Он пробыл у меня только полчаса. Перед уходом он взял с меня обещание: «Никто не должен знать о нашей встрече. На работе продолжай обращаться ко мне на „вы“ и называть меня господином Хорибе, а не по имени — Риодзи». Я согласилась на все, ведь в фармацевтической компании он был важным человеком, а я — всего-навсего курьером.
С тех пор господин Хорибе стал приходить ко мне каждую неделю. Он появлялся с наступлением темноты и покидал меня незадолго до полуночи. Я ждала его с нетерпением. Он часто приносил пирожные, каких я не пробовала никогда в жизни. Рассказывал, как проводит свободное время, говорил о работе и о своих путешествиях за границу. Я молча его слушала. Рассказывать мне было почти не о чем. Мне просто нравилось быть рядом с ним — словно вернулся мой дядя. На работе он со мной больше не здоровался, а я даже не смотрела в его сторону, как он и просил.
* * *
Однажды вечером дождь лил как из ведра. Господин Хорибе пришел ко мне весь промокший. Я сразу поспешила принести ему полотенце. Когда я вернулась в комнату, то увидела его совершенно голым. От стыда щеки мои залила краска. Господин Хорибе улыбнулся: «Тут нет ничего постыдного. Раздевайся. Хочу посмотреть на тебя». Это требование меня удивило. «Ты же знаешь, — сказал он, — я от тебя без ума. Мне хочется прикоснуться к твоей нежной коже». Он шагнул вперед, я попятилась, чуть не плача. Он взял мою руку и добавил: «Не бойся. Я не сделаю ничего плохого». И начал не спеша снимать с меня одежду. Я закрыла лицо руками. Когда на мне ничего не осталось, он воскликнул: «Марико, как ты красива!» Я стояла, боясь пошевелиться, не открывая глаз. Чувствовала, как его пальцы мягко и неторопливо скользят по моей коже. «Твое тело прекрасно!» — повторял господин Хорибе. Он гладил мне затылок, плечи, грудь, живот, бедра… Постепенно меня охватило приятное ощущение. «Тебе ведь хорошо, правда?» — спросил он. И уложил меня на полотенце. Потом лег рядом на татами, продолжая ласкать мое лицо, шею, груди… Словно рисуя, провел пальцем между моих плотно сжатых ног. И они поддались, расслабились. Тогда он спросил: «Ты уже занималась любовью?» Я покачала головой: «Мне еще не так много лет». — «Глупости! — улыбнулся он. — Ты уже женщина, твое тело просит этого». Он взял мою руку и вложил в нее свой член, твердый и горячий. Смутившись, я попыталась отдернуть руку, но он крепко держал ее. «Мне страшно, я не хочу забеременеть». — «Не бойся, — прошептал он, — я вовремя остановлюсь». Я не поняла, что он имел в виду. Он снова начал гладить меня. Провел языком вокруг моих грудей и спустился к промежности. Я вся дрожала. Он навалился на меня своим телом. Его член оказался у меня между ног. Мне было действительно страшно. Поцеловав меня в губы, он медленно вошел внутрь меня. Я терпела боль. Он стал быстро двигать бедрами, и в тот момент, когда готов был кончить, остановился. На полотенце были следы крови.
Сезон светлячков прошел.
Наши тайные встречи продолжались. Никто не знал о связи между нами. Каждую неделю господин Хорибе появлялся у меня с наступлением темноты и уходил незадолго до полуночи — так было всегда. И всегда он подолгу, нежно ласкал меня, как в первый раз. И повторял: «Ты такая чувственная!» Постепенно во мне пробуждалась женщина.
Жизнь без него потеряла всякий смысл. Мне хотелось быть рядом с ним и никогда не разлучаться, но я даже не знала его адреса.
* * *
Это произошло в начале следующего года. Со мной случилась неприятность.
Однажды утром меня вызвал к себе в кабинет начальник конторы.
— Я получил письмо от одного из твоих соседей, — сказал он. — Оказывается, по ночам к тебе ходит мужчина.
Я была поражена. Я дрожала.
— Что это за человек? — спросил он с явным любопытством. — Ведь ты не замужем.
Я молчала. Он продолжал:
— Сотрудник нашей компании?
Я покачала головой. Он улыбнулся:
— Ну что ж! Я знал, что такого быть не может.
Я по-прежнему молчала, опустив голову.
— Тебе известно, — сказал он, — что я несу ответственность не только за качество работы своих подчиненных, но и за их нравственность. Компания заслужила хорошую репутацию благодаря высокому уровню выпускаемой продукции и безупречному поведению сотрудников, которые гордятся нашей нацией. Так что не стоит подвергать сомнению их мораль. Я больше не желаю получать подобных писем!
Слушая его, я покраснела от стыда. Мне хотелось как можно скорее выйти из кабинета, но начальник продолжал меня отчитывать.
— Мы принимаем на работу только людей из порядочных семей. Ты исключение. Тебя взяли по просьбе одного из коллег, знакомого со священником, который заведует детским приютом. Тебе и вправду повезло! Но вместо того чтобы отблагодарить человека, проявившего к тебе великодушие, ты подводишь его!
Через час он отпустил меня, прибавив:
— Больше не принимай у себя того мужчину. Иначе окажешься без работы!
Я тут же бросилась в уборную. И плакала, расстроенная словами начальника. Отказаться от работы я не могла, но в то же время не могла перестать встречаться с господином Хорибе. «Значит, нужно рассказать ему обо всем, прежде чем он снова придет ко мне домой, — подумала я. — Он найдет выход из положения». Так я немного успокоилась. Ко мне вернулись силы, и я вышла в коридор.
Время приближалось к одиннадцати часам. Пора готовить чай для сотрудников. Я направилась прямиком на кухню и приступила к делу.
Когда я расставляла на подносе чашки, вошли две женщины, они разговаривали. Одна из них воскликнула: «Досадно!» — «И вправду!» — ответила вторая. Интересно, о чем они? «Говорят, его невеста из старинного рода, — заметила первая. — Дочь известного в Токио врача». — «Неудивительно, — сказала ее приятельница. — Но я никогда не думала, что господин Хорибе женится так рано». Я не верила собственным ушам. В висках застучала кровь. Руки дрожали. Чашка вдребезги разбилась о пол. Женщины покосились на меня. Мгновение спустя я потеряла сознание. И словно издалека раздавались их крики.
С тех пор господин Хорибе перестал приходить ко мне. В конторе я тоже его не видела. Наверное, он все время был в лаборатории. Сердце разрывалось от боли.
* * *
Зацвели астрагалы.
Однажды вечером, ближе к полуночи, кто-то постучал в дверь. Господин Хорибе. Я была удивлена. Мы не виделись четыре месяца. Я испугалась, что сосед снова напишет начальнику донос. Не обращая внимания на мой страх, господин Хорибе вошел и сразу же попытался меня обнять. Я растерялась. «Что вам теперь угодно?» — сказала я, отталкивая его. Он насильно притянул меня к себе. «Прекратите!» — закричала я и попыталась вырваться, но он держал крепко. Когда у меня уже не было сил сопротивляться, он сказал: «Я так скучал по тебе!» Я еще больше растерялась. «Вы женаты, — ответила я. — Нам теперь нельзя встречаться». От его рубашки исходил знакомый запах лекарств. Силы мои иссякли, и я стояла неподвижно в его объятьях.
«Мой брак — не более чем условность, — сказал он. — Я наследник знатной семьи. Жену мне выбрали родители». При слове «жена» у меня кольнуло в сердце. «Но вы же спите с ней…» — возразила я. Тогда я была готова расплакаться. Он погладил мои волосы. «С ней? Ты не должна ревновать. Ведь люблю я только тебя! В последние месяцы мне так не хватало наших встреч. Понимаешь?»
Я стояла, не шевелясь. Он поцеловал мои губы и щеки, мокрые от слез. Целуя мне лицо и шею, он задышал тяжело и прерывисто. Потом сорвал с меня одежду и стал целовать груди, соски, живот. Я обхватила руками его голову и застонала. Он уложил меня на футон. И, раздевшись, сразу же вошел в меня. Тело его было горячим. Он с силой покачивал бедрами и, не сдержавшись, кончил.
Потом мы легли на спину.
— Вам нравится ваша жена? — спросила я. — Она красивая?
— Она? Да, красивая. Но слишком надменная. И ей не хватает независимости.
— То есть?
— Она не умеет оставаться наедине с собой, ей необходимы люди, которые бы ее слушали. Дома ей скучно, и она приглашает своих родственников или подруг, чтобы убить время. Я позволяю ей делать все, что она захочет. Люди хвалят меня за великодушие. Но на самом деле я не выношу ее пустой болтовни. Когда она уходит, я испытываю облегчение.
В тот вечер, прежде чем уйти, господин Хорибе пообещал найти квартиру, где мы могли бы встречаться тайком.
* * *
Спустя несколько недель господин Хорибе передал мне в конторе записку с адресом квартиры, которую ему удалось отыскать. После работы я сразу пошла туда. Дом стоял в конце улицы. Наш подъезд находился сбоку от центрального, которым пользовались все жильцы, и, кроме того, его закрывало дерево. Я была довольна и через месяц переехала.
В «нашей» квартире господин Хорибе стал бывать чаще. Теперь он не уходил так рано и даже ужинал со мной. Я была счастлива. Он говорил, что его жена много путешествует. Не изменилось лишь одно: он никогда не оставался у меня на ночь и никуда меня не приглашал.
