– Точно на войну меня провожаешь, ей-богу. – Он нежно погладил ее спину и плечи и мягко отстранился.
– Ленька, любимый, я так боюсь за тебя…
– Не бойся. Справлялись мы с делами и посерьезнее.
Он захлопнул дверь автомобиля и независимой походкой направился к воротам особняка на Бульварном кольце.
– Вы к кому? – сурово поинтересовалось переговорное устройство.
– К Голубеву. Я Кирилл Рощин, – чуть усмехнулся Леонид.
Провожаемый пристальными взглядами охраны через систему видеонаблюдения, он легко взбежал на последний этаж. И после необходимых предосторожностей наконец был допущен в собственную квартиру.
«Смотрю, он тут практически ничего не поменял, – пронеслось в голове. – Разве что передвинул… Некогда ему было, что ли? Или не на что, денег-то у него почти нет… А, может, просто не счел это нужным, относится к этому жилью как к временному пристанищу. Все еще не теряет надежды найти последнего потомка масонов…»
– Проходи в гостиную! – услышал он свой же собственный голос.
«Он выбрал комнату, где нет зеркал. Интересно, что бы это значило?» – отметил про себя Леонид. Нынешний хозяин квартиры, сидевший в кресле в дальнем углу комнаты, не счел нужным подняться при его появлении. Голубев со смешанным чувством отметил, что выглядит его враг более чем неважно – небрит, волосы всклокочены, лицо какое-то помятое. «Совсем он не следит за моим телом, – с досадой сказал себе Леонид. – Сейчас он выглядит совсем старым… Впрочем, что ж тут удивительного? Не так легко прожить двести с гаком лет».
– Ну? Что тебе нужно? Зачем ты хотел встретиться со мной? – хмуро поинтересовался бывший масон.
– Здравствуй, Кирилл! – отвечал Голубев, делая упор на имени, но собеседник не ответил на приветствие.
– Я тебя слушаю. – Он прищурился в точности так же, как делал это Рощин. Вернее, как делал Глеб в теле Рощина.
– Говорят, ты заболел, Кирилл… – небрежно обронил Леонид, тоже устраиваясь в кресле.
Его враг вздрогнул и пристально поглядел на него:
– Откуда ты знаешь?
– Слухами земля полнится… Но, если честно, медсестричка разболтала в клинике. Чудесная девочка, но язык у нее как помело… Заехал на днях получить последние результаты своих анализов – и узнал про тебя. У меня-то теперь все в порядке. А вот тебе, Кирилл Владиславович, не повезло…
Если бы взглядом действительно можно было испепелить, от Голубева остались бы сейчас одни головешки.
– Как тебе это удалось? – глухо спросил Глеб.
– Что – это? – уточнил Леонид с обезоруживающей улыбкой.
– Выздороветь от рака. У тебя ведь была уже предпоследняя стадия! Вот-вот должны были начать расти метастазы.
«Спокойно, только спокойно!» – мысленно скомандовал себе Голубев, и на лице его не дрогнул ни один мускул.
– Я готов поделиться с тобой своим секретом по старой памяти, – снова улыбнулся он. – Ты сейчас начнешь ходить по больницам – так слушай внимательно врачей. Они постоянно будут повторять тебе, что все зависит от установки, от того, как ты сам себя настроишь…
– Херня это все! – Бывший масон изо всех сил пнул ножку стола.
– Напрасно ты так думаешь, – вкрадчиво проговорил Леонид. – Если бы здоровье и сознание не были связаны, разве ты бы захватил с собой болезнь из своего тела в мое?
– Этого никак нельзя доказать…
– Можно, и легко! Посмотри на меня – с тех пор, как ты покинул это тело, а я в нем поселился, оно здорово. Вот, если хочешь, можешь даже результаты моих анализов посмотреть… А ты болен, хотя у Леонида Голубева отсутствовала предрасположенность к онкологии. Не веришь, подними все мои старые медицинские карты. У нас даже в роду ни у кого рака не было.
– Ты что, хочешь сказать, что в теле Кирилла Рощина… в моем теле сразу после обмена исчезли все раковые клетки?
– Нет, почему же. Они оставались первое время. Но мое сознание, не запрограммированное на недуг, просто вытеснило их из организма. Потому что я знаю, как это сделать.
Глеб некоторое время помолчал, хмуро глядя в пол.
– А ты чего приперся-то? – спросил он наконец. – Чего надо?
– Видишь ли… Я хочу обратно в свое тело.
Недоуменный взгляд масона уставился на него.
– Зачем тебе это? Ты что, свихнулся?
Леонид тяжело вздохнул:
– Видишь ли… Я не знаю, как тебе это объяснить… Но я понял, что совершил огромную ошибку. Мне, оказывается, совершенно не было нужно это переселение. Молодость, девочки, веселая жизнь – всем этим я пресытился очень быстро. А вот что для меня по-настоящему ценно, я осознал только сейчас. Выяснилось, что я вообще не могу существовать без своего дела, без моего Завода!.. Пусть я буду стар, не слишком здоров, пусть женщин во мне привлекают только мои деньги, но я хочу вернуться в холдинг, для меня нет ничего важнее.
– Не очень здоров, говоришь? – усмехнулся Серебряный в ответ на эту горячую речь. – По-твоему, опухоль в желудке – это легкое недомогание?
– А у меня ее не будет, – уверенно заявил Голубев. – В моем сознании этой болезни нет. Значит, по возвращении в старое тело я ее с собой не перенесу.
– И что ж ты мне предлагаешь? Забирай, дорогой, свой рак и иди с ним обратно в тело Рощина?
– Нет, Кирилл, – убежденно проговорил Леонид. – Я предлагаю тебе сделку, выгодную для нас обоих. Ты возвращаешь мне меня – мой Завод и привычный мне облик, а я возвращаю тебе твое молодое тело в комплекте с рекомендациями, как избавиться от болезни. И – деньги. Все, что я успел тогда перевести на имя Рощина. Все останется у тебя. Ты будешь здоров и богат.
– Ты снова хочешь обмануть меня.
– Нет. Цена слишком высока.
– Что-то ты расщедрился, – подозрительно поглядел Серебряный.
– Ну, во-первых, я не сомневаюсь, что холдинг быстро принесет мне необходимое. В отличие от тебя, я умею им управлять… А во-вторых, честно тебе признаюсь, переоформить собственность еще раз уже просто не получится. Скажем, мой швейцарский банкир решит, что мы оба сошли с ума. Что это за передача счетов туда-сюда каждые два месяца?
Глеб Серебряный снова, насупясь, уставился в пол.
– Уходи! – сказал он, не поднимая глаз. – Я должен подумать.
– Как скажешь, Кирилл! – Голубев поднялся из кресла. – В случае чего ты знаешь, как меня найти.
– Ну что? – кинулась к нему с расспросами Ксюша, едва он открыл дверь автомобиля. – До чего вы договорились?
– Пока не знаю, – отвечал Леонид. – В данную минуту ничего с уверенностью сказать не могу…
– Но хоть надежда-то есть?
– Не знаю…
Ксения с Леонидом как раз были в театре и смотрели премьеру «Самоубийцы» Эрдмана в постановке Вениамина Смехова, когда в кармане Голубева зазвонил телефон.
– Вот черт! Забыл поставить на вибрацию, – покаялся он в ответ на недовольный взгляд спутницы. В темноте, на ощупь, Леонид сбросил звонок, но телефон зазвонил снова и снова, и ему ничего не оставалось, как, пригнувшись и извиняясь перед соседями, выбраться через их колени в фойе.
– Алло? – проговорил он, зажмурившись. После темного зала контраст с ярко освещенным холлом был слишком резким.
– Твоя взяла. Я согласен, – пробурчал в трубке знакомый голос, и, прежде чем Голубев успел ответить, раздались короткие гудки.
Леонид так и остался стоять с зажатым в поднятой руке телефоном перед большим зеркалом, украшавшим пустое фойе театра. Надо было бы ликовать и торжествовать победу, но на душе почему-то стало тревожно.
– Ну что с тобой? Ты как будто и не рад? – удивилось отражение.
– Да, – поделился он своими сомнениями с давним собеседником. – Что-то уж слишком все легко получается. Прямо как в прошлый раз… Тогда тоже все шло гладко, как по маслу… Я радовался, что все удается. А потом вдруг выяснилось…
– Да брось ты. Вечно вы, люди, как сами говорите, ожегшись на молоке, дуете на воду, – махнуло рукой отражение в зеркале. – Забудь о прошлом, все это уже позади.
– Но почему он так легко согласился?
– Да потому что этот обмен в его интересах!
– Вот как? И каким же это образом? Только не говори, что он настолько наивен, что готов поверить в чудодейственное выздоровление.
– А ты поставь себя на его место и подумай как следует, – предложило зеркало. – Он в теле человека, который уже не молод. Денег ты ему не дал. И к тому же выясняется, что тело это больно и жить ему осталось не более года. Стало быть, у него не остается никаких шансов выйти на обмен с тем таинственным третьим и последним потомком масонов. Нет времени на поиски, а даже если этот человек вдруг обнаружится, Глебу уже будет нечем соблазнить его на обмен. А в теле Кирилла, молодом, красивом и, как он все же надеется, здоровом, у него есть еще и временная фора, и все шансы – учитывая твое состояние, которое теперь юридически принадлежит Кириллу Рощину.
– Логично, – признал Леонид и вернулся в зал. – У меня новости! – прошептал он на ухо Ксении.
