– Михаил, ты за старшего.
Сзади послышался немного хрипловатый голос Северцева.
– Вертолёт караулить бдительно, никуда не отлучаться. Отцы – командиры идут на охоту, – произнеся последние слова, он слегка хихикнул себе под нос.
– Часа через три вернёмся.
– Есть, товарищ капитан.
– Кушайте, не стесняйтесь, но спиртное – ни-ни.
Как только охотники скрылись в чаще леса, ребята без лишних церемоний вновь уселись за стол: шашлычок что надо, горяченький ещё. Мишка втянул в себя воздух и от удовольствия зажмурился.
А через несколько часов крылатая машина уже уносила людей обратно из райского уголка девственной уральской природы.
Утром следующего дня при заступлении на боевое дежурство Игорь пришёл немного раньше обычного. Подойдя к вертолёту, застал там Северцева, перепачканного в мазуте с ног до головы в самом прямом смысле этого слова.
– Что, Николаев, как дела, чего голову повесил?
– Всё нормально, товарищ капитан. Вам помочь?
– Нет. Спасибо тебе, конечно, но я сам тут справлюсь. Ты иди, занимайся по расписанию.
Войдя в аппаратную, сразу проверил приборы.
«Кажется, всё в порядке». Спать не хотелось, хотя ночью он не сомкнул глаз. Самые разные чувства теснились в голове. С одной стороны, огромная радость оттого, что можно, наконец, заниматься любимым делом, а порою приходится работать даже в воздухе. Здесь есть чему позавидовать. И это всё после той пренеприятнейшей истории, из которой с таким огромным трудом, но всё-таки удалось выпутаться. А с другой, тоска по дому. Он вспомнил дядю Серёжу. Перед глазами проплывали картины ушедшего детства. Старый велосипед, который отчего-то вечно ломался. Они вновь и вновь приводили его в боевое состояние, заставляя ездить на глазах разваливающуюся кучу металлолома. Тот случай, когда Сергей спас его от огромной собаки.
Игорь вертел в руках передатчик.
«Не работает. А ведь классная штука. Схема проверена тысячу раз. Интересно, где он сейчас. Наверное, уже и в живых-то нет давно».
– Ты что, Игорь, сегодня угрюмый такой? Случилось чего?
Голос Северцева вновь вернул к реальности.
– Все нормально, товарищ капитан, – машинально повторил сказанные полчаса назад слова, так как ничего нового на ум почему-то не пришло да попросту и не могло прийти потому, что голова была занята совсем другим. Он кисло улыбнулся.
– Я тебе вот что скажу. Не нравится мне людям в душу лезть, но сейчас, пожалуй, не тот случай. Ты летаешь в моём экипаже. А в воздухе то же самое, что и под водой, по крайней мере, если идешь на высоте в несколько сот метров. Здесь либо все погибают, либо все остаются в живых, и ошибка одного может стоить жизни его товарищам. Так что давай на – чистоту. Выговоришься – легче станет.
– Дом вспомнил, товарищ капитан.
– Случилось, что ли, чего?
– Дядька ушёл в геологоразведочную экспедицию. Давно ушёл и уже давно должен вернуться. Но до сих пор ни слуху ни духу. Без вести пропал. По-моему, где-то в наших краях. Вот так вот – просто ушёл и не вернулся. Сейчас уж нет в живых, наверное, – вздохнул Игорь.
– Я и сам – то толком не знаю, что и как там у них приключилось. Тётке не пишу, она меня с детства недолюбливала. А дядя Серёжа – он вместо отца.
Парень замолчал.
– Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая уж поговорка у командира была.
– Знаешь, кто сказал?
– Вроде, Симонов?
– Ну, вот видишь. И я тебе скажу то же самое. Вёсла бросать нельзя ни в коем случае. Только тогда куда-нибудь да выплывёшь. Он похлопал солдата по плечу и вновь полез под вертолёт. Северцев любил свою машину, и та, в свою очередь, платила ему тем же.
– Бог даст – всё наладится. Надежда должна умирать последней. Запомни это, сынок, и духом не падай никогда. Я сам-то из детдома. Родителей и в лицо не видел.
Он замолчал, словно осёкся, но, выдержав паузу, добавил:
– Пожалуй, хватит об этом.
Странно, но как может простой набор звуков, доносящийся из-под брюха огромной железной птицы, оказать такое влияние на человеческую душу.
Через несколько минут, вытирая капающий с рук мазут, капитан вновь обратился к своему подопечному:
– Сегодня поговорю с командиром. Думаю, он против не будет. Приказ состряпаем. Поедешь домой, в отпуск. Две недели – срок, конечно, небольшой, но хватит, я думаю, чтобы прояснить ситуацию хотя бы настолько, насколько её возможно прояснить в настоящий момент. Новых боевых вылетов пока больше не предвидится. Командир о тебе мнения неплохого.
За прошедшие семь месяцев город, казалось, вовсе не изменился.
Те же серые неширокие улицы с потоком беспорядочно снующих туда-сюда автомобилей. Всё те же самые, такие знакомые, и в то же время такие бесконечно чужие человеческие лица. И Игорь порою не мог понять, что именно для него сейчас дороже? Серые громады каменных домов, с нескончаемым потоком вечно спешащих куда-то людей или глухое безмолвие тайги на далёкой лесной заставе, которое могло дать человеку душевный покой, стать ему домом и могилой одновременно. В том жестоком и вместе с тем таком прекрасном мире было, по крайней мере, всё ясно и понятно без слов, а подлости и лицемерию места уже не оставалось. Тогда как здесь, среди этих чужих человеческих лиц, напротив, не было ясно совсем ничего.
Он направлялся прямиком к дому дяди Серёжи. Нужно внести в это тёмное дело хоть какую-то ясность.
Дверь открыла симпатичная женщина с лёгкой проседью на голове:
– Ой, Игорёк, проходи, раздевайся, я сейчас чай согрею.
– Смотри-ка ты, какая ласковая стала, – с удивлением отметил про себя.
– Раньше она меня так сроду не называла. Как всё-таки сильно время меняет людей.
– Тётя Таня, я спросить только хотел. О дяде Серёже есть новости какие-нибудь?
– Я и сама пока ещё понять ничего не могу, Игорь. Но надеюсь, что скоро удастся хоть что-нибудь прояснить. А пока – пропал без вести. Трупа никто не видел. Свидетелей смерти нет. Друг его приходил, сказал, что жив, вроде бы.
– А сам-то он никак о себе не дал знать, что ли?
– Нет, в том-то и дело. Ни ответа, ни привета.
Женщина заплакала.
– Не плачь, перестань. Теперь ведь уже не изменить ничего. Остаётся только ждать и надеяться. Надежду терять нельзя, ни в коем случае. Я думаю, что тогда он обязательно вернётся.
– Тот самый человек, который сказал, что Сергей жив, ходил вместе с ним в экспедицию и обещал помочь всё выяснить.
Татьяна умышленно не рассказала Игорю всего, о чём поведал ей Александр.
– В конце концов, ведь я его совсем не знаю. Разве можно доверять незнакомому человеку на все сто процентов? Да и нечего попусту парня волновать. Когда всё прояснится, вот тогда и расскажу.
Но была, наверное, и совсем другая причина. Женщине оказалось не просто признаться даже себе самой в том, что Сергей, возможно, не может вернуться домой потому, что Вадим сразу же расправится с ним. Признаться в том, кто такой для неё был этот Вадим, в том, что она сама в немалой степени явилась виновницей всего произошедшего? Хотя говорившей почему-то вдруг показалось, что парень сам начал о чём-то догадываться.
– Тетя Таня, ты напиши мне, если что. Он протянул листок бумаги с адресом.
– Хорошо Игорь, как только что-нибудь узнаю, сразу напишу.
На мокрых улицах родного города было по-прежнему сыро и не – уютно. Дождь лил словно из ведра уже почти сутки, не переставая ни на минуту. Непрерывный поток воды, падающий с неба на землю, не придавал оптимизма, а, напротив, наводил на самые грустные мысли. Жизнь, и без того никогда не казавшаяся солнечной сказкой, в серых красках проливного дождя на фоне приключившегося несчастья представлялась ещё более не – радостной и унылой, чем была на самом деле.
«Что же там произошло? Почему всё так неправильно? Хотя я, наверное, не вправе сейчас судить об этом. Ну, предположим, что на тётку у него обида, ведь именно она определила его в эту самую экспедицию. Но почему никак не сообщил матери, если только на самом деле остался в живых? Ведь она же его родная сестра. Одно из двух: либо дяди Серёжи уже нет, либо мать с тёткой что-то недоговаривают. А возможно, что и то, и другое сразу».
Человек ускорил шаг.
Жил Игорь неподалёку и сейчас спешил побыстрее добраться до дома, пользуясь небольшой передышкой, любезно вдруг предоставленной, плывущими низко над землёй облаками.
Его мать, седая женщина с добрым лицом, как всегда, хлопотала на кухне у плиты.
– Где это ты шатаешься в такой ливень? – обратилась она к сыну, не выходя в прихожую. Со стороны могло показаться, что для говорившей это пустяшный и ничего не значащий диалог, заведённый просто так, ради красного словца. Но на самом деле всё было, конечно же, далеко не так. Просто парень мог подумать, что мать следит за ним, и тогда разговор просто обречён на неудачу.
– К тёте Тане ходил.
– И зачем, если не секрет?
– Хотел спросить, может, новости какие есть.
