– Вся московская сыскная братия, включая даже двух моих неплохих знакомых, уже несколько дней на ушах стоит в поисках этих беглецов из какой-то там больницы. А они сами вышли на моих друзей. Как тут не удивиться?
– И знаете почему, Леонид Сергеевич? – Духон многозначительно поднял указательный палец. – Потому что наше дело правое. И мы, естественно, победим.
– Все шутите? А ведь ваших знакомцев ищут весьма серьёзные люди. Даже Генпрокуратура. Какой-то кейс. Какое-то досье. Я, честно говоря, многого не знаю. Кто бы мог подумать, что мне это может понадобиться...
– Видите, как тесен мир. Нам всем это может понадобиться, – вставил Багрянский, – например, для новой книги.
– Пока мы сюда ехали, я трижды тебя спрашивал: как ты договорился, Лёвушка, с нашим правдоискателем?
– А что толку спрашивать, когда надо было с тобой посоветоваться, – недовольно буркнул Багрянский. – Проявляешь самостоятельность – плохо. Не проявляешь – тоже плохо. Лично я думаю, надо бы с ними встретиться, и как можно скорее. Пока наши доблестные правоохранители их не захомутали. Ведь наверняка мужикам нужна помощь...
– И что? Предлагаешь ждать повторного звонка Фролова? Сам же говоришь, что время не терпит.
– Так в чём же дело? – пожал плечами Багрянский. – Номер телефона Фролова у меня зафиксирован в мобильнике. В любой момент можно созвониться. Что им сказать?
Около девяти вечера Павел Фролов и Курт Зоммер сидели за щедро накрытым столом в беседке во дворе за домом. Предвидя возможные выпады со стороны Фролова, которого Александр разглядывал с нескрываемым интересом, он решил опередить гостя:
– Что, господин правдоискатель, так и вертится на языке, не с дефолта ли я разжился этаким домом и участком? Сразу хочу поставить в известность, что это я приобрёл намного раньше. А с дефолтом только терял и терял...
– Так я Павлу все растолковал после нашей встречи, – услужливо заметил Зоммер.
Хорошо понимая, что ему с Куртом в сложившихся обстоятельствах деваться уже некуда, Фролов откровенно поведал о своей истории – как давней, так и нынешней, закончив своим загадочным похищением, встречей с таинственным Корсаром и предстоящей работой в Базеле.
Мацкевич, пожалуй, был единственным в этой компании, которого более всего заинтересовал рассказ гостей об аварии на Ленинградке и исчезнувшем кейсе Зоммера. Возможно, потому, что эта тема была на слуху, а всё остальное казалось сюжетом какого-то приключенческого романа.
– В моём кейсе только копии документов. Да и тех неполный комплект, – спокойно объявил Зоммер, – оригиналы под семью замками в Швейцарии.
– В банковском сейфе, надеюсь? – уточнил Духон.
– Э, нет, герр Александр, – хитро прищурившись, ответил Зоммер. Он с великим удовольствием пил одну рюмку водки за другой и жадно закусывал всем, что находилось на столе. Диета в избушке медсестрички не прошла для него даром. – Это было бы слишком просто для наших преследователей. Я спрятал документы в ячейке одного из почтовых отделений Цюриха.
– Хитро придумано, молодец, герр адвокат! – заметил Мацкевич, похлопав Курта по плечу. – Интересно, чего в Цюрихе больше? Почтовых ячеек или банковских отделений?
– Вы желаете знать точно или приблизительно? – уважительно взглянув на аналитика, спросил Зоммер. – Тогда я для вас приготовлю справку.
Вместо ответа российская четвёрка дружно засмеялась. И только Фролов, на какое-то мгновение замолчав, вдруг заорал на всю округу:
– Что ж ты молчал?! Мелкая твоя душа. Я как идиот за него переживал, а там, оказывается, копии.
– Правильно переживал, – парировал Зоммер. – Кейс крокодиловой кожи! Стоит, как небольшой автомобиль.
– Так тебе и надо, скряга.
– Ладно, мужики, успокойтесь. Вы всё-таки в гостях. Как я для себя уяснил, вы только в начале расследования? – абсолютно деловым тоном спросил Духон.
– Можно сказать и так, – согласился Фролов.
– Вы приняли правильное решение, что попросили перенести рассмотрение иска. Смешно стрелять пушками по воробьям. Вот когда крупная рыба попадётся в сети, тогда другое дело. Насколько я понимаю, сейчас господину Зоммеру необходимы определённые средства, чтобы продолжить своё частное расследование.
На сей раз Зоммер охотно кивнул.
– В таком случае я готов помочь. Тем более что мне очень ин-те-ре-сен результат. Я уже вам говорил это, господин Зоммер. Там, в Страсбурге.
И на этот раз Зоммер столь же охотно кивнул.
– Ему надо немедленно уезжать назад, во Францию. – Багрянский посчитал необходимым высказать и своё мнение. – Находиться в России сейчас слишком опасно. Пока есть время...
– Извините, господа, тогда зачем господин Зоммер вообще тащился сюда? Чтобы угодить со мной вместе в аварию и сбежать?!
Фролов с силой оттолкнул тяжёлое кресло, чьи металлические ножки противно заскрежетали по плитам террасы.
– Ты так рвался допросить... то есть в смысле побеседовать с господином Духоном. Вот он живой перед тобой.
– А я что, отказываюсь? Я хоть сейчас, – стал оправдываться Курт.
– Что-то не похоже, – с издёвкой заметил Павел. – Лично у меня создалось впечатление, что ты всё уже услышал. Когда тебе пообещали помощь, всё остальное стало ненужным.
– Ложь! – завопил Зоммер, отправляя в себя ещё одну рюмку. – И после этого я должен продолжать называть тебя другом?
– Стоп-стоп, петухи! Если водки перепили, то отправляйтесь в дом, проспитесь. Но спорить на пьяную голову не вижу смысла, – веско сказал Духон.
Он тоже встал и нервно закурил. Багрянский притих, невольно сознавая, что своим полным заботы о гостях предложением разжёг костер.
– Что-то я не понимаю, господа, зачем мы здесь собрались? – невозмутимо обратился сразу ко всем Мацкевич. Он уже нашёл для себя некое решение и хотел предложить его собравшимся.
– Простите, Леонид Сергеевич. Конечно, мы вас слушаем.
– Я бы не поддержал идею Льва Владимировича о скорейшем возвращении господина Зоммера во Францию. Просто не вижу в этом смысла.
Все дружно переглянулись.
– Только не надо смотреть на меня как на врага народа, господин Зоммер. Тем более что вы о них ничего не знаете. И успокойтесь. Вам ничто не угрожает. И не возражайте, пожалуйста...
Мацкевич сделал предупреждающий жест рукой. Мол, потом выскажетесь.
– Ваши преследователи наверняка вскоре поймут, что в пропавшем кейсе были всего лишь копии документов. Если они ещё не знают об этом, я по старой дружбе просвещу кого надо. И вот когда они убедятся, что оригиналы действительно могут представлять для кого-то в нашей стране опасность, они вас не тронут.
– Могут представлять опасность?! Не могут, а будут! Да ещё какую! Господин Зоммер ещё в Страсбурге любезно предоставил мне возможность убедиться в этом. Я и для себя отыскал нечто любопытное. – С уверенностью человека, знающего, о чём говорит, Духон подтвердил слова Мацкевича.
– Вот-вот, – по-прежнему невозмутимо продолжил тот. – Так что с вами, господин адвокат, или без вас – они будут искать оригиналы. Пока ими не завладеют, они с вас будут пылинки сдувать. До поры до времени, разумеется.
– Мысль правильная, – ухватился за слова аналитика Фролов. – Я тоже об этом подумал. А вот мне надо в Новосибирск. Потом в Базель...
– Поезжайте, конечно, поезжайте, – почему-то засуетился Мацкевич. – Вы своё дело сделали. Господин Зоммер у нас и под нашей, следовательно, опекой. Но перед отъездом хотелось бы, Павел Васильевич, поподробнее расспросить вас о Флориде, господине Блейке и его окружении.
– Мы тоже хотим всё знать. Почему мы тоже не можем знать?
– Отстань, Лёвушка. Ты тоже, как я погляжу, набрался лишнего. Видимо, это не для наших ушей? Угадал?
– Вы правы, Александр Павлович. Если я не ошибаюсь, это может быть не моя тайна. Надо кое-что проверить по прежней работе.
Мацкевич с благодарностью посмотрел на Духона.
– Я готов в любое время, – бодро сказал Фролов, хотя глаза его слипались. После деревенского отдыха он никак не мог войти в новый режим.
– Ну а вам, господин Зоммер, придётся довольствоваться моим гостеприимством, уж не обессудьте. – Уверенным тоном, как о деле решённом, Александр объяснил немецкому адвокату его перспективы: – Поживёте у меня. Здесь вас не найдут. Если надо будет поехать на какие-то встречи, Багрянский всегда будет с вами. Он, конечно, не защитит от беды, но некролог, если понадобится, напишет отменный. Шучу.
Пока за столом шёл процесс распределения точек и многоточий в договорённостях, Павел Фролов не переставал радоваться, что в конце концов всё вроде бы складывается более-менее удачно. Он выполнил обещание, данное Зоммеру, и теперь мог со спокойной совестью лететь в Новосибирск. А потом встреча с Лилией. Сибиряк только теперь до конца понял смысл слов – «околдованный любовью». О чём бы он ни думал, что бы ни делал, Павел постоянно мысленно разговаривал с Лилией. Как бы она отнеслась к этому? Что бы сказала на это? Что посоветовала? Как же у него всё сложится с ней дальше? Только это сейчас его и волнует. Смешно. И это в его-то возрасте?! Даже пацаны так себя не ведут. Стыдно кому признаться.
