- Алекс?
Он оторвался от собственных мыслей и поднял свои глаза вверх.
- Можно войти?
- Это твой дом, - улыбнулась его мать,- не понимаю, почему ты до сих пор спрашиваешь разрешения.
- Наверное, потому, что до сих пор чувствую себя провинившимся пацаном, который забыл купить домой хлеба, - он усмехнулся и прошел внутрь. До его ноздрей моментально долетел невероятный запах черничного пирога, и он не смог не улыбнуться. - Ты готовишь пирог.
- Готовлю, - улыбнулась Луиза. - Конечно, не у любого человека ты найдешь привычку выпекать по ночам, но мне кажется, что именно в этот отрезок времени он получается у меня каким-то особенным. - Она вытащила пирог из духовки и помахала около него прихваткой.
- Он всегда бесподобен, - Алекс улыбнулся, вдыхая запах свежей выпечки, а затем поцеловал свою маму в щеку, - как и ты.
- Наверное, вы каждый день говорите это всем женщинам без исключения, мистер Миллер, - рассмеялась Луиза.
- Только вам, миссис Миллер, потому что вы мать рыцаря и жена короля, - Алекс поклонился, а затем улучил удобный момент и резко подхватил мать на руки. - И я готов повторять это каждую секунду!
- Алекс! - закричала женщина сквозь смех. - Что ты творишь? Опусти меня на землю сию же секунду!
- И не подумаю, - улыбнулся он и начал кружить Луизу по комнате.
- О Господи! Александр Миллер, поставь меня на ноги немедленно! - Алекс лишь звонче рассмеялся, а Луиза крепче вцепилась в рубашку сына и закрыла глаза. - Если я умру от страха, это будет твоя вина!
- Навряд ли, мам, - не унимался он. - Ты бессмертна. И твоя любовь будет вечно согревать этот мир.
- Сейчас же поставь меня на ноги, шутник недоделанный, или больше не получишь ни куска моего пирога!
Алекс не смог сдержать нового приступа смеха, потому что знал, что этого никогда не будет, но все же остановился и осторожно опустил Луизу вниз.
- Это только ради пирога, - прошептал он. - Расставания с ним я бы не пережил.
- Ах ты бессовестный ребенок, - Луиза хотела было выбраться из его рук, но Алекс лишь сильнее прижал её к себе и стиснул в своих объятиях, тем самым отрезав ей все пути к отступлению. – Ты задушишь меня, Алекс!
- Я так люблю тебя, мам, - внезапно он прижался к её груди и закрыл глаза.
- Иногда мне кажется, что ты никогда не повзрослеешь, - смеялась она.
- Зато так ты можешь почувствовать себя моложе, верно? – Не успела Луиза ничего ответить, как Алекс моментально перегнулся через неё и отломал небольшой кусочек черничного лакомства, по-быстрому запихнув его в свой рот. – Твой пирог бесподобен, как я и говорил, - сказал он, пытаясь остудить его придыханием.
Луиза только через некоторое время осознала, что произошло, и ахнула, заметив зияющую дырку на её некогда красивом творении.
- А ну-ка кыш отсюда, проказник эдакий!
- Ты прекрасна, мам, - крикнул он, убегая от грозного материнского полотенца, которым она на него замахнулась.
- Нет, ну что мне делать с этим ребенком.
Усмехнувшись, Алекс быстро взлетел вверх по уже давно знакомой ему лестнице, наслаждаясь прикосновением своих ладоней к родным перилам, и остановился, чувствуя, как все его естество отзывается от осознания того, что он был дома. Его взгляд тут же остановился на красивой старинной тумбочке с резными ящиками, смотря на которую он провел почти все свое детство. Не спеша подойдя к этой диковиной вещице ручной работы, Алекс медленно провел руками по дорогому дереву и тут же ощутил, как его губы растягиваются в улыбке. Осторожно выдвинув верхний ящик, он непроизвольно просунул внутрь одну руку и стал шарить ею по верху ящика, словно ища что-то скрытое от посторонних глаз. Когда его пальцы нащупали небольшой тайник, он улыбнулся и ловко открыл его, доставая оттуда то, что было для него так ценно. «На том же самом месте. Он лежал на том же самом месте уже более двадцати лет. Поразительно». Взяв уже затертый от долгих лет использования маленький кусочек металла, Алекс почувствовал приятное покалывание на своих ладонях, которое мгновенно распространилось по всему его телу. Он сжал небольшую вещицу в кулаке и поднял голову вверх, направив свой взгляд в самый конец коридора. Лишь при одном взгляде туда, раз за разом он ощущал, как все его тело вздрагивало и моментально холодело, словно ледяной ветер пробирал его до самых костей. Алекс не знал, почему, но какая-то неведомая сила влекла его к этой двери каждый раз, когда он сюда приходил. И только сейчас он посмел сделать к ней шаг навстречу. Он не знал, существовала ли эта сила на самом деле или же это была лишь реакция его сознания, но почувствовал, как при этом задрожало все его тело. Многие сказали бы, что он трус и возможно даже посмеялись бы. Наверное, он и сам бы счел это забавным, если бы только не понимал, насколько все это было реальным. Он осторожно, словно чего-то опасаясь, вставил ключ в замочную скважину, а затем медленно повернул его. Он не приходил сюда слишком долго. Не приходил потому, что боялся ненужных мыслей, боялся, что его прошлое снова накроет его с головой, что заставит пройти через то, что он старался с таким усердием забыть, и что с таким трудом пытался преодолеть. Эта комната внушала ему страх перед собственным прошлым, но с другой стороны, Алекс понимал, что именно сегодня, как никогда на свете, нуждается в этом месте. Ему нужны были силы, и лишь здесь он мог их получить.
Дверь скрипнула и распахнулась от его толчка, обнажая тусклую многолетнюю пространственность комнаты. До сих пор помня где именно включался свет, Алекс не глядя вытянул левую руку и щелкнул выключатель. Небольшое помещение тут же залилось ярким светом, вынуждая мысли Алекса забегать в хаотичном порядке. Сколько же воспоминаний содержалось в этом, на первый взгляд тесном и маленьком чулане, который, несмотря на свои размеры, вмещал многие годы их жизни. В воздухе витало такое количество самых разнообразных эмоций и чувств, что казалось, словно время здесь просто останавливалось, уступая место несбывшимся мечтам, неосуществленным идеям, мимолетным сожалениям и благодарности за все то, что когда-то, взамен всего этого, им подарила жизнь.
Алекс прошел внутрь, разглядывая почетные награды своего отца, читая благодарности и улыбался, чувствуя непомерную гордость за то, что он является сыном такого храброго человека. Человека, который столько сделал ради этого города. Человека, который готов был пожертвовать всем, что у него было, лишь бы изменить этот мир к лучшему. Человека, который чуть не погиб, гоняясь за самым опасным насильником того времени, державшим в страхе почти весь Бруклин. Человека, чью фамилию он носил с высоко поднятой головой, но которую не в полной мере оправдал.
Подойдя к стенду с оружием, Алекс вспомнил, как ещё мальчишкой бегал в эту комнату в тайне от отца только лишь для того, чтобы потрогать эти смертоносные экспонаты, почувствовать их силу в своих руках. Он аккуратно дотронулся до одного из них и не смог удержаться, чтобы не взять его в руки.
- Будто бы снова вернулся на двадцать лет назад.
Алекс улыбнулся, чувствуя, как от родного голоса по всему его телу разлилось мгновенное тепло, а затем прикрыл глаза от образовавшейся в его голове догадки.
- Ты знал, что я ходил сюда, правда?
- Конечно, знал, - усмехнулся Чарльз. – Я же твой отец, - он подъехал к нему на своей инвалидной коляске, и его губы тут же растянулись в улыбке. – Ты всегда любил именно этот пистолет: кольт M1911. Никогда не понимал, чем он тебя привлекал.
- Ты всегда носил его с собой, - ответил Алекс. – А мне казалось, что именно он защищает тебя и позволяет каждый день живым возвращаться домой.
- Но теперь же ты понимаешь, что дело было совсем не в кольте, - после небольшой паузы сказал его отец, - так ведь?
- Не знаю, - Алекс повертел его в своей руке, а затем усмехнулся. – Иногда нам бывает очень трудно отказаться от того, во что мы слишком долго верили. Я слишком много лет считал, что эта вещь помогает тебе выживать, и вот ты здесь и говоришь со мной, - Алекс перевел свой взгляд на отца, - так стоит ли рушить эти, пусть даже детские иллюзии, если то, во что я так свято верил, ни разу меня не подвело?
Его отец коротко кивнул, опуская свой взгляд вниз.
- Ты всегда был умнее меня, Алекс. В тебе с самого рождения было то, чего никогда не было во мне: вера. Я потерял её много лет назад, и так и не смог вернуть назад, но ты – совсем другое дело. Ты – моя гордость. Ты - тот, кто никогда не повторит моих ошибок, ты – тот, кто их исправит.
