В наше время, такое неспокойное и жестокое, рождаются и воспитываются таланты страшные. Думаю, что в следующем столетии и тысячелетии все мы станем свидетелями появления в свете этого адского монстра. Каким он будет? Не знаю, но одно ясно уже теперь, он будет завоевательным. Так устроена природа человека, что все таланты стремятся к завоеваниям в окружающем их мире и не только силой оружия (Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер, Сталин), но и силой религии (Будда, Конфуций, Христос, Магомет), а также силой денег (действия нынешних финансовых монополий).
Это римский прокуратор Понтий Пилат выпустил на свет Иисуса Христа, создав условия для его появления.
Это кровавая французская революция произвела на свет Наполеона Бонапарта.
Это последствия первой мировой войны были предтечами Гитлера и Сталина.
Нам не повезло. На страшные последствия первой мировой наложились не менее страшные последствия гражданской войны, репрессии 30-х и 40-х годов, второй мировой войны. Они накапливались как золото в швейцарских банках, они приумножались по всем направлениям в годы холодной войны. Мне кажется, что период, который мы сейчас проходим (реформы) лишь ухудшит и так не сладкие условия.
Новый завоеватель родился у нас. Он среди нас – этот сверхталант. Наверное, он ещё мал, может только только пойдёт в первый класс школы, а может быть уже следующей весной её закончит. Одно безусловно. Он появился. Не ищите его среди тридцати, сорокалетних, там его нет, но эта возрастная группа богата на маленькие таланты, которые своим присутствием создают условия воспитания монстра.
Я не призываю вас к бдительности. Живите и наслаждайтесь присутствием на земле, но помните, что, возможно, ваши дети и внуки станут жертвами этого монстра, а может быть именно ваш сын уже помечен этим клеймом дьявола.
Дорога привела меня в никуда. Она вдруг исчезла и впереди простиралась только степь. Я остановился, пораженный этим странным фактом. Ковыль, пригибаемый ветром, лоснился как конская грива, рассыпал семена, чтобы вновь и вновь прорасти весной. Это он! Это его работа. Он засеял дорогу, старую дорогу, по которой, возможно, уводили кочевые воинственные племена в Крым в рабство пленников. Теперь тут заповедник Аскания-Нова, известный всему миру тихий уголок нетронутой природы, в котором сохранилась великая степная флора и фауна.
Я стоял и во мне зарождалась надежда в то, что человеческая душа, как этот ковыль сможет восстановить себя, зарубцевать раны и успокоиться. Природа умеет самоочищаться, а мы её часть. Она восстанавливается без поклонений и приказов, без лозунгов и призывов, подчиняясь силе внутренних связей простых химических элементов.
Почему она, создавшая человека, наделила его системой саморазрушения, где и когда она упустила свой шанс и не выставила кордоны для проникновения зла. Этого не случилось ещё до появления человека, и мы лишь часть самопоедающей себя материи, где все зависят друг от друга.
Дарвин назвал это естественным отбором. Он прав. Выживают умнейшие и сильнейшие. Слабым и больным не место в этой гонке. Страна, в которой вы жили, а многие родились, пыталась противопоставить этому принципу гуманизм, но не смогла. Не дотянулась она до мечты о равенстве и братстве. Теперь всем придётся влезать в другую систему ценностей, большинству неведомую. На этом пути нас будут убивать и калечить, обзывать последними словами, пугать, презирать, но вы идите, не бойтесь, сражайтесь и верьте в победу. Эта победа необходима нашим потомкам. Доказывайте всем, всему миру, что вы умнейшие и хитрейшие, сильнейшие, иначе нас сожрут в этом гадском естественном отборе. Царапайтесь и кусайтесь, стройте интриги, запускайте войны и сейте, чтобы никогда больше по вашей земле не скрипели колёса повозок, увозящие в рабство ваших родных и близких по степным дорогам. Сейте так, чтобы вообще не было этих дорог.
Делайте это во имя будущего, будущего своих детей, внуков и правнуков, ибо всем места не хватит на этой маленькой планетке. Так пусть сойдут в никуда другие.
Знаю, что вы мне скажете, что я, мол, фашист, варвар, антихрист. Пусть так, пусть я буду им, но вы делаете уже сейчас то, к чему я вас подталкиваю, только пока вы так поступаете неосознанно. Это единственный шанс выжить, победив остальных и единственный шанс удержаться в присутствии нашему роду племени.
Вперёд! Только вперёд, господа и панове, товарищи и друзья! Беспощадно и зло. Так, чтобы мир содрогнулся. Тот, кто поведёт нас уже родился, он уже среди нас. Верьте, что нам повезёт, и готовьтесь услышать удары колокола Большого Похода.
ноябрь 1997 года.
г. Хмельницкий.
УКРАИНА.
Конец.
Джон Джап Канга
С И Н У С О И Д А
Повесть
(Входит в роман "Клан – моё государство" на собственных правах автора и составляет третью часть четвертой книги романа).
"Боги низвергают в тартар, но они же возводят на Олимп.
Массы сбрасывают с престола, но они даруют власть над
собой".
Древнегреческое народное изречение.
Автоматная очередь прозвучала громко в утреннем воздухе, который разносит звук далеко.
Трём охранникам повезло. В них пули не попали, и они бросились в проходной двор, но на выходе нарвались ещё на одну автоматную очередь. Впрочем, стрелявший не хотел их убивать, пули пошли выше голов, но звук заставил их упасть ниц. Тем самым было потеряно драгоценное время. Выскочив на улицу, они успели увидеть удалявшийся автомобиль без номерных знаков. Автомат, из которого по ним стреляли, валялся на тротуаре и неподалёку, как и положено, поблескивали гильзы.
– Сука!!- выматерился один из охранников, среднего роста, лет сорока мужик, пряча пистолет в кобуру под левой рукой.- Сеня! Останься тут до приезда ментов, а мы обратно,- он был явно старшим не только по возрасту.- Да… Сделай звонок в наше управление,- дал он последнее указание и исчез в проходном дворе, вслед ещё одному телохранителю.
Оставшийся дежурить возле брошенного автомата достал из кармана куртки мобильный телефон и позвонил. Приказ есть приказ.
– Борь! Ты будь тут,- сказал мужик, когда вышли из проходного двора к месту, с которого по ним стреляли и где тоже валялись гильзы и автомат, а сам перебежал широкий проспект.
Охраняемый ими лежал на спине. Пули попали ему в грудь и в живот. Рубашка была красна от крови, открытые глаза смотрели в чистое голубое небо.
– Егорыч! Петруха повёз Виктора в больницу,- доложил молодой парень с перетянутой галстуком рукой.
– Сам почему не поехал?- закрывая глаза убитому, спросил названый Егорычем.
– По мелочи зацепило,- отмахнулся парень.- Ерунда. Не догнали?
– Нет. Его кто-то на выходе подстраховал,- ответил Егорович.- Резанул поверх голов, пока поднимались, машина ушла. Найду эту старуху-автоматчицу, ноги ей, блядь, поотрываю!!! Виктор как?
– Плохо, Егорович. Мы к этому, но сразу поняли, что попали в сердце… следом к Витьку. Пульс был, но кровища хлестала из горла. Аркаша ему зажал рукой и в машину.
– Вы как?- обратился Егорович к водителю, человеку достаточной степени старости.
– Страх уже прошёл немного. Быстро всё это. Обоссаться я не успел, да и боязнь подошла, когда вылез и Владимира Анатольевича увидел и парня вашего. Ноги подкосились. Уже отлегло.
– Смерть вот так и приходит. Быстро,- констатировал Егорович.
– А стреляла точно старушка. Она появилась с месяц назад. Глаз у меня намётанный,- произнёс водитель.- Кто-то переодетый. Анатольевич работал без выходных, так и она без выходных день в день по утрам тут шастала. Ну, кто бы её мог заподозрить??!
– Я!! Я должен был её учесть!!- рявкнул в сердцах Егорович.- Извини, отец!- он пожал руку водителю выше локтя.- Нервы отвязываются. Кочерыжка переодетая. Рост не больше 155 см.
Подъехала машина с оперативной группой и следом "скорая", входящая в бригаду по штатному расписанию.
– Да не орите вы на меня!!! А о том, что вы генерал, я не слепой, вижу. И вину спихивать ни на кого не собираюсь. Пугать меня не надо, все, что мне по закону положено, знаю лучше вас,- Егорович встал и вышел без разрешения из кабинета. И его никто не окликнул.
– Совсем народ распустился. Не ори, видишь ли, на него. Тоже нашлась мне цаца,- произнёс генерал, не обращаясь ни к кому из присутствующих конкретно.- И все, как один, с гонором.
Присутствовавшие не проронили ни слова. Такие в стране случаются времена, когда надо научиться молчать и не высовываться, играть в немых и глухих.
– И этого, как его… Панкратова, вон из органов без выслуги лет, к чертям собачьим. Была бы моя воля, я бы ему ещё десяток лет лагерей дал, но не положено. Всё, все свободны,- генерал кивнул, и все покинули кабинет.
