Глава двадцатая
Интервью, или Практическая психиатрия
Первый факс с просьбой об интервью Святослав Филиппович, не дочитав, отправил в корзину для мусора. «Тоже мне, нашли телезвезду», — подумал он и, хорошо зная настырность телевизионщиков, приказал секретарю не соединять его ни с кем из корреспондентов, редакторов и всяких там операторов.
Корреспондентка оказалась не просто настырной, а сверхнастырной: отчаявшись одолеть Святослава Филипповича в лоб, она вышла на него сверху – через департамент.
— Что ты там кочевряжишься? — проявил недовольство заместитель директора департамента. — Это только дает лишнюю пищу слухам. Ты почитай, что про ваши психушки в Интернете пишут – больные у вас спят на полусгнивших зассанных матрасах без постельного белья, ходят босиком в рванье и питаются очистками из мусорных ведер. Прям Бухенвальд какой-то… Или у тебя в больнице такая же картина, и поэтому ты…
— Да что вы, Леонид Ефимович! — вскипел праведным гневом главный врач. — У нас все обуты, одеты, спят на простынях и питаются нормально. Как будто вы не знаете! Просто не люблю я эту публику – ходят, вынюхивают, так и ищут сенсацию…
— Можно подумать, я их люблю. Но от встреч не уклоняюсь. Короче, не прячься больше от этой Колокольцевой, пока тебе Сам не вставил!
— Не буду, — пообещал Святослав Филиппович и по окончании разговора предупредил секретаря насчет Колокольцевой.
Та позвонила через полчаса. Договорились на пятницу, на два часа дня. К этому времени все основные дела будут закончены и интервью плавно перейдет в уик-энд.
Поскольку корреспондентка дважды сказала о том, как ей хочется пройтись по какому-нибудь из отделений, Святослав Филиппович предупредил заведующую пятнадцатым женским, что ей надо подготовиться к приему незваных гостей. Процедура подготовки была не раз отработана на комиссиях из департамента – все потенциально склочные пациентки грузились усиленной дозой лекарств, а ходящие под себя и вообще все грязнули переводились на сутки в другие отделения. Персонал с самого утра наводил чистоту, затем облачался в белоснежные накрахмаленные одежды (буфетчица даже надевала кружевной фартук – хоть и не положено, но очень красиво) и радушно встречал гостей. Даже обед в те отделения, которые ждали комиссию, на кухне готовился особо – с полной (ну, почти полной, ведь не украсть совсем уж ничего нельзя) закладкой продуктов. Некоторые гости не только интересовались запахом и видом того, что едят больные, но и рисковали продегустировать и первое, и второе. Ничего – оставались довольны.
— Марина Николаевна, — особо предупредил главный врач заведующую пятнадцатым отделением, — ты девкам своим накажи, чтобы без спросу рта не открывали, а когда спросят, то сначала думали бы, а потом отвечали.
Вся больница еще не забыла, как два года назад, во время прохождения очередной комиссии по восьмому отделению, одна из медсестер громким шепотом пообещала «дать звездюлей» старушенции, не вовремя выглянувшей в коридор, да еще погрозила ей кулаком. Хорошо хоть комиссия попалась своя, врачебная, все понимающая. Случись такое при телевизионщиках или газетчиках – раздули бы грандиозный скандал. Страшно представить заголовки: «В психиатрии регулярно избивают больных!», «Звездюли – лучшее лекарство от маразма!» или «Кто любит больных своих – тот их лупит!».
— Не волнуйтесь, Святослав Филиппович, — заверила Марина Николаевна, — я проведу детальный инструктаж.
Телевизионщики приехали к часу. Долго возились в кабинете Святослава Филипповича, устанавливая осветители, затоптали лежавший на полу ковер, хоть и не хоросанский, но тоже не из дешевых, и поминутно, словно издеваясь, просили не обращать на них внимания.
— Мне-то ничего, я ко всему привыкший, — сказал Святослав Филиппович корреспонденту Ларисе Колокольцевой – высокой и тощей длинноволосой блондинке с большим горбатым шнобелем и въедливыми серыми глазками (и ведь находятся же любители на такую фактуру!). — Но в отделении так шуметь вам никто не разрешит. Там режим, больные люди.
— Мы в отделение идти передумали, — ответила Колокольцева. — Все равно будете показывать «потемкинские деревни». Лучше не разбивать интервью, а вставками дадим больничную территорию.
— Да какие там «потемкинские деревни», я вас умоляю, — вяло парировал Святослав Филиппович, но отбоя Марине Николаевне командовать не стал. Кто их знает, вдруг еще соберутся в отделение. Чужая душа – потемки.
Закончив с подготовкой, съемочная группа наскоро выпила кофе, предложенный секретаршей Святослава Филипповича, и закусила его шоколадными конфетами. Колокольцева попросила себе стакан негазированной воды, да так к нему и не притронулась – сидела напротив главного врача и пялилась в свой розовый нетбук. Святослав Филиппович пил кофе и изображал работу с бумагами.
— А о чем пойдет разговор? — улыбнулся он. — Так, в общих чертах? Чтобы знать.
— О вашей больнице и психиатрии в целом, — не отрывая глаз от экрана, ответила Колокольцева.
«Сучка, — обиделся главный врач. — Я ж тебе в отцы гожусь…»
— Отключайте телефоны – мы начинаем, — ровно в два скомандовала Колокольцева, захлопывая нетбук и отодвигая его от себя.
Съемочная группа дружно полезла в карман за мобильными, а убрав их, заняла свои места. Включились осветители, загорелась красная лампочка на камере. Святослав Филиппович нажал «немую» кнопку на своем настольном телефоне, который за обилие кнопок в шутку именовал «телефонной станцией». Мобильный совсем выключать не стал – отключил только звонок и положил телефон прямо перед собой, чтобы видеть, кто ему звонит. Интервью – это хорошо, но ведь главный врач в любую минуту может срочно понадобиться кому-нибудь из руководства.
— Здравствуйте, дорогие телезрители, — затараторила Лариса. — Сегодня мы находимся в гостях у главного врача…
Вводная часть заняла у нее меньше минуты.
— Святослав Филиппович, что привело вас в психиатрию?
Первый вопрос был довольно нейтральным и безопасным.
— Меня всегда интересовала эта отрасль науки, — улыбнулся Святослав Филиппович.
— Значит, вы шли в науку, — кивнула Колокольцева. — А как же тогда вы оказались в кресле главного врача? Или главным врачом быть выгоднее? Больше всяких возможностей?
— Больше ответственности, меньше свободного времени, — поправил ее Святослав Филиппович. — А главным врачом я стал, наверное, случайно. Мое начальство было мной довольно, вот и продвигали. Я соглашался, потому что никогда не уходил от ответственности, не в моих это привычках.
— И это прекрасно. — Когда Колокольцева улыбалась, ее можно было назвать симпатичной. — Вы довольны порядком в своей больнице?
— Не совсем – всегда есть что изменить к лучшему.
После нескольких минут безобидного трёпа Святослав Филиппович легкомысленно расслабился и чуть было не пропустил первый удар.
— Несколько дней назад одна из ваших пациенток, самовольно покинувшая больницу, была найдена мертвой неподалеку отсюда. Неужели из психиатрической клиники так легко убежать? Или я ошибаюсь?
— При большом желании можно убежать откуда угодно. — Святослав Филиппович развел руками, выдавливая из себя улыбку. — Достаточно вспомнить графа Монте-Кристо. Виновные понесли наказание.
— Какое?
— Выговоры, лишение премии. Охранник, по чьей вине она смогла выйти из корпуса, уволен.
— И это все?! — делано ужаснулась Колокольцева.
Нехитрый прием сработал – главный врач вышел из себя.
— Но не мы же ее убили, в конце концов! — воскликнул он. — Что теперь, прикажете расстрелять всю дежурную смену? А кто работать будет?
— Я правильно вас поняла, — глазки Колокольцевой сверкнули в предчувствии лакомой добычи, — что подобные происшествия случаются настолько часто, что если м-м… избавляться от виновных, то некому будет работать?
— Я имел в виду совсем другое! Наказание должно соответствовать вине.
— Я поняла, — кивнула Лариса. — Скажите, Святослав Филиппович, а все ваши пациенты находятся в одинаковых условиях или у вас есть какие-нибудь шикарные палаты, для тех, кто способен заплатить за особые условия и особое отношение?
— Нет ничего такого! Наша больница работает в системе обязательного медицинского страхования граждан Российской Федерации, и никаких дополнительных коммерческих услуг у нас нет.
— А вот на некоторых форумах в Сети можно найти высказывания, согласно которым за деньги у вас предоставляются комфортабельные палаты.
— Знаете, Лариса, раньше говорили: «Бумага все стерпит», а теперь можно сказать, что Интернет все стерпит. К тому же не забывайте, что большая часть наших пациентов воспринимает действительность, скажем так, в несколько искаженном виде. А подчас – и в сильно искаженном. Можно ли верить всему, что они говорят или пишут?
