу нашли на следующем доме. Повсюду куски расплавленного хулахупа.
— Он был тут. Я чувствую.
— Кто? — спросил сержант.
— Серж.
— Никогда о нем не слышал.
— Он о тебе тоже.
— Значит, мы с ним квиты.
— Что у тебя за спиной?
— Ничего.
— Нет, что-то есть. Ты что-то прячешь.
— Чепуха!
— У тебя руки за спиной.
— Нет, не за спиной.
— За спиной!
— Да ладно!
— Покажи!
— Нет!
Махоуни обхватил сержанта и после недолгого сопротивления выхватил из его левой руки какой-то предмет. Рубиново-красная туфелька на высоком каблуке.
— У вас определенно много увлечений, сержант.
— Пробовал строить шхуны восемнадцатого века из палочек от мороженого. Не зацепило.
— Хобби — такое дело…
Махоуни достал из машины Библию и открыл последние страницы.
— Зачем Библия? — спросил сержант. — Черпаешь духовные силы для нового дня? Находишь утешение?
— Нет. Я читаю Откровение, — сказал Махоуни. — И все сбывается. Мы подходим к Концу. Знаки повсюду вокруг нас. Гоги и Магоги. Бесеребренное общество. Скоро начнут татуировать штрих-код на яйцах…
— Я в этот день не приду на работу, возьму больничный…
— …Яростная битва между Христом и Антихристом. Семиглазые твари. Кровь Агнца. Демоны и архангелы сражаются в небе. Людей, заново рожденных, возносят на небеса прямо из машин, отчего машины едут даже лучше. И, наконец, наступает полный Армагеддон.
— Я не знал, что ты религиозен.
— Я и не религиозен. Я ожидаю крупную проблему для органов охраны правопорядка. Мы еле справляемся даже с толпами на Пиратском фестивале Гаспарильи.
— Армагеддон, — покачал головой сержант. — Вот уж когда не дождешься резерва.
— Зато многих повысят в чине прямо на поле боя, — сказал Махоуни. — Так почему не меня?
Радио в машине Махоуни закаркало. Махоуни просунул руку в окно и взял микрофон.
— Слушаю.
— Ах ты сукин сын! — сказал лейтенант Ингерсол. — Где ты?
— Я…
— Не важно! Я знаю, ты ищешь Сержа. Немедленно займись делом Макгро! Они только что ограбили Флоридский национальный банк в Клируотере. Эд Макгро убит.
— Клируотер совсем близко от Тампы, — ответил Махоуни. — Дайте мне предупредить Дэйвенпортов!
— Мы уже совсем рядом, — сказал Ингерсол. — Еще немного, и силок затянется. А теперь заканчивай возню с Сержем и дуй в банк.
— Сэр, я надеюсь, что смогу найти и Сержа, и Макгро…
— И не думай! — закричал Ингерсол.
— Лейтенант, на линии помехи!
— …Махоуни, ты спятил!..
Махоуни переключил радио на легкий джаз.
X. Амброз Таррингтон-третий проснулся на следующее утро от того, что перед его окном дятел долбил клювом высохшую пальму. Амброз еще не знал, что в этот день его жизнь навсегда изменится. Вскоре о нем сообщат в новостях по всей стране, а потом на шоу «Сегодня» торжественно женят.
Амброз доел остатки сладких тостов, надел костюм с жилеткой и посмотрелся в зеркало. Затем положил в портфель плавки и «полароид» и вышел из парадной двери дома номер 918 по улице Спинорога. Прошел три квартала до бетонной лавки, где висела реклама фирмы поручителей за явку в суд, присел и стал ждать «восьмерки».
Рокко Сильвертоун, сидевший в демонстрационном зале «Тампа-Бэй моторс», вскочил на ноги.
— Он вернулся!
— Кто вернулся? — спросил Вик.
— Не думал, что такой шанс выпадает дважды в жизни! Рокко побежал к двери навстречу Амброзу Таррингтону-третьему. Они пожали друг другу руки и обменялись визитками.
— Я бы хотел снова прокатиться на «роллсе», — сказал Амброз.
— Он же вроде не подходит по цвету к вашему дому.
— Я передумал, — ответил Амброз. — Я перекрашу дом. Они поехали на электромобиле к секции самых дорогих авто, сели в «ролле» и прокатились вперед и назад по шоссе Дэйла Мэбри.
— Не машина, а мечта, правда? — сказал Рокко. — Пальчики оближешь.
Амброз притормозил у салона.
— Мне не нравится.
Рокко показалось, что в него выстрелили из пистолета. Только что он парил в небесах, а теперь вдруг рухнул на самое дно.
— В чем дело? Я скорее всего смогу все исправить. Проблема в коже? Да, в коже? Или в расходе топлива? Я сниму каталитический дожигатель…
Амброз указал рукой на другой автомобиль:
— Хочу вот такой.
Рокко обернулся и увидел белоснежный «феррари».
О Боже, этот стоит еще больше, чем «ролле»!.. У Рокко закружилась голова от изменчивости фортуны, и он оперся о «сааб», чтобы не упасть.
— Вы в порядке? — спросил Амброз. Рокко кивнул.
— Подождите здесь.
Он живо сбегал в зал и снял с крючка ключи от «феррари». Вернувшись, открыл дверь водителя. Амброз сел, обнаружил на приборной панели пару коричневых водительских перчаток с отверстиями на костяшках и надел их.
— Давайте я заберу бирку с «роллса», — сказал Рокко.
Амброз включил зажигание, выжал на сцепление и дал газ.
— Ладно, черт с ней, с биркой. — Рокко вскочил в машину, пока Амброз не уехал.
Амброз включил первую передачу, потом вторую и третью, ловко переводя рукоятку в нужное положение. Рокко наклонился к нему.
— Может, не стоит так…
Амброз поставил рукоятку из красного дерева с фирменным гербом — золотым жеребцом — на четвертую передачу. Рокко вдавило в сиденье так, словно «феррари» ехал не по Тампе, а по высохшему соленому озеру в Бонневиле. Амброз сбавил обороты и проехал семь кварталов накатом.
Рокко снова порозовел.
— Неплохо разгоняется, да?
— А как она ведет себя на поворотах?
— Вряд ли имеет смысл… Аааааааа!
Амброз крутанул руль влево и, пользуясь центробежной силой, изящно развернулся. После поворота он снова выровнял машину.
Рокко открыл глаза. Еще живы.
— Прелесть! — сказал Амброз.
Пора наносить решающий удар, решил Рокко. Амброз, как ему показалось, должен любить шутки про национальности.
— Священник и раввин заходят в бар…
— Шутки про национальности — последнее спасение обанкротившегося интеллекта.
Рокко растерялся:
— Даже про мексиканцев?
— Особенно про мексиканцев.
Рокко запаниковал: это же самые смешные! Что теперь? Он на секунду задумался.
— А как насчет гомиков? Можно рассказывать шутки про взломщиков задниц? Это же не национальность. И их все терпеть не могут…
Амброз съехал с дороги, повернулся и пристально посмотрел на Рокко.
— Хотите, чтобы я вышел? Амброз кивнул.
Рокко долго и одиноко шел в салон, повторяя себе, что все образуется. Он нарушил правила, но правила для неудачников вроде Джона Милтона. Еще никто не добрался до верхушки, не рискуя. Он зайдет прямо в офис владельца и все ему скажет. Тот, конечно, поймет… Да ни фига он не поймет! Ты что, с ума сошел?
Рокко быстро свернул, чтобы его не заметили, и юркнул в кафе-мороженое напротив салона, где мог выждать время до возвращения Абмроза.
— Шоколадное, в вафельном стаканчике, посыпать орехами.
Амброз отправился на Бэйшор-бульвар, чтобы протестировать «феррари» по максимуму. Он подъехал к самому большому особняку на бульваре, вышел из машины с «полароидом» и сделал фото.
Из дверей выскочил дворецкий, потрясая кочергой.
— Я же говорил сюда не ездить!
Амброз сел в машину и помчался на поиски чего-нибудь съестного. В конце концов он заехал на стоянку торгового центра и нашел «Вендиз», кафе с меню по девяносто девять центов.
Серж созвал собрание. Коулмэн сел на диван.
— Да к черту! — сказала Шэрон. Серж указал рукой на диван.
— Сядь.
— Хотите — играйте в дочки-матери. Я пошла, — заявила Шэрон и отправилась к двери.
— Я сказал, сядь! — Серж грубо бросил ее на диван. Шэрон скрестила руки и нахмурилась.
— Не буду слушать.
Серж начал ходить перед диваном, стуча карандашом по блокноту.
