Светлана Талан - Когда ты рядом

— Ты мне обещаешь?

— Обещаю.

— Я тебе верю, — ответил Андрей, протягивая Даше лист с проектом. — Теперь я спокоен. Давай вернемся в отделение. Мне что-то стало холодно.

Даша помогла ему раздеться и лечь в постель. Она укутала его одеялом, заговорщически подмигнула и уже открыла дверь, собираясь выйти, когда Андрей закашлялся. Она резко повернулась и увидела, как он потянулся за баночкой, собираясь сплюнуть, но из его рта хлынули на пол большие сгустки крови.

В этот вечер после смерти Андрея на душе у Даши было особенно тоскливо. Она открыла ноутбук и просмотрела почту. Писем от Сергея по-прежнему не было. «Почему, собственно говоря, он должен мне писать? — думала она, лежа в постели и пытаясь уснуть. — Он написал, когда ему было плохо, одиноко и страшно. Я ответила, пытаясь ему хоть чем-то помочь. Сейчас он подлечился, отдохнул и уже не нуждается ни в поддержке, ни в переписке. Чего же я жду?»

Даша укуталась в одеяло и, не выдержав, тихонько расплакалась. Было жаль Андрея. А еще своих обманутых тайных надежд.

Даша закончила читать последние строки стихотворения:

Сегодня вечер был посвящен поэзии Сергея Есенина. «Кажется, получилось неплохо», — думала она под аплодисменты больных в коридорах, медперсонала и слабые хлопки, доносящиеся через открытые двери палат.

— Я купила поздравительные открытки, которые вы заказали, — сказала Даша так громко, как только смогла, чтобы услышали больные в палатах, — и к каждому пакету с открытками прикрепила бумажку с вашей фамилией и сдачу. Все лежит в фойе на столе. Так что готовимся сразу к двум праздникам — 23 февраля и 8 Марта.

Даша поспешила уйти: у нее дико болела голова, а тело трясло как в лихорадке. Она сделала себе уколы прямо здесь, в манипуляционном кабинете, проглотила таблетки, которые носила в сумочке постоянно, и, быстро переодевшись, поспешила домой. Пошатываясь, она вошла в свою квартиру и хотела принять душ, чтобы согреться, но передумала. Силы покидали ее. Она чувствовала себя древней старухой, которая только и может, что с трудом передвигать ноги.

Она не забыла просмотреть почту. Сергей не писал, хотя по всем подсчетам должен был уже вернуться из Европы. Даше не хватало общения с ним. Раздосадованная, она укуталась во все одеяла, что нашлись дома, и свернулась клубочком, пытаясь хоть как-то согреться и унять неприятный озноб. Получалось плохо, и она начала мысленно писать Сергею очередное письмо.

За несколько дней до мужского праздника Даша зашла в палату к Илоне. Было заметно, что болезнь у девушки начала прогрессировать: ее кожа все больше и больше покрывалась ярко-красными высыпаниями, поверхность которых была отмечена серым творожистым налетом.

— Тебе занесли поздравительные открытки? — спросила Даша, поправляя подушку.

— Спасибо. Все передали.

— Уже подписала?

— Конечно. Одну — маме, другую — отцу. Бойфренда у меня, увы, уже нет. — Илона горько улыбнулась.

— Еще не дарила открытку папе? — спросила Даша, чтобы хоть как-то перевести разговор на другую тему.

— Нельзя наперед поздравлять — примета плохая. Пусть лежит в столе… до праздника.

— И то верно, — согласилась Даша.

— Я тут лежала, и мне в голову пришла одна мысль… — сказала Илона и хотела засмеяться, но из-за болезненных высыпаний на лице это получилось плохо. — Я несу полную чушь. «Пришла в голову одна мысль…» А второй, значит, вообще не было?

— И какая же идея посетила нашу разноцветную головку?

— На подоконнике лежат бюллетени о СПИДе. Подай мне один.

Даша осторожно, чтобы не разбудить спящую новую соседку Илоны по палате, потянулась к окну и подала листок, на котором красными буквами горело слово «СПИД», написанное и горизонтально, и вертикально.

— Этот подойдет?

— То что надо, — сказала Илона. — Не уходи, мне понадобится твоя помощь.

Даша подала Илоне маникюрные ножницы, фломастер, клей, какую-то открытку и лист бумаги, а сама присела на краешек кровати у нее в ногах.

Илона что-то сосредоточенно вырезала из бумаги, затем начала писать фломастером.

— Даша, можно у тебя кое о чем спросить? — сказала она, не отрываясь от работы.

— Пожалуйста.

— А если это очень-очень личный вопрос?

— Если очень хочется, то можно.

— У тебя было много парней?

— В смысле?

— В смысле секса, — шепотом сказала Илона, бросив беглый взгляд на соседнюю кровать.

— В смысле секса у меня никого не было, — ответила Даша.

Она пыталась сказать это спокойно, словно все у нее было еще впереди, но ответ прозвучал с явной ноткой грусти.

— Да ты что?! — Илона подняла на нее глаза. — Ни одного?

— Ни одного.

— Ты молодец, Дашка, — с видом знатока сделала заключение Илона. — Если бы я не спала с кем попало, то никогда бы не подхватила СПИД.

— Это как сказать, — горько улыбнулась Даша.

— Ну, не надо спать с кем придется и колоться. Мне казалось, что иметь много парней — это круто. Представляешь, я даже хвасталась перед подругами своими победами. Теперь-то я понимаю, что это было ужасно глупо. Надо было сохранять целомудрие для одного-единственного, вот как ты, и СПИД бы меня не тронул.

— Есть и другие способы передачи болезни.

— А-а, — скривилась Илона, — это редкость.

— Всякое бывает, — задумчиво сказала Даша.

Но Илона была так увлечена своим занятием, что ничего не заметила. Высунув кончик языка, она что-то приклеила на лист бумаги и протянула его Даше.

— Это будет мой талисман, — сказала она, расплывшись в довольной улыбке.

Даша взяла поделку в руки. Илона на чистом листе вертикально наклеила разрезанное на отдельные буквы слово СПИД и сделала надпись:

Счастливого

Пути

Идущим

Дальше!

Внизу она приклеила изображение алой розы с открытки.

— Ну как, нравится мое пожелание?

— Нравится.

— Оригинально, правда?

— Неплохо, — согласилась Даша, подумав, что эта красочная открытка, запечатлевшая страшное слово на красном фоне, напоминала предупреждающий знак об опасности. «Пожелание хорошее, но от него веет грустью», — мелькнула у Даши мысль, но она ничего не сказала.

— Куда эту открытку? — только и спросила она.

— Повесь, пожалуйста, на стену возле моей кровати.

Через неделю Илону уже трудно было узнать. Ее лицо почти сплошь покрылось болезненными гнойными высыпаниями. Как врачи ни уговаривали девушку снять колечки с губы и брови, она не соглашалась. Красные пятна поразили ее длинные пальцы, изуродовали красивые губы и веки, появились во рту и в ноздрях.

Когда Даша вошла в палату, Илона тяжело дышала, приоткрыв рот. У нее была высокая температура, и к руке тянулась трубка капельницы. Она с трудом приподняла веки, узнала Дашу, и на ее измученном лице появилось подобие улыбки.

— Даша, — тихонько позвала она.

Даша подошла, наклонилась и улыбнулась.

— Что, моя хорошая? — спросила она и легко провела рукой по пестрым волосам Илоны. — Тебе что-то нужно?

Илона глазами сказала: «Да».

— Что ты хочешь?

— Закурить, — попросила Илона тихо, еле шевеля губами.

— Только не это, — ответила Даша. — Ты представляешь, что будет, если врач унюхает запах табака в палате? К тому же ты здесь не одна.

Даша посмотрела на женщину, лежавшую на соседней кровати.

— Я хочу… курить. У меня… есть… одна сигарета… Последняя, — едва слышно сказала Илона.

— Пусть курит, — раздался голос худенькой женщины, которая услышала просьбу девушки. — Нельзя отказывать.

— Я иду на преступление, — сказала Даша, открывая форточку и ясно понимая, что это последнее желание Илоны.

Она укутала женщину одеялом и подоткнула его со всех сторон. Потом достала из косметички Илоны сигарету. Девушка попросила приподнять ее, и Даша села в изголовье, подняла подушку повыше, обняла Илону и прикурила сигарету. Илона слабо затянулась и выпустила легкое облачко дыма, в недоумении закружившееся в тишине больничной палаты, среди непривычного запаха медикаментов.

Даша посмотрела на свою руку, которой придерживала Илону за плечи, и увидела, как из тела девушки сквозь ее пальцы просачивается кровавая слизь. СПИД забирал жизнь Илоны, и Даша невольно подумала, что скоро и ее ждет та же участь. К горлу подкатил ком от жалости и обиды на несправедливость жизни и горечи разлуки с Илоной. Переведя дыхание, Даша, слегка покачиваясь, начала тихо читать первое, что пришло в голову.

Мир забывает тех, кому не повезло. И если ты промазал на дуэли, забыл свой кортик на чужой постели, упал с коня или сломал весло — спасенья нет. Тебя забудет мир. Без вздоха, сожаления и плача. Свою удачу опроверг кумир. Таков закон. Да здравствует удача!