В тяжелое, монотонное ощущение головной боли вплетались отдельные звуки, даже целые фразы из внешнего мира.
– Мама, я не знаю, где этот дурацкий градусник!
– Ася, я и так ничего не успеваю, можешь ты хоть что-нибудь сделать! Посмотри в тумбочках, в ванных – в шкафчиках над раковиной, у себя на полках.
– Я уже везде смотрела.
– Тогда я пойду посмотрю, а ты пока порежь лимон. У меня не десять рук.
Сквозь пелену Игорь видел, как Аистенок взяла у матери нож и неловко начала кромсать лимон на кривоватые, неровные дольки. Игорь смотрел на нее во все глаза, пытаясь запомнить это лицо, мимику, жесты. Сейчас он может с точностью воспроизвести ее в памяти в любой момент. А потом? Если он потеряет возможность видеть ее, что будет потом? Возможно, его память сохранит все так же четко. Но она будет расти. Ей будет тринадцать, потом четырнадцать, потом двадцать. И он всего этого волшебного превращения уже не увидит. Он потерял Настену, и сейчас его ждет вторая потеря. Ну что ж, за все надо платить. В том числе и за то, что он теперь знает, как выглядела бы его дочь в двенадцать лет. Это тоже немало.
– Почему вы так на меня смотрите? – Аистенок отложила нож и поглядела на него с беспокойством. – Пойдемте, я вас уложу.
Он вспомнил, как его укладывала спать Настена. Когда Аля работала по вечерам, она чувствовала, что остается главной женщиной в доме, и было ужасно забавно наблюдать, как она на полном серьезе начинала заботиться о его здоровье и режиме.
«Папа, я уложу тебя спать, чтобы к девяти ты проснулся и уложил меня как следует». «Как следует» в данном случае означало не уснуть над чтением сказки, что с ним частенько случалось после напряженного рабочего дня.
– Игорь, ты в порядке? – Альбина стояла перед ним, стряхивая градусник. – Ты еще днем, когда я тебе звонила, показался мне каким-то не таким. Пойдем, ляжешь отдохнешь.
В постели он почувствовал себя лучше. Как ни странно, градусник показал всего лишь тридцать семь. К ночи стало еще легче. Голова почти успокоилась. Альбина заходила к нему раза три. Приносила чай, спрашивала о самочувствии, интересовалась, не нужно ли ему чего-нибудь.
Зайдя последний раз, она отвернула краешек простыни и робко присела рядом с ним. Игорю вдруг совершенно серьезно показалось, что он видит ее в первый раз. Он как-то никогда не разглядывал ее за эти несколько месяцев. Его внимание всегда было обращено на Аську.
Если бы его спросили, как выглядит женщина, с которой он живет под одной крышей, ему было бы почти нечего сказать. Ну разве что вспомнил бы, что она высокая шатенка с немного грустным лицом.
А оказалось… Оказалось, трудно о ней что-то сказать. Не в словах совсем дело, а в ощущениях. Белая до прозрачности кожа, безупречный овал, две женственные маленькие родинки на правой щеке, а лицо, оказывается, совсем не грустное – такое впечатление создается из-за длинных, очень прямых ресниц, немного закрывающих внешний уголок глаза. И взгляд – немного испуганный, даже растерянный, но такой добрый и понимающий. И почти детские беспокойные руки, которые теребят край домашней ситцевой юбки – черной с розоватыми цветами. Цыганской. Как у той девчонки по имени Рада, которая нагадала ему, что он обретет вновь свою потерю.
Игорь приподнял голову с подушки и посмотрел на электронный будильник. Зеленые светящиеся цифры показывали ровно полвторого ночи. Он выглянул в коридор – в доме стояла абсолютная тишина.
Накинув халат, он прошел в кабинет. Включил компьютер, вышел в Интернет и набрал в поисковой системе слово «двойник».
Набралось, как обычно, много всякой муры. Книги, фильмы, заметки о конкурсах двойников звезд и политических деятелей… Не это его интересовало. Но среди прочего попалась и любопытная статья в каком-то «самодельном» словаре.
«Двойник – человек, имеющий полное сходство с другим, – сообщала статья. – Или, другими словами, двойники – как правило, чужие друг другу в отношении родственных связей люди, но похожие как, например, однояйцевые близнецы. Можно с некоторой натяжкой предположить, что внешнее сходство двойников есть результат сходства их генотипов, возникшего вследствие чисто случайных сходных комбинаций некоторых генов, отвечающих за формообразовательные процессы в ходе развития человека. Если принять во внимание огромное число генов и их аллелей (вариантов) в геноме человека, то станет ясным, что вероятность возникновения таких генетически идентичных или близких людей ничтожно мала. В действительности же двойники не столь уж исключительно редкое явление. Для каждого из нас среди ныне живущих людей наверняка можно найти двойника или очень похожего человека».
Ну да, современная наука что хочешь объяснит. Тут тебе и гены, и геномы, и аллели. Интересно только, что бы сказали эти ученые мужи, окажись они на его месте?
Игорь выключил компьютер и покосился на стену.
Сейф располагался не посередине стены, как это обычно бывает, а в углу. И был так ловко замаскирован, что, не зная, найти его было бы весьма непросто.
Игорь и сам не знал, зачем он туда полез. Наверно, в надежде на то, что шифр, сообщенный Витой, окажется неправильным и это освободит его от всяких метаний и принятия решения. Детская, смешная мысль.
Он сдвинул стенную панель. Набрал код. Вита была права – все оказалось просто. Странно, почему Макс так легко сообщил любовнице шифр? Был полностью уверен в ее порядочности? Или знал, что больше никогда не приведет ее к себе в дом? В сейфе обнаружились многочисленные бумаги, пухлые пачки денег в рублях и валюте, несколько коробочек, видимо, с ювелирными украшениями и пластиковая папка с банковскими документами – у Максима Волохова на счету в одном из крупнейших отечественных банков хранилась весьма солидная сумма. Да, Вите было чем тут поживиться…
В самой глубине сейфа лежал свернутый вчетверо листок бумаги из школьной тетради. Игорь развернул клетчатую страничку. Это был детский рисунок, сделанный разноцветными фломастерами. Домик, цветы, деревья и три фигурки – мужская, женская и детская. Первая немного в стороне от двух других. Под рисунком неровными печатными буквами было написано: «Папе на день рожденья от Аси. 1996 год».
Держа в руках этот аккуратный, заботливо сложенный листочек, Игорь впервые задумался о том, что за человек был Максим Волохов. Таким ли уж он был плохим отцом? Нерешительным эгоистом? Немного инфантильным, хоть и достаточно взрослым? Или просто тем несчастным, которому в детстве недодали любви? Каждый несет по жизни свой груз, свою боль и захваченные из детства страхи и комплексы. И он сам, и Альбина, и несчастная обозленная Вита, и Макс. Каждый из них видит мир через призму этих страхов и надежд. Но это еще полбеды. Очень часто человек пытается и других заставить посмотреть на мир через свое искаженное стекло. И обижается, когда этого не происходит… Очевидно, поэтому люди чаще всего не понимают друг друга. Игорь еще раз развернул листочек, посмотрел на фигурки из палочек. Интересно, знает ли Аистенок, что ее не всегда внимательный и заботливый папа бережно хранил ее детский подарок вместе с самыми ценными вещами?
Он положил листок обратно и решительно закрыл сейф.
Никогда и ни за что он не причинит им боли. Никогда не доставит ни малейшего неудобства. Он вышел в коридор, постоял немного на лестнице и решил спуститься на кухню. Организм уже оправился от вечернего потрясения и требовал пищи.
Альбина никак не могла уснуть. Обычно за день она успевала так устать, что отключалась, едва коснувшись подушки. Но сегодня снова и снова вспоминала прошедший день, и сердце сжималось от нехорошего предчувствия. И еще оттого, что скоро, возможно, придется расстаться с человеком, который ей так нравится. Да что там нравится! Не стоит притворяться, по крайней мере, перед собой. Никогда она еще не чувствовала того, что чувствует в присутствии этого мужчины. С Максом все было по-другому.
Удивительно, сколько лет можно искать себя. Не в каком-то там глубинно-философском смысле. А просто себя – то настоящее, живое, непосредственное существо, которое исчезает в раннем детстве и возвращается с мудростью и зрелостью. Или с любовью. Какая это роскошь – быть такой, какая ты есть. Без вечного желания получить отличную оценку.
С тех пор как в их доме появился Игорь, все пошло по-другому. Каждый день Альбина находила в себе что-то новое. По-новому общалась с дочерью, по-новому вела себя в новом рабочем коллективе, по-новому радовалась жизни. Ей казалось, что даже осень, с ее золотисто-багряной красотой, она видит первый раз в своей жизни.
Только сейчас, после тринадцати лет печального замужества, она поняла наконец, что такое семья. И чего они с дочерью были лишены все эти годы.
Но Игорь еще достаточно молод, холост и когда-нибудь захочет завести свою семью. Он не останется в их доме навечно. И тогда им опять придется жить в одиночестве.
