- Думаю, ты прав, - ровным голосом сообщил Датч. - Голландцы в свое время очень много вложили в мореплавание, и не меньше от него получили, возьми вот хоть Нью-Йорк, бывший Нью-Амстердам, столицу Новых Нидерландов. Глупец Стейвесант когда-то своими действиями практически отдал весь регион англичанам, и пошло-поехало, но это уже совершенно другая история... А зачем тебе штурвал?
- Имею острое желание его вертеть, - сообщил Ружичка и вправду повернул колесо на несколько градусов влево. - Видите ли, снаружи эти грубые наемники решили, по всей вероятности, что мы им уже не очень нужны живыми, поэтому обстреливают катер из гранатометов. В данный момент в сторону рубки несется примерно две гранаты, а еще одна - или две, я не рассмотрел - идут чуть ниже и уже приближаются к машинному отделению. Если попадут, может случиться нехорошее, думаю, вы все согласитесь.
- Так что ж ты стоишь, черт возьми! - взбеленился Бенни и сам рванул к командирскому креслу, но Датч его придержал. Ружичка помотал головой.
- Там снаружи интересная штука происходит, забавно смотреть... и вода и воздух одновременно решили, что их плотность куда выше, чем икс на квадратный сантиметр... или кубический? в общем, не помню, но они сейчас сделались сильно плотнее, чем были раньше, поэтому гранаты едва-едва летят - публика поголовно в восторге, многие не могут сдержать крики удивления.
Он задумчиво повернул штурвал.
- На четыре, так считаю, - сообщил он. - Правда, с математикой у меня в школе все было... где-то между двойкой... и минус двойкой. Ну, давайте сделаем скидку на этот печальный факт и повернем на пять делений. И обороты чуточку увеличим, вот как-то так примерно.
- Что-то не слышно ничего, - заметил Датч, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи. Качка и правда не чувствовалась, да и инерция от резкого поворота тоже не ощущалась, они будто стояли на якоре в полный штиль, что здорово контрастировало с несущимися на них волнами, видимыми через передние окна. От такого несоответствия быстро начинали болеть глаза и кружиться голова, да еще где-то в отдалении послышался вдруг протяжный рокот, как от приближающегося поезда метро на выходе из тоннеля, и еще шум, как от сильного прибоя или водопада.
- Так плотность же, - пояснил парень. - Плывем как по сметане. Жирной такой, в которой ложка стоит, чего уж о катере-то. Но ничего, это сейчас пройдет. Аллонс-и!
Повинуясь восклицанию, катер чуть завалился набок и понесся по волнам, почти касаясь бушующей стихии правым бортом. Датчу повезло - он успел вцепиться ручищами в кстати подвернувшуюся скобу, но Бенни оказался не так удачлив и с грохотом закатился на стену, в которую временно превратился пол. Где-то позади - показалось, что совсем близко, но то была, наверное, иллюзия - послышались разрывы гранат. Осколков было не слыхать, значит, опасности разрывы не представляли.
- Хорошо идет, ровно! - весело воскликнул Ружичка и внимательно поглядел вперед, по курсу. - Немного раздражает, правда, только эта скала прямо перед нами. Быстро приближается, чертяка. Как считаете, кто отвернет первым?
- Ты что делаешь? - балансируя как акробат, Бенни попытался подобраться к безумному рулевому. - Не вывернем же!
- Вы-ы-вернем! - скалясь в мертвой застывшей улыбке, парень вцепился в штурвал. - Мы народ не гордый, нам сейчас главное - молодецкую удаль показать!
Поднимая облака брызг, сверкавших серебром, катер осадил прямо перед нежданно выросшей из морской тьмы массой. Это была высокая, угловатая какая-то, выступавшая из черного моря скала, в двадцать раз выше колокольни и раз в девяносто семь длинней их несчастного катера, и потоки воды еще лениво стекали с острых каменных склонов. Вражеского судна было пока не видать - потерялось как-то в происходящем безумии.
Ружичка порывисто бросил штурвал, и не глядя - когда только наловчился - перемахнул тумблер режима хода из положения "самый полный" в "средний вперед". Катер понимающе провернул двигателями и сменил надсадный вой, от которого потрескивали стекла, на размеренное довольное похрюкивание.
- Что ж, можно помолиться, если среди вас имеются верующие - да и баиньки, - объявил он. - Сделали все что могли, спасибо за ценную помощь и поддержку. Теперь настало наше время.
- В каком смысле... баиньки? - даже немного растерялся Бенни. Магнитофон, последние несколько минут подающий о себе вести только неразборчивым шипением и хрипом, наконец щелкнул и заткнулся. - Мы тут болтаемся посреди настоящего "шторма столетия", за нами вовсю гонятся вражьи катера, стреляя из гранатометов, наверху творится черт знает что - а мы что же? Отойти в сторонку? И кстати, что это за риф такой, прямо по курсу? На картах его, насколько помню, нет.
- Отвечаю на все вопросы сразу: в прямом смысле - поскольку ваша помощь и участие, которые в другой момент я принял бы с благодарностью, сейчас не требуются. А скала эта, которая, как ты метко заметил, не числится ни на каких картах - это мой личный, глубоко интимный подарок дорогим товарищам пиратам. Но не последний, прошу обратить внимание.
Он отвернулся от штурвала и снова как-то плавно перетек к двери.
- Вы это... на всякий случай говорю - позаботьтесь о Реви, она все-таки хорошая девчонка, хоть и грубоватая местами. И душевно вас прошу - смените Рока, в конце концов, он рядом с ней уже чуть не сутки безвылазно сидит. Страдает, бедолага.
И бесшумно переместился наружу - на этот раз даже дверь открывать не стал, для экономии времени, наверное.
***
Ночью на море всякое может случиться. Некоторые люди утверждают, что отсутствие солнечного света негативно влияет на физические параметры многих объектов. Оттого - указывают они - в темноте всегда кажется, что ты идешь дольше, и предметы выглядят выше, и слышится порой разное. Все потому, что мы, люди - существа солнечные, и на отсутствие светила реагируем не очень хорошо. Продвинутым безволосым обезьянам страшно находиться в черной равнодушной бесконечности, нас тянет в закрытый уют пещеры, к ласковому потрескивающему огню, к мирно храпящим сородичам. Подальше от этой странной пустой тьмы, где может прятаться кто угодно. Или что угодно.
Наверное, это очень правильный инстинкт.
Вот, к примеру, одной теплой темной ночью по морю плыл торпедный катер без названия, но с гонором - ощетинившийся горячими от непрерывной стрельбы автоматическими пушками и жерлами гранатометов. На борту его были злые и веселые люди, обвешанные оружием и вспомогательным оборудованием, сквозь бинокли, радары и приборы ночного видения они старательно вглядывались в непрозрачную тьму вокруг, пытаясь найти свою цель.
Цель, по всей видимости, прибавляла в скорости - и катер-охотник сделал то же самое. Опасений не было, он был мощнее и лучше оборудован, и жертва не имела ни малейшего шанса. Снова заговорили пулеметы, с короткими перебивками отсылая куда-то вперед горячие жадные очереди. Свинец, медь и сталь тщательно искали свою цель во тьме. Порой им это даже удавалось.
Но тьма была хитра и коварна. Она раздула из ничего ветер, а ветер поднял огромные медленные волны, словно вырезанные из какого-то пластичного камня, светящегося изнутри - никто из людей на катере раньше не видел ничего подобного. Теперь судно не прорезало острым железным носом податливую воду - оно катилось на самый верх очередной упругой волны, чтобы через мгновение рухнуть, точно с обрыва, вниз, в бесконечную водяную глубь. Казалось, даже сам воздух загустел и превратился в тягучий кисель, заползавший внутрь и приносящий с собой странный тяжелый запах. Возможно, это был запах страха.
Люди на катере повидали многое, им не раз приходилось выкручиваться из самых гиблых и безнадежных ситуаций, и потому они давно отвыкли бояться и бога, и черта. Но здесь - здесь было что-то иное, все выглядело так, словно сама реальность изменилась и мутировала, извратив свою форму и суть в угоду кому-то с очень скверным чувством юмора. Все это походило на чье-то злое волшебство, случившееся в реальности, и оттого еще более грозное. Здесь не могли пригодиться абордажные крюки, штурмовые винтовки и пулеметы - привычные предметы ремесла. В борьбе против неведомой могучей воли они оказались бесполезны. А как вести себя в этой новой для них ситуации, люди не знали.
Они боялись. И, если уж честно, имели на то все основания.
Стрельба затихла как-то сама по себе - непросто наводиться на цель, когда палуба под тобой то и дело опрокидывается в очередную яму между волнами, а на лицо падают тяжелые маслянистые брызги странной здешней воды. Двигатель работал с перебоями - возможно, его свойства и принцип работы тоже изменились, а может быть, в катере очередным сверхъестественным образом снова заканчивалось топливо.
В какой-то момент цель их преследования вообще скрылась из виду, поднырнув, видимо, под особенно хитрую волну. Катер без названия все также несся вперед, да еще бестолково пронизывал пространство радаром, пытаясь снова выйти на свою добычу. Долгий, протяжный, словно из-под воды доносящийся звук он позорно прошляпил, и потому явление огромной, не числящейся ни на каких картах скалы прямо по курсу стало неприятным сюрпризом.
