– Каких? – совершенно искренне спросила я. – «Жигулей»?
Мужчины засмеялись, оценив мою неосведомленность как отличную шутку.
– Ну что, перебрался в Монако? – спросил Тимур. – Или Париж не отпускает?
– Да все никак не решусь на переезд. Уже и дом присмотрел, и разрешение на покупку получил.
– Чего тянешь?
– Думаю. С одной стороны, для карьеры лучше жить здесь. Ничего престижнее в Европе просто не существует. Да и место само по себе неплохое: есть кому, например, новыми часами похвастать, чтобы оценили. Смотри, как тебе? – он вытянул вперед руку, блеснув циферблатом.
Меня часы, особенно мужские, интересовали мало. Поэтому я лишь вежливо улыбнулась, типа оценила на первый взгляд. А Тимур вдруг очень оживился!
– Ну-ка, ну-ка, что это у тебя? Никак на Patek Philippe разорился? Шагаешь в ногу с родным президентом? Кто там у нас еще поклонник этой марки? Чубайс, Лужков, Авен?
– Ты ж вроде тоже Patek Philippe носишь? – хмыкнул Булочкин.
– Ну, у меня что, дешевка… – Тимур задрал рукав пиджака. – Всего-то за сорок тысяч евро.
– А чего так скудно? – лукаво улыбнулся дизайнер.
– Не могу же я носить часы дороже президентских. У него за шестьдесят тысяч.
– Вот оно, преимущество жизни вне Родины, – приосанился Вольдемар. – Я себе Constantin Vacheron купил! Как у Сильвио Берлускони!
– Constantin Vacheron? – Тимур, кажется, офонарел. – И за сколько?
– Ну ясно, дешевле, чем у Сильвио. У него хронометр за пол-лимона, у меня за триста тысяч. И мне, честно говоря, фиолетово, что там у вас ВВП носит.
– Руку не жмут? – каким-то странным тоном поинтересовался Тимур. – От кого-то такие же слова я уже слышал, насчет «фиолетово». А, вспомнил, от Миши Ходорковского!
– Не грузи, брат, – прищурился Булочкин. – У меня в России собственности нет. А сюда дотянуться – руки коротки.
Тимур как-то завистливо вздохнул:
– А у Буша, между прочим, Timex Indiglo, всего за 50 долларов.
– И те не ходят! Говорят, он время по телефону узнает! Давай у Дашеньки спросим, какие часы ей больше нравятся. Сравните, Даш! – он приставил свою руку к Тимуровой.
Я лихорадочно вспоминала известные марки российских часов. У мамы вроде была «Чайка»… или «Звезда»? С браслетом из цветных овальчиков ростовской финифти. Отец подарил их ей на десятилетие супружества, то есть сто лет назад, она их с тех пор не снимала. Сам же отец носил древний «Полет». Или «Восток»? В общем, что-то космическое. И не пожелал с ними расстаться, даже когда Ильдар подарил ему навороченный Rolex.
– Ну? – мужчины выжидательно уставились на меня.
И чего сказать? Похвалить часы Тимура, значит, во-первых, расписаться в своем гламурном невежестве, а во-вторых, ему же и показать, что меня не интересует богатство. То есть, типа, мне все равно, какие котлы на руке моего супруга. Зачем? Супружескую жизнь негоже начинать с обмана. К тому же, на мой изысканный взгляд, часы на подсунутых мне запястьях выглядели совершенно одинаково. Белый вытянутый корпус, стрелки на циферблате… Отдать предпочтение этому… Баранкину или как там его? Тимур обидится. Нормально, да? Чего там вчера Дима вспоминал, когда мы кольцо примеряли? Моссельпром?
– Я – патриотка, – мой взгляд был честен и чист. – Я за Моссельпром.
Мужчины остолбенели.
– А что, Лис начал часы делать? – подозрительно спросил Булочкин. – Когда? А чего же тогда сам Rolex носит за тридцать тысяч? Придуривается?
– При чем тут Лис? – пожала плечами я.
– Как это при чем? «Моссельпром» же Лисовского контора…
– Ох, извините, наверное, выболтала коммерческую тайну, – я натурально смутилась. – Язык мой… – Моя ладошка нежно шлепнула по моим же губам. – А чьи это вещи на вас? – поспешила я перевести разговор на другое. – Такой прикид неслабый! Кто дизайнер?
Булочкин приосанился, мгновенно позабыв про Лисовского и его неизвестные миру трендовые часы.
– Личный подарок от Deth Killers! Слышали? Я понимающе и восхищенно кивнула, хотя это имя мне ничего не говорило. Что я, мужик, что ли? Женские бы марки запомнить!
– Кто такой? – уцепил пальцами Тимур кусок широких штанин собеседника, пробуя, очевидно, на качество. – Или такая? Не слыхал!
– Ну, в Москве его мало знают, – важно ответил Булочкин. – Любимый дизайнер Дэвида Боуи. Я ему авторский дизайн салона Lamborghini делал.
– Тимур, извините, – подскочил к нам давешний Арам, – в меню никаких изменений не будет?
– Нет, дорогой, – приобнял его Тимур. – Я тебе полностью доверяю. Чтобы было много, вкусно и дорого.
– К гонкам готовишься? – спросил Булочкин. – Откуда смотреть будешь?
– Да я террасу снял, нашу, «Адреналин»! Вот, хочу, чтобы Дашенька все вблизи увидела.
– Даша, вы любите пыль и копоть? – удивился Вольдемар. – И потом, тут же старт, много аварий. Зачем вам неприятные эмоции? Пойдемте лучше на мой балкон, – Булочкин нежно взял меня за пальцы. – С него видно все самые опасные повороты, но он выше террасы. Потому гарь туда не долетает.
– Даша – журналистка, – похвастался Тимур, уверенно отбирая мою руку у наглого дизайнера. – Самая известная в России. Ей надо все видеть! И потом, твой балкон так высоко, что с него никого из общества не разглядишь. А Даша должна знать, кто приехал, во что одет, чем закусывают. И потом, я к себе уже кучу наших зазвал. Вместе-то всегда болеть веселей!
– Напьетесь опять, – поморщился Булочкин. – Станете на трассу под болиды рваться. Полиция притащится.
– Когда это мы напивались? – возмутился Тимур.
– А в прошлом году Витька Фордашев, помнишь, требовал напрокат «феррари» Шумахера и орал, что он ездит не хуже!
– Ну поорал немного, кому от этого хуже? – нехотя согласился Тимур.
– А дальше, что было, забыл? Доорался, что миллион дает за десять минут катания, а когда ему вместо «феррари» подогнали болид «рено», даже по цвету другой, он, не разобравшись, сел за руль и тут же сбил шлагбаум.
– Ну и что? – упрямо повторил Тимур. – Миллион-то отдал, не соврал!
– Отдал, когда из полиции вышел. Его в тюрьму упекли на десять суток. Или ты про это не знал?
– Отстань, а? – попросил Тимур. – Надо же мужикам где-то стресс сбрасывать! Сам знаешь, у Витьки тогда кризис был, акции резко в цене упали.
– А у Кляйнера что упало? Когда он на весь Монте-Карло в мегафон кричал, что всем монегаскам лично отольет бесплатные металлические члены на своем комбинате, чтобы они оттрахали его ненасытную супругу, потому что он ее не удовлетворяет? Позор, Тим! А массажистка эта, нынешняя жена твоего тезки, помнишь, потребовала пять ведер воды, чтобы лично выливать на головы гонщикам! Типа им на трассе жарко, освежить надо. Хорошо, что сам Тимка второе ведро ей на голову надел. А позавчера? Приехали наши, Кусманов и Рокотов, с девицами совершенно определенного вида, заняли Monte-Carlo Beach Hotel, накупили шампанского и давай прямо в вестибюле друг друга из бутылок поливать! Сначала девок по уши залили, заставили раздеться донага, потом сами разоблачились. Персонал за стойки спрятался. Ковры все насквозь, люстру какую-то раритетную разбили – пробкой стрельнули. Так им этого мало показалось, наружу выскочили и давай по прохожим шампанским пулять.
– И что? – Тимуру, я видела, этот разговор совсем не нравился. – Тоже в полицию забрали?
– Нет. Они столько денег отвалили, что можно все ковры поменять вместе с люстрами.
– Тогда чего ты возмущаешься? – расслабился Тимур. – Все довольны. Всем хорошо.
И наши повеселились, и монегаски заработали. Нормальное движение капиталов. По Карлу Марксу.
– Думаешь? – Булочкин покрутил головой. – А тебе стыдно не бывает?
– Никогда! – гордо отрезал Тимур. – Имели мы эту Европу во все времена и иметь будем! С особой дер зостью и цинизмом, как и присуще настоящим русским! – и он довольно заржал. – Так что, если надумаешь, давай ко мне на террасу, оттянемся по полной!
* * *Как только мы отбыли с яхты так и не появившейся перед гостями Ребекки, у меня вдруг испортилось настроение. Просто так, без всякой причины. Повод, правда, имелся: в мобильнике я не обнаружила ни одного непринятого звонка от Димы. Что он себе думает? Решил меня бросить? Ну, уж нет! Такой радости я ему не доставлю. Я должна, просто обязана показать, что это я его бросила! И он никогда не узнает, что мог бы стать принцем! Никогда!
Но разве это повод для того, чтобы вдруг так резко упало мое настроение? Нет. А мне вдруг стало плохо-плохо, тоскливо-тоскливо, просто безысходно. И слезы опять заполнили глаза.
– Дашунь, что с тобой? – встревожился Тимур. – Отходняк?
– Какой отходняк? – не поняла я. – С чего?
– Так с лекарства! У него действие такое, сначала на небеса возносит, а потом раз – и вниз. Перетерпеть надо.
– Чем ты меня напоил? – насторожилась я. – Что за гадость?
– Ни хрена себе, гадость! Чистейший транквилизатор! Высшей пробы!
– Как называется? – требовательно повысила голос я. – Ну?
– Даш, что я, врач? Попросил у капитана, он дал. Ну, ты видела, какой кэп правильный! Они специальный курс медподготовки проходят, чтобы в случае чего помочь. В море, знаешь, всякое случается. Пока врача дозовешься, копыта откинуть можно.
