— Не пудри мне мозги, — рассмеялась Варя. — Будто я не вижу, как ты на них смотришь. Вот как раз старым и подавай молоденьких!
Если Амстердам им очень понравился, то столица Голландии немного разочаровала своей обыденностью. В Гааге во всем ощущались благоустроенность и богатство страны, но и только. Зато, когда возвращались в Амстердам, большое впечатление произвели прекрасные песчаные пляжи, которые тянулись вдоль всего побережья.
Наумовы никогда не были в Англии. Они давно мечтали увидеть Лондон, но не считали его лучше Парижа, и потому впечатление превзошло все ожидания. Этот огромный мегаполис был не только необычайно величественным со старинным Тауэром, Вестминстерским дворцом и «Биг Беном», с современными офисами делового Сити и знаменитыми мостами, площадями и памятниками. Здесь царила атмосфера доброжелательности и гостеприимства, что поражало, ибо британцев привыкли считать холодными и чопорными.
— Вот уж не думал, что в Лондоне жить приятнее, чем в Париже, — удивленно заметил Артём Сергеевич. — Здесь полно разноплеменного люда, и англичане относятся к иностранцам получше, чем французы.
— Я тоже обратила на это внимание, — подтвердила Варя и с усмешкой добавила: — Недаром здесь подолгу жили Карл Маркс и Ленин. Даже Герцен.
В столице Великобритании они пробыли один день, но, отплывая от белых скал Дувра, остались довольны, что повидали главные достопримечательности Лондона, включая всемирно известный музей мадам Тюссо. И самое большое впечатление на них произвели не восковые фигуры, среди которых был даже Гитлер, а поездка в открытых вагончиках по подземелью, где манекены, как живые, показывали исторические сцены казней и прочие ужасные зрелища.
Дальнейшее плавание было чудесным. Когда подошли к берегам Франции, установилась теплая солнечная погода, и уже можно было загорать и купаться в бассейне. В Гавре царило лето, и на экскурсии туристы отправились налегке. Многие, в том числе и Полунины, укатили в Париж, но Наумовы предпочли съездить в долину Луары, где было множество средневековых замков.
В Португалии самым интересным, конечно, явилось посещение ее столицы — Лиссабона. Старинный, когда-то богатейший город был очень красив, в чем они убедились, совершив пешую прогулку по узким средневековым улочкам и глядя на его панораму с самой высокой точки. Однако наибольшее впечатление у них оставила экскурсия на Кабо Рока — самый западный мыс Европы. Стоя на краю обрыва, с которого открывался вид на безбрежный океан, обдуваемые ветрами Атлантики, туристы испытывали таинственный магнетизм, позвавший в далекий путь Васко да Гама и других отважных мореплавателей.
В Испании, не считая Кадиса, куда зашел их круизный лайнер, они побывали только в одном крупном городе — Севилье, но впечатление осталось ярким и незабываемым. Этот город сплошных дворцов утопал в цветах и пышной тропической зелени. Разочаровала Наумова лишь речка Гвадалквивир, оказавшаяся весьма невзрачной. Он с детства представлял ее иначе, помня слова известного романса: «Ночной зефир струит эфир… шумит… Гвадалквивир».
Конечным пунктом круиза был испанский остров Пальма-де-Мальорка. Этот мировой курорт напоминал Сочи, но располагал международным аэропортом, превосходящим даже московские. Городок ничем особым не отличался, кроме старинной крепости на вершине невысокой горы, и запомнился невыносимой жарой и тем, что они с Полуниными целый день, почти до вылета, купались в море, которое у берегов этого острова было на редкость соленым.
* * *
После наполненных ветром морских переходов и изнуряющей жары острова Пальма-де-Мальорка неспешные прогулки по тенистым березовым рощам вокруг дачного поселка доставляли Наумовым особое удовольствие. «Тихая охота» по-прежнему была страстью обоих, в июне уже появились первые грибы-колосовики, и в субботу они решили обойти знакомые опушки, так как сосед, тоже заядлый грибник, набрал накануне два десятка белых.
— На неделе люди находили и побольше моего, — сообщил он им, когда разгружали машину. — Но уже вокруг все вытоптали. Вы вряд ли чего отыщете.
Наумовы на это лишь улыбнулись, так как были уверены: если еще растут колосовики, то пустыми домой не придут. Они знали все места, где попадались белые грибы. А про Варю шутили, что она может их найти даже под землей. И на этот раз, походив пару часов по лесу, сумели набрать полные корзинки. Белых было всего около десятка, зато крупные и не червивые. И нашла их все Варя. Но Артём Сергеевич тоже внес свой вклад, отыскав в высокой траве большую колонию лисичек.
Солнце стояло уже высоко в небе, когда, подустав, они решили передохнуть. Наумов нашел поваленную березу и, усевшись на ее толстый ствол, позвал жену. Во время круиза и когда вернулись домой, у них не было серьезных размолвок, хотя оба ощущали, что исчезло прежнее взаимопонимание. Они сидели, вдыхая напоенный ароматом трав воздух, и молча наслаждались щебетанием птиц.
— Еще вчера хотела у тебя спросить, но забыла, — сказала Варя. — На что тебе понадобились деньги, которые лежали в «общаке»? Я в него полезла, а там пусто.
«Ну вот, теперь не избежать ненужных объяснений», — недовольно подумал Артём Сергеевич. «Общаком» у них назывался бумажник, в котором хранили наличные деньги. Взяв оттуда все, что было, он рассчитывал пополнить его со своего вклада в Сбербанке, но не успел это сделать.
— Отослал Алеше, — честно признался он. — Чтобы не призвали в армию, он устроился на авиазавод и получает так мало, что не хватает даже на дешевые сигареты. Решил поддержать его на первых порах.
— Напрасно ты это сделал. Бросил бы курить, — криво усмехнувшись, сердито сказала Варя. — Теперь он, взрослый уже мужик, сядет тебе на шею. — Артём Сергеевич ничего не ответил, лишь несогласно мотнул головой, и она добавила: — Только не думай, что мне жалко денег. И не в том дело, что Лена и ее детки — чужие нам люди. Я готова помочь и чужому человеку, попавшему в беду. Дело в том, что мы их нисколько не интересуем. И о нас вспоминают лишь тогда, когда что-то понадобится.
Наумову не хотелось с ней объясняться. В лесу было так чудесно! А у них из-за этого уже была серьезная размолвка. Его отношение к «сибирской дочери» и ее детям было сложным, но он не мог считать их чужими. Варя, сама того не ведая, разбередила его старую рану. Поэтому он просительно сказал:
— Не вмешивайся в наши отношения, раз для тебя они чужие. Говоришь же сама, что денег тебе не жаль. А я на них трачу немного.
— Хочешь сказать, что тебе они не чужие? Тогда почему не признаешь Лену своей дочкой? — обрушилась на него жена. — Пора кончать эту неразбериху!
— У меня для этого есть основания! — вспылил, поднимаясь, Артём Сергеевич. — И анализы ДНК скорее всего подтвердят мою правоту.
— Тогда почему ты с ними нянчишься? — непонимающе посмотрела на него жена. — Зачем помогаешь?
— А зачем ты и все остальные помогли Лене, когда она здесь появилась? Ты все уже забыла? — гневно спросил Наумов, и сам же ответил: — Она нуждалась в помощи, и было просто бесчеловечно опровергать слова ее умершей матери.
— Ну а сейчас что мешает сказать Алеше, что ты ему не «деда»? — стояла на своем Варя.
— Неужели ты не понимаешь, что парня, который и так некрепко стоит на ногах, это убьет? — возмутился Артём Сергеевич. — Отец от него отвернулся, а теперь и мне дать ему под зад коленкой? Ты ведь заботишься о Танечке, хотя ее любят родители!
Сказав это, он и не думал, что заденет жену за живое.
— Танечка порядочная девушка, а Алеша — темная личность! — вспылила Варя. — Ты о нем ничего не знаешь, а не только — внук он тебе или нет. Я боюсь впускать его в дом, и прошу не приглашать к нам больше!
— Вот даже как? — окончательно вышел из себя Наумов. — Не думал, что ты можешь быть такой черствой! Неужто мы перестали понимать друг друга? — Усилием воли он взял себя в руки и, глядя ей в глаза, твердо заявил: — Я не оставлю без помощи и Алешу, и Лену с другим ее мальчишкой, если им она понадобится. И выяснять ничего не буду! Потому, что сам не хочу этого. Ты должна понять, что они мне — не чужие! Иначе мы дальше жить не сможем.
У него задрожал голос, и это, видно, смягчило Варю.
— Ты только не ставь ультиматумов! Посиди тут, остынь, — глухо произнесла она, поднимая с земли корзинку. — Подумай, стоит ли нам из-за них так напрягаться. А я пойду. До дома уже недалеко. — Варя сделала пару шагов и обернулась. — Может, я чего-то недопонимаю, — примирительно сказала она, и в ее серых глазах блеснули слезы. — Наверно, поздно нам с тобой расставаться.
Происшедшая ссора была самой серьезной за всю их совместную жизнь, и эти разногласия казались Артёму Сергеевичу непримиримыми. «Неужели мы можем стать чужими и разойтись после стольких лет взаимной любви и согласия? Неужели сможем жить друг без друга? — недоуменно думал он, чувствуя, как душу переполняет горечь и щемит сердце. — Но уступить ей сейчас, значит, сфальшивить, чего я никогда не делал. Смогу ли тогда уважать себя?»
