ГЛАВА 54 О НАБОЛЕВШЕМ
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Древнеземная мудрость
Одно дело, когда эксперимент показывает свою никчёмность и совсем другое, когда это показывает административное управление. Ну, как такое может быть, чтобы в целом городе не существовало никакого хирургического отделения с операционной вместе? И ни одной, ни одной стеклянной ампулы для наркоза. Пусто!
Конечно, гражданские упорно надеются на морской госпиталь, но они ведь не могут не видеть, что творится на нынешнем флоте или, может, наоборот, старательно закрывают свои зенки на существующую действительность?
…Скорее всего, второе.
Я очень люблю дежурить по госпиталю, поскольку это именно то дело, которому меня учили. Поскольку больных у нас не просто мало, а безумно мало, то к каждому поступившему пациенту я отношусь с особым трепетом и вниманием. Самая любимая помощь — это помощь пострадавшим от алкогольного опьянения. По мере выхода из абстинентного синдрома с жутким сушняком данному контингенту товарищей я обычно делаю клизмы. В платной медицине суровая ректальная клизма обзывается красивым многообещающим словом — колоногидротерапия. Текст иной, но смысл остался. И таких «терапий» я оказываю каждому потерпевшему в больших количествах. Минимум — семь штук. Максимум… Пока мой скромный личный рекорд остановился на отметке двадцать два (пить бросают сразу). Уж так я люблю помогать больным морякам, и ничего тут не поделаешь. И даже когда я сам болею, я всё равно выхожу подежурить, чтобы позаботиться о чьём-нибудь драгоценном здоровье.
Правда, сотрудники госпиталя тут уже пришли к выводу, что захворавшего меня на дежурства ставить нельзя.
Высшие силы начинают сразу гневаться. Да-да, именно гневаться. Можете посудить сами, несравненные мои.
В четверг вышел на дежурство. Дежурю себе, как обычно, почитывая оперативную хирургию с ниточкой (так мы, военно-морские врачи, называем такую дисциплину как «Топографическая анатомия»). Читаю и читаю потихонечку. Две страницы в час. Спешить некуда. Знаниями голову загружаю. Всё отлично.
Так я и читал бы научный труд до самого отбоя, если бы не многострадальные пациенты. С наступлением сумерек привезли к нам мужика с предварительным диагнозом: «Холецистит». Вы не знаете «Холецистит»? Здесь всё просто. В любом организме существует такой пузырь, в котором имеется не алкогольная жидкость и даже не спиртовая взвесь, а жидко-слизистая масса, именуемая желчью. Ну вот, когда этот пузырь воспаляется (камни, например, или ещё какой хлам), то и получается упомянутый выше «Холецистит».
Зная огромное влияние на молодого, красивого, стройного и немного неопытного врача первого диагноза, я попытался зайти с другой стороны. Смотрю клиента предельно внимательно, высверливаясь в него глазом — классический острый аппендицит. Аппендицит, или воспаление аппендикулярного отростка, часто похож на другие заболевания желудочно-кишечного тракта. Если есть рубец от уже удалённого аппендикса — то всё понятно, а если нет, то надо помнить о незыблемых симптомах верификации: Воскресенского, Пирогова и пр. Именно поэтому я и диагностировал: барахлит червеобразного отростка (так его ещё называют).
Пришедший по данному случаю ведущий хирург гарнизона утвердил мой диагноз — и вперёд. Рвёмся наперегонки в любимую операционную. Я сладко потираю ладошки: наконец-то хоть какая-то медицинская практика, а то скоро уже и шить разучусь (в смысле: раны зашивать). Представляю себе операционный блок, скальпель в правой руке, размашистые свободные движения
Звоним господам анестезиологам, чтобы они помогли нам в этом благом деле, временно усыпив драгоценного пациента. Господа же нас необычайно «радуют»: нет препаратов для осуществления наркоза. Нет, и как хотите. Мы переглянулись, хотели, было, что-то сказать, дружно вздохнули и сняли маски. Операция отменилась, до лучших времён. Пришлось отправить мужика в окружной клинический центральный госпиталь. На машине. Ладно, переживаем по этому поводу, скрипя всеми, имеющимися во рту, зубами.
Через день, в субботнюю смену, когда я вновь дежурил из положения больного, опять поступил боец с таким же диагнозом. На этот раз удача перешла на нашу сторону, и мы его прооперировали, поскольку этот пациент оказался матросом-срочником, и в отличие от первого клиента был, мягко сказать, худоват. Для немедицинских граждан смею пояснить, что «аппендэктомию» разрешается проводить под местной анестезией лицам среднего телосложения или ниже. Операция удалась. Я так старался, что даже ведущий хирург мне ни разу по рукам не шлёпнул. Ну, Вы знаете, если что-нибудь не то отрезать или не там зашить, то ведущий хирург запросто может по Вашим культяпкам шлёпнуть. Имеет полное право. Помните об этом!
И вот, новый день — воскресенье. Только я подменил предыдущего доктора, спустившись с отделения, и заступил на вахту, как тут же городская «Скорая помощь» привозит женщину, среднего возраста отроду. Диагноз, я полагаю, Вы сможете угадать, даже не глядя на неё. Да-да, любимый всеми нами «барахлит». Вот так, больной я притягиваю аппендюки.
Ладно, жаловаться поздно. Девушка прибывшая — гражданского происхождения. По идее, то есть по правилам, ей должна заниматься городская больница, а не мы. Я, как можно вежливей, объясняю милой даме, что наркоза у нас нет. Временно. «К сожалению, — продолжаю я, с некоторым сарказмом, — Вы не успеете дождаться, когда он появится». Затем, перейдя вновь на вежливо-учтивый тон, выясняю, есть ли у неё знакомые, которые смогут отвезти её в Мурманск. Кивая головой, она отвечает положительно.
По команде звоним начальнику ВМГ, который рекомендует направить больную в столицу нашей области. Вызванная по такому случаю «Скорая» приезжает за ней снова. Наш главный хирург на их белом стандартном бланке написал, что рекомендовано лечение в городской больнице. Приходит фельдшерица (по статусу, а не по образованию: в ЗАТО нет фельдшеров) и начинает права качать, напишите, мол, что вы отказываетесь её принимать. Мы ей в сотый, а может и в сто первый, раз объясняем, что по-живому резать не будем: не живодёры же (вроде). Прописали рекомендации. Видя, что псевдомедик продолжает движение «на ручном тормозе», я ей поясняю: «Если бы вы женщину не футболили туда-сюда-обратно, она давно уже бы в Мурманске лежала». Высказав претензии, мой мозг вспомнил, что Мухосраньская «Скорая», в большинстве хирургических случаев, занимается спихотерапией: нашли ответственных людей и спихнули. Участь её — быть санитаровозкой. Взять, привезти, положить. Расписочку. Штампик. И всё.
Больная женщина, видя такой нешуточный произвол, даже не села в прибывшую «Скорую». Просто пошла пешком. Прихрамывая на правый бок из-за боли. Хром-хром.
Единственное, что могу добавить, это то, что её хромота была несравнима с таковой у гражданской медпомощи в славном ЗАТО. Можно сказать, что помощь эта находилась в глубокой… инвалидной коляске…
А, чтобы у Вас окончательно существовала ясность, как плохо с медснабжением (людским и лекарственным) в нашем городке, привожу последние хроники тех боевых дежурных суток.
В этот же день, только тремя часами ранее (или далее), тоже вечером, звонит к нам в госпиталь, посредством телефонной проводной связи, начмед базы. С присущей для своего поста вежливостью, он просит дежурного врача приехать к соседям, сделать укол.
Я приезжаю к телу. Опять гражданская женщина. Вирус гриппа разбил её полностью: голова трещала, мышцы хрустели, температура на градуснике зашкаливала за 39 градусов. Делаю ей так называемую литическую смесь (анальгин с димедролом) — всё, что было в моей сумке. Даю рекомендации. Спрашиваю попутно:
— А что «скорую» не вызывали?
— Вызывали, — отвечает простуженная. — Только они сказали, выпейте таблетку и всё. А у нас и без вас вызовов хватает.
Я, в этот момент, как-то замер, молча вздохнул, потёр вспотевший правый глаз, уложил свой медицинский чемоданчик и тихо засобирался.
— Если лучше не будет — звоните в госпиталь, я приеду, — пообещал на прощание я. — До свидания.
Вот такой тут снабженческо-медицинский кошмарик творится. И не только такой. Куда не плюнь, везде анархия правит. Волосы мои оставшиеся дыбом встают и вылезают на свет белый десятками.
ГЛАВА 55 ЧЕСТНОЕ СОСТЯЗАНИЕ
Вчера пил с русскими подводниками — чуть не умер. Сегодня опохмелялся с ними же. Лучше бы я умер вчера.
Из дневника английского моряка
Да ладно там волосы, тут и глаза запросто могут повылазить. Взять и повылазить, повиснув на одних лишь зрительных нервах. Совершенно свободно. Им закон не писан. Кстати, начальство в этом плане не исключение: они те же люди, с волосами и глазами, и стрессам подвержены не меньше нашего. А может даже и больше.
