Пацаны — местная шпана встречали Новый год и забавлялись по-своему: спичками они поджигали эту макулатуру прямо в ячейках. Ящики были деревянные и горели не хуже газет, если их хорошо разжечь. Одним словом, подъезд горел. Дым заполнил лестничную шахту и быстро достиг пятого этажа.
— Неужели горим? — почуяв запах дыма, подумал Антон. Он открыл дверь своей квартиры и тихо выскользнул на лестничную площадку.
Все жильцы подъезда после встречи Нового года продолжали спокойно спать за плотно закрытыми дверями своих квартир. Дым вышибал слезу, практически ничего не было видно.
— Пожар! — заорал Липовецкий, спускаясь вниз и грохоча кулаками в двери жилищ на каждой площадке. Языки пламени уже лизали лестничный переход второго этажа.
— Давай воду! Внизу что-то горит! — крикнул он Мышкину, высунувшему голову из двери квартиры на третьем этаже.
Жильцы зашевелились, сонные выглядывали из приоткрытых дверей квартир и начали задавать дурные вопросы:
— Что горит? Где горит? Почему горит? Кто поджёг?
— Воду давайте, мать вашу! Сгорим к чертям собачьим, если не будем тушить пожар! — выругал их Антон.
Это подействовало. Самые решительные открыли краны в квартирах и вода в вёдрах и кастрюлях, по выстроенной цепочке, начала поступать в руки Липовецкого и Мышкина.
Некоторые испуганные жильцы горящего подъезда, не верящие в силу людей, поспешно начали укладывать вещи в чемоданы. Они открыли окна и готовились к эвакуации.
Понадобилось вёдер десять воды и пожар, не набравший силу, был задавлен. Остатки ящиков Антон и Виктор вытащили во двор и те, отстреливаясь искрами, шипели в снегу последышами дыма и пара.
Антон поднялся к себе на площадку пятого этажа. Он услышал как встревоженный Трушин всё ещё руководит экстренными сборами своей жены по эвакуации:
— Бери деньги и всё самое ценное! — кричал он.
— Где они, куда ты их спрятал, лентяй пузатый!? — не менее громко вторила ему жена.
Когда дым рассеялся, в квартиру Липовецких обсудить случай возгорания потянулись все «пожарники».
— Чуть не погорели! — высказал общее мнение Мышкин.
На него обратили внимание и увидели, что его голова без единого волоска, гофрированной кожей напоминала борозды свежевспаханного поля. На немой вопрос присутствующих Виктор ответил:
— Чего уставились? Погорел я! Тушил пожар — для вас же старался! Пришлось впопыхах постричься….
Антон решил его не выдавать. Дабы перевести стрелки разговора, он произнёс:
— Подумаешь, поджёг волосы — вырастут ещё лучше! Вот Володя Трушин до сих пор кричит жене «Бери деньги и укладывай в чемоданы всё самое ценное!». Мужики захохотали.
— Разбирай, ребята, по стопарику, — добавил он, разливая водку в рюмки. С наступившим Новым годом! Они дружно выпили, перекурили и разошлись.
Новый год никаких нежелательных сюрпризов чете Липовецких не принёс. Но время в своём неумолимом беге уплотнилось заметными событиями происшедшими в их семье.
Сын пошёл в первый класс и начал удивлять родителей заметно пополненным лексиконом. При помощи своих одноклассников он сделал открытие, что многие понятия, вещи и предметы могут называться совершенно по-другому. Пришлось родителям объяснять, что ругательства и другие вульгарные словосочетания, которые в их семье никогда не употреблялись, не являются лучшим приобретением человечества. В принципе, их все знают, но употребляют в разговорной речи в зависимости от ситуации и личного воспитания.
Светлана попыталась устроиться на работу, но безрезультатно. Антон, зная характер взаимоотношений начальников с подчинёнными женщинами при их общем дефиците в гарнизоне, был даже рад отрицательному результату этой попытки.
Кочет согласился пойти старпомить на новостроящуюся лодку. Петров стал старпомом.
Должность помощника командира освободилась и Антон, сражённый убедительными доводами Бориса Ароновича, не выдержав планомерной «осады», сдался и принял его предложение занять эту должность. Приказ Командующего флотом о его назначении пришёл быстро.
Новые дела навалились на Антона:
— во-первых, нужно было срочно решать назревшие вопросы по содержанию корабля, пополнить продовольственные запасы и прочее;
— во-вторых, быт личного состава в казарме был сероват и радости жизни никому не прибавлял. Тут работы было непочатый край;
— в-третьих, Антон начал «бегать» по флагманским специалистам дивизии и флотилии с листами по сдаче зачётов на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой.
Всю прелесть смысла пословицы великого русского языка «забота об утопающем — есть делом рук самого утопающего» Антон понял с первых шагов исполнения новой должности.
— Чем отличается по сути в корне надводный корабль от подводной лодки? — на первый взгляд совсем не трудный, вполне простецкий вопрос задал офицерам командир подводной лодки капитан 2 ранга Бух Б.А… Происходило совещание офицерского состава с ещё более понятной тематикой: «Как жить дальше?».
— То, что нам всем хочется жить хорошо и ещё лучше понятно и коню, — подумал Петров.
— Но какое отношение к этой жизни имеет вопрос командира — понять не могу никак!
— Уж Ароныч сейчас выложит что-то существенное, коль он так издалека подбирается к решению вопроса — «как и кому на Руси жить хорошо». Ишь, как озадачил офицеров! У них из «маковок» аж пар пошёл! Посмотрим: кто у нас самый умный и сообразительный, — размышлял замполит Васильев.
Остальные офицеры недоумённо переглядывались. В их глазах можно было прочесть:
— Ни фига себе вопрос — школьнику известно, что надводный корабль плавает над водой, а подводная лодка — под водой в глубинах морей и океанов.
Конечно, вкусить преимущества хорошей жизни они были не прочь, хотя особой связи решения этой проблемы с существом вопроса не усматривали. Как это сделать не напрягаясь, для них было полнейшей тайной.
Похудевший, моргая слипающимися глазами от недосыпания, Антон сидел на собрании. Его мысли, переполняющие голову, были о зачётах, отчётах, ведомостях, накладных, где достать, получить, списать и так далее. Все они сводились к одному — как получить, накормить, одеть, разместить и обеспечить приличную жизнь и быт экипажа корабля на берегу.
— Как вы, товарищ Липовецкий, думаете ответить на поставленный вопрос? — дошло до сознания Антона командирское обращение.
— Что тут думать, товарищ командир, — тяжело приподымаясь, помолвил он. — Я на собственной шкуре в должности помощника командира уже в полной мере ощутил эти отличия.
Все присутствующие офицеры заинтересованно повернули головы в сторону Антона и ждали — чем это собирается их удивить новоиспечённый помощник?
— Продолжайте, продолжайте! — поощряя его, заполнил образовавшуюся паузу командирский голос. — Как вы догадались, я не случайно именно вас прошу высказаться. Продолжайте!
Сосредотачиваясь, Липовецкий слегка потряс головой, отгоняя всё лишнее. Разобравшись с мыслями, он начал чётко формулировать ответ по существу скрытого интереса командирского вопроса.
— Надводный корабль изобретён человеком давно в виде кусочка суши способной перемещаться по воде, — как бы вслух размышлял он. — На этом кусочке суши, как и на любом островке Земли, люди изначально были способны жить, как в собственном доме. Именно, надводный корабль — это дом для моряка, комфортность жилья и быта в котором предусматривается конструкцией в зависимости от класса и назначения, как неотъемлемый фактор его существования. Естественным связывающим звеном надводного корабля с материковой землёй служит воздушный океан. Эта связь не только привычно естественно — материальна, но для моряка психологически жизненно необходима.
С её потерей надводный корабль перестаёт существовать, то есть тонет или уничтожается.
Подводная лодка задумана и сконструирована, как чисто военный корабль для ведения боевых действий под водой. Это не дом — это оружие для войны. Преодолевая психологический барьер потери естественной связи с землёй через воздушную атмосферу, подводники вынуждены как-то жить в герметичном прочном корпусе в толще воды довольно длительное время автономно. Конструкция подводной лодки предусматривает минимум жилья, условий быта и средств обеспечения жизнедеятельности экипажа только на период её автономного плавания. При её стоянке в базе дом подводника в казарме. Жизнедеятельность экипажа и его боевая готовность обеспечивается наземной базой и её инфраструктурой.
Нужно признать, что пока реально существующее базовое обеспечение жизни и быта подводников гораздо ниже уровня того минимума, который они имеют на подводной лодке.
Наше высокое начальство считает, что атомоходы оно построило, а быт подводники пусть налаживают сами. Вот только деньги для этого выделить забыли, а может и выделяют, только не тем кому нужно. Да и вообще, кроме декларации — кто у нас в государстве, пока нет войны, думает о военнослужащем? Он и так «обязан» и «должен» по гроб жизни! Ну, а уж если геройски погибнет, то поставим героям памятник. Так что никакой быт устраивать ему не нужно и баста! Исходя из этого, как жить дальше нам нужно решать всем вместе. У меня всё, товарищ командир, — закончил Липовецкий.
