Бен Элтон - Второй Эдем

Да, он был неотразим. Макс едва ли мог возразить, это был действительно гениальный, блестящий блеф, а что, в конце концов, есть великая игра, как не блеф?

Глаза Розали, до этого прикованные к лицу Макса, скользнули вниз. Она не могла не заметить, что Макс отреагировал на собственный триумф привычным образом. Он проследил за ее взглядом. Член у него под полотенцем стоял так, что на него можно было вешать флаг.

— Господи, — сказал Макс, искренне смутившись. — Вообще-то в обычной жизни я не такой тщеславный, правда… Дело в том, что, когда я даю действительно классное представление, я…

— Эй, Макс, — сказала Розали с нежным, очень нежным ирландским акцентом, способным превратить пустыню в зеленое пастбище, — не извиняйся. Ты был великолепен, и если кто-нибудь и заслуживает победного стояка, так это ты.

Момент настал, и оба поняли это. Страх перед возможным арестом, а затем всплеск адреналина от победы. Вызванная необходимостью близость уже установилась между ними. Все правильно. Они уже даже раздеты, и Максу не придется снимать носки.

— У меня в сумочке ламинирующий аэрозоль. Достань, пожалуйста, — сказала Розали, и когда нежная музыка ее голоса достигла открытого окна, все молоко в деревне превратилось в отменное масло. Макс нашел флакон.

— Я им автомат в сырую погоду запечатываю, — добавила Розали.

— Женщина никогда не должна извиняться за то, что носит это с собой, — сказал Макс.

— Да, это правильно, но случайный секс не в моем стиле.

— И не в моем тоже, — сказал Макс, распыляя аэрозоль. Он будто и сам в это верил, все, что было, осталось в прошлом. Он решил, что стоит как-нибудь рассказать Розали о своей прошлой жизни, но не сейчас.

Они легли в постель и обнялись.

— Ты не возражаешь, если я уберу твои усы? — спросил Макс.

Розали сняла компрометирующую маскировку, и они снова обнялись. Руки Макса скользнули по обнаженному телу Розали.

— Ты не против, если я твой член тоже уберу? — снова спросил он, наткнувшись на маленькую сосиску из грима, сослужившую им такую добрую службу.

— Конечно, только не испорти, — сказала Розали. — Я хочу оставить его на память. Ни один член никогда не служил мне лучше.

Макс знал, что не может с этим сравниться, но был полон решимости постараться изо всех сил, и они с Розали занялись делом.

Все было не как в кино, придавленные руки и волосы во рту никуда не делись, но это вдруг перестало иметь значение. На земле мало что сравнится с моментом, когда ложишься в постель с человеком, о котором мечтал. С желанным человеком. Макс сотни раз представлял себе, как целует маленькое, нежное, но твердое тело Розали. И Розали, хотя и занятая множеством дел и не так тосковавшая, тоже думала о нем. Сами того не подозревая, они влюбились друг в друга, а теперь, упав друг другу в объятия, осознали, что это так.

Юрген Тор сидел обнаженный на подушках, потягивая персиковый шнапс. Солнце уходило за горы, и его загорелая кожа становилась темнее. В постели лежала девушка. Она тоже была обнажена, и ее тело по совершенству не уступало телу Юргена. Великолепная пара, молча провожающая уходящее солнце. Все было как всегда. Потрясающая обстановка, ослепительная молодая красавица. Мужчина, великий и прекрасный, открывающий дверь в ее сердце и выпускающий наружу страсть. Все было как всегда. Тысячи соблазнений, тысячи благодарных девушек. Как всегда. Но по-другому. Настолько по-другому, что Юрген просто не мог поверить, потому что вместо звуков, которые он обычно слышал со своей постели — иногда это были прерывистые, робкие обрывки фраз, полные восторга и изумления, иногда тихие рыдания, если эмоции достигали непереносимого накала, — вместо всего этого Юрген услышал такое, чего вообще никогда не слышал раньше.

— Пожалуйста, не волнуйся, — сказала девушка. — Я знаю, такое случается со всеми. Правда, я понимаю.

Юрген попытался сдержаться. Чтобы эта девчонка успокаивала его! Уверяла его, что она понимает!

— У меня член недавно взрывом оторвало, — произнес он, пытаясь говорить небрежно. — Эта сучка хирургиня наверняка неправильно его пришила.

— Ну конечно, — сказала девушка по имени Скаут. — Наверняка она его неправильно пришила.

Но они оба знали, что все было сделано правильно. У Юргена все отлично стояло во время продолжительной прелюдии. Он раздел Скаут с присущим ему профессионализмом, то есть ее одежда исчезла словно по волшебству. Положил ее, почти обнаженную, на свою огромную постель. Остановил ее руку, когда она попыталась расстегнуть лифчик, потому что любил делать это сам… Особенно он любил снимать с девушки нижнее белье. В общем, все шло по знакомому сценарию. Как обычно, он встал на колени у кровати рядом с ней, пожирая ее глазами и одновременно совершенно незаметно снимая с нее изящные элементы туалета, и все это время пришитый хирургом член гордо стоял. Его знаменитая стальная эрекция, как всегда, поражала воображение — таким пенисом можно было гвозди забивать. Скаут широко распахнула глаза от нервного, но страстного ожидания, обозревая чудо природной инженерии, на которое она уже скоро позволит себя насадить.

— Господи боже мой, — сказала она, ее акцент свидетельствовал о детстве, проведенном в роскошной английской школе для девочек. — Ты ведь будешь осторожен, правда, милый? Последний раз я таких размеров штуку видела, когда ее обладатель выиграл забег в Эпсоме. — После этих слов Скаут покатилась со смеху. Она была веселой девушкой и, подобно многим англичанкам своего класса, стеснялась показной страсти, находя ее неприличной. Она считала, что с сексом легче иметь дело, если относиться к нему как к шутке. Такой подход, несомненно, может стать проблемой для любого бедолаги, нервно пытающегося создать атмосферу пылкого соития. Ничто так не портит приближение кульминации со стонами, рычанием и раскачиванием кровати, как громкий смешок, за которым следует замечание: „Извини, я просто подумала, до чего же мы, должно быть, угарно смотримся сзади“.

Но Юрген сталкивался с неуклюжими англичанками и раньше, и к его удивительному сексуальному провалу привел уж точно не глупый смех. Вовсе нет. На самом деле он любил таких девушек. Он прекрасно знал, как быстро настоящий, взрослый секс может стереть глупые ухмылки с их лиц. Ему очень хотелось увидеть, как нервное веселье Скаут сменится выражением непередаваемого удивления при виде того, что все ее покровы мастерски сняты и лежат в разных углах комнаты вместе с трусиками и заколками.

— Не нужно беспокоиться, — уверил он ее, как убеждал и всех остальных девушек. — Для меня есть только одно удовольствие: доставить удовольствие женщине. Я занимаюсь любовью только для того, чтобы женщина была счастлива. Только для этого.

— О, за меня не волнуйся, — сказала Скаут, радостно хмыкнув, — продолжай. В любом случае оргазм я могу получить только в кондитерском магазине „У Луи“ в Хэмпстеде.

Но сегодня все было иначе. Потому что, когда Юрген применил свои невероятные навыки, тело Скаут стало реагировать совершенно для нее неожиданно.

— О-о-о, — сказала она, пока Юрген нежно играл с ее грудями. Это разительно отличалось от грубого лапанья, которым раньше удостаивали их другие парни. Причем отличалось настолько, что Скаут вдруг пришло в голову, что Юрген каким-то способом подменил ей груди, потому что это были определенно не те, с которыми она обычно отправлялась в постель.

— Боже, — выдохнула она, когда он гладко выбритой щекой скользнул между ее бедер, прижавшись губами к ее большим губам. Она дрожала, когда он целовал ее там, где раньше ее только сосали, да и то редко, потому что у Скаут всегда были смутные подозрения, что промежность — не та часть тела, куда парням нужно совать нос.

В общем, когда пришло время, так сказать, соития, Скаут не могла распалиться больше, даже если бы Юрген поджег кровать.

— Ну же, трахни меня, — сказала она, к собственному безмерному удивлению. До этого вечера самой страстной фразой, которую она могла из себя выдавить, была: „Что ж, я не против, если тебе хочется“. Однако сейчас она хотела, чтобы ее трахнули, и сказала это. Юрген Тор не из тех, кого нужно просить дважды. Он распылил ламинирующий спрей и ринулся в бой.

— О-о! — закричала Скаут в радостном изумлении, никогда раньше не предполагавшая, что у нее есть такие скрытые глубины… И затем, всего через несколько секунд, тихо выдохнула: — Ах…

Невероятно! Впервые в жизни с Юргеном Тором произошло то, что происходит порой с простыми смертными. На секунду, уверенный в своей победе, он позволил мыслям уйти в сторону. Поняв, что отвлекся, Юрген подумал, что лучше сосредоточиться на деле, а не то случится небывалое. В следующий миг то, чего он опасался, случилось. Юрген Тор намного позже других мужчин обнаружил, что, как только начинаешь волноваться, игра проиграна.