Если рассматривать насилие как средство, то его использование целесообразно, если приводит к желаемому результату. Однако при такой постановке вопроса мы лишь констатируем инструментальную целесообразность, в то время как основополагающая целесообразность требует, чтобы сама цель была рациональна и легитимна. Насилие меняет мир, делая его, как правило, еще более жестоким, пишет Арендт410. Именно поэтому следует прибегать к насилию только взвесив все за и против и заключив, что это наиболее подходящее средство для достижения цели, которая должна быть настолько важна, чтобы сделать применение насилия легитимным. Политическое насилие, на мой взгляд, хорошо лишь тогда, когда ведет к сокращению насилия, способствует созданию свободного от насилия, демократического и плюралистического общества, и плохо, если оно приводит к противоположному результату.
Каждое государство имеет внутренние законы, предусматривающие ситуации, в которых допустимо применение насилия. Сложнее оценить, насколько необходимо применение насилия в отношении других стран, особенно если речь идет о вмешательстве во внутренние дела государства. Этот вопрос тесно связан с проблемой геноцида. Геноцид - это зло за гранью, поскольку предполагает безмерные страдания. В нем представлены все прочие формы зла, и бессчетное множество людей подвергаются этому безмерному злу. Термин «геноцид» появился сравнительно недавно. Ввел его Рафаэль Лемкин в 1944 году, давая определение нацистским массовым истреблениям, - он счел понятие «массовое убийство» недостаточно адекватным. С тех пор понятие «геноцид» стало центральным в нашем представлении о зле, многие считают геноцид самым страшным существующим злом. В последнее десятилетие вошло в широкое употребление такое понятие, как «этническая чистка», однако сложно обозначить все нюансы, выявляющие различия понятий «геноцид» и «этническая чистка», поскольку последнему пока не дано общепринятого определения. «Геноцид» определен в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948), статья II:
В настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую,расовую или религиозную группу как таковую:
a) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;
c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры,рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Каждый их этих пунктов сам по себе определяет геноцид, однако в обыденной речи геноцид связывается в основном с действиями, описанными в пунктах a, b и с. В соответствии с I статьей Конвенции государства берут на себя обязательство по предотвращению преступления геноцида и наказанию за него. Тем не менее в статье 2(4) Устава ООН запрещены интервенции во имя гуманитарных ценностей на территории других государств, а статья 2(7) запрещает даже вмешательство со стороны ООН во внутренние дела государств - членов ООН. Единственным общим для всех этих установлений исключением являются действия, угрожающие миру и безопасности международного сообщества. Исходя из вышеизложенного, может показаться, что Устав ООН запрещает требования Конвенции о предупреждении преступления геноцида, а именно интервенцию, в случае если государство решается на геноцид в пределах своей территории. Однако геноцид трактуется как преступление, которое угрожает миру и безопасности международного сообщества. Насколько я понимаю, это значит, что, согласно Уставу ООН, государства имеют право на вмешательство во внутренние дела других стран в случае, если они планируют или осуществляют геноцид, в то время как, согласно Конвенции о предупреждении преступления геноцида, в такой ситуации государства обязаны вмешаться.
Необходимость интервенций во имя гуманитарных ценностей, судя по всему, со временем возрастает. 30-40 лет назад вооруженные силы международных организаций присутствовали приблизительно в дюжине стран, в то время как сегодня они задействованы приблизительно в 90% всех серьезных вооруженных конфликтов планеты. Это меняет представление о «типичной» войне. Мы можем назвать эти войны «гражданскими», но по сути это - войны между криминальными группировками. Гражданские войны почти всегда самые жестокие. Паскаль говорит: «Нет беды страшнее, нежели гражданская смута». Эдмунд Берк пишет: «Гражданские войны больше всего потрясают народные устои, уничтожают традиции, разрушают духовные основы и извращают даже природное чувство и радость справедливости». Романтизированное представление о войне Жоржа Сореля - «на войне нет места для ненависти и мстительности; на войне побежденных не убивают» имеет мало общего с классическими войнами, но едва ли применимо в отношении реалий гражданской войны. «Нормальные» войны ужасны, однако стороны все же придерживаются - пусть и не в полной мере - определенных правил, в особенности Женевских конвенций, которые создают некоторую преграду жестокости войны. Сегодня войны происходят по большей части не между государствами, а в государствах. Эти внутренние конфликты решаются практически без всякого учета правил ведения войны. Возникновение ООН и существующего международного права обусловлено межгосударственными конфликтами, и, как отмечает Садако Огата, пока еще не разработано адекватных, международных методов вмешательства во внутренние споры. Зачастую конфликт можно остановить только путем вмешательства извне, и в такой ситуации мы должны иметь право вмешаться, даже если ни одна из враждующих сторон не поддержала это решение, ссылаясь на интересы мирного населения. Всякая война поражает, прежде всего, мирное население411, но в большей степени это относится к внутренним конфликтам. Дополнительный протокол I 1977 года Женевских конвенций запрещает нападения на гражданское население, однако этот запрет постоянно нарушается.
Глобализация повлияла на нравственность в мире, поскольку география ответственности становится все шире. На планете больше не осталось мест, которые не принадлежат сфере действия нашей ответственности. К примеру, она простирается до Сьерра-Леоне, где повстанцы отрубают маленьким детям руки и ноги или заставляют их становиться солдатами. По результатам исследования уровня жизни, проводившемуся ООН в 2000 году, Сьерра-Леоне заняла 174-е место - последнее. Очевидно, что международное сообщество обязано сделать все возможное, чтобы прекратить неимоверные страдания, которым подвергаются люди в этой стране. Должны ли мы принять то, что Томас Манн назвал «воинствующим гуманизмом»? Я думаю - да. Политика часто порождает большее зло в попытке борьбы со злом меньшим -двадцатое столетие нам это ясно показало. Исходя их этого, не так уж очевидна абсурдность утверждения Адорно, что победившее всегда хуже побежденного, однако буквальное понимание этого тезиса до крайности преувеличивает его значение и подчеркивает его безответственность с точки зрения политики и морали, поскольку не оставляет никакой другой альтернативы, кроме примирения со злом, присутствующим в мире. Скорее, мы должны попытаться победить его - сознавая, однако, что всякая такая попытка может обернуться катастрофой. Отношение ко злу не может быть нейтральным. Как подчеркивает Арне Юхан Ветлесен, «поскольку зло не соблюдает нейтралитет, оно не терпит компромиссов. Единственный достойный, с юридической и политической, а в равной мере и с нравственной точки зрения ответ на зло - это борьба и осуждение». Наш долг - вмешаться, возможно, задействовать армию, если этого потребует ситуация.
Согласно классической теории международной политики, единственное, что имеет значение, - это государство, а не отдельные личности; внешняя политика определяется национальными интересами, а этические соображения неуместны или просто вредят международным отношениям. В Новое время -после Вестфальского мира в 1648 году - это представление было главенствующим, однако после Второй мировой войны ситуация стала постепенно меняться. В период, начиная с Нюрнбергского процесса и заканчивая войной в Косове, можно наблюдать, что личность и соображения нравственности обретают все большее значение в международных отношениях, а действие принципа автономности отдельного государства или суверенитета, напротив, становится слабее. Я рад этим изменениям. Ослабления нельзя доводить до того, что мировое правительство заменит само государство, поскольку, как было подчеркнуто еще Кантом, это может привести к развитию глобальной тирании или к образованию мирового государства, разрываемого внутренними распрями. Государства должны сохранять суверенитет, учитывая, однако, интересы личности. В определенной степени этому способствуют права человека, которые в последние 50 лет приобретают все большее значение в международном праве и создают принципиальные ограничения тому, когда и как может идти война, ограничивая также внутреннюю автономию государства. Они принимаются как повсеместно имеющие силу, вне зависимости от того, обладают ли они локальной поддержкой или нет. За нарушением прав человека должно следовать осуждение, в серьезных ситуациях - санкции, а в случаях грубейшего нарушения необходимо вмешательство.
