Позже вечером я написал длинную и тщательно продуманную записку Карлу Ван Луну. В записке я извинялся за своё недавнее поведение и списывал его на курс лечения, который теперь закончился. В конце я попросил его разрешения на встречу с ним, и к записке приложил папку с проделанными расчётами. Я собирался отправить посылку с курьером на следующее утро, но потом решил отнести её сам. Если столкнусь с ним в вестибюле или в лифте — замечательно, если нет — подожду, как он на неё отреагирует.
Остаток вечера и большую часть ночи я изучал 800-страничный талмуд по корпоративному финансированию, который купил пару недель назад.
Утром я поприседал, выпил соку и принял душ. Выбрал синий костюм, белую рубашку и однотонный рубиновый галстук. Оделся перед большим зеркалом в спальне, а потом взял такси до Здания Ван Луна на Сорок Восьмой улице. Я был свеж и уверен, когда входил в вестибюль и шагал к лифтам. Люди сновали во всех направлениях, и у меня появилось стойкое ощущение, будто я пробиваюсь сквозь плотную суету гражданской войны. В ожидании лифта я смотрел на зеркальное окно, у которого я рядом с Джинни пережидал паническую атаку, и думал, что вся эта сцена была начисто лишена смысла. А когда лифт возносил меня на шестдесят второй этаж, я не чувствовал ни капельки страха или тревоги. Наоборот, я разглядывал своё отражение в стальных стенах и оценивал, как сидит костюм.
В приёмной было тихо. Какие-то ребята стояли, болтали и изредка разражались гоготом. Секретарша смотрела в монитор, чем-то увлёкшись. Подойдя к её столу, я прочистил горло и привлёк её внимание.
— Доброе утро, сэр. Чем могу помочь?
Я увидел в ней отблеск узнавания, и ещё замешательства.
— Спасибо, мне нужен мистер Ван Лун.
— Боюсь, сейчас мистера Ван Луна нет в стране. Он должен вернуться не раньше завтра. Если хотите…
— Всё в порядке, — сказал я, — я оставлю для него конверт. Это очень срочно, ему необходимо ознакомиться с бумагами, как только он появится.
— Конечно, сэр. Она улыбнулась.
Я кивнул и улыбнулся в ответ.
Едва удержавшись, чтобы не щёлкнуть каблуками, я развернулся и снова пошёл к лифтам.
Я вернулся домой и до вечера торговал, увеличив свой капитал на десять штук.
До сих пор комбинация МДТ и декстерона действовала как надо, и я скрестил пальцы. Прошла уже неделя, и никаких следов отключек. Но к визиту Геннадия я намеренно решил навести в квартире бардак. Я хотел скрыть интенсивный приём МДТ и убедить его, что употреблять больше одной таблетки раз в несколько дней опасно. Чтобы он притормозил, и у меня появилось пространство для манёвра. Однако я понятия не имел, что теперь с ним делать.
Когда он появился в дверях в пятницу с утра, я увидел, что он на спаде. Он не сказал ни слова, только вытянул руку и жестом изобразил «давай сюда».
Я вытащил из кармана пластиковый пакет с десятью таблетками МДТ и отдал ему. Он сразу его открыл, и прежде чем я успел начать выступление про дозировку, закинул таблетку в рот.
Он закрыл глаза и несколько секунд так стоял — и я тоже стоял и молчал. Потом он открыл глаза и огляделся. Я попытался создать грязь, но получилось не очень — и в любом случае, никакого сравнения с тем, что тут творилось в прошлый раз.
— Себе ты тоже достал? — сказал он, кивая на обстановку.
— Да.
— Так ты достал больше десяти? Мне ты сказал только десять.
Блядь.
— Я взял двенадцать, — сказал я. — Удалось договориться на двенадцать. Две сверху для себя. Но они обошлись мне в штуку. Больше я себе брать не могу.
— Ладно, на следующей неделе возьмёшь двенадцать для меня.
Я хотел сказать «нет». Хотел сказать «иди на хуй». Броситься на него и проверить, позволит ли мне его МДТ-голодание справиться с ним и задушить его насмерть. Но я ничего не сделал. Я сказал:
— Ладно.
А вдруг не получится, и задушат меня — или, в лучшем случае, приедет полиция? Они снимут мои отпечатки пальцев и загонят их в свою систему? Мне нужен более безопасный и эффективный способ разобраться с ним. Раз и навсегда.
Геннадий снова помахал рукой и сказал:
— Семнадцать пятьсот?
Я заранее приготовил деньги, и теперь молча их ему отдал.
Он убрал их в карман. Выходя из дверей, он бросил:
— На следующей неделе двенадцать. Не забудь.
Карл Ван Лун позвонил мне в тот же день в семь вечера. Я не ждал, что он так быстро откликнется, но обрадовался — потому что так или иначе, но ситуация развивалась. Меня распирала энергия, мне нужно было дело, которое будет поглощать моё время и силы.
— Эдди.
— Карл.
— И сколько раз ты будешь выкидывать такие номера? Я счёл этот относительно мирный комментарий добрым знаком и разразился потоком словес в свою защиту, достигшим апофеоза в мольбе дать мне ещё один шанс поработать над сделкой MCL-«Абраксас». Заявил, что из меня так и хлещут новые идеи, и если он посмотрит расчёты, то поймёт, что я серьёзно подхожу к вопросу.
— Я уже просмотрел их. Внушает. Хэнке тут, я их ему показывал. Он хочет встретиться с тобой. — Он помедлил. — Мы хотим запустить эту штуку в полёт.
Он опять помедлил, теперь уже дольше.
— Карл?
— Эдди, скажу тебе прямо. Ты меня здорово разозлил. Не знаю, с кем — или с чем — я говорил. Чёрт его знает, что у тебя там за два полюса личности, но нельзя позволять себе такую степень неуравновешенности, если хочешь играть на нашем уровне. Когда объявят о поглощении, пойдёт волна давления, пресса будет освещать каждый шаг, — пока не испытаешь, ты не поймёшь, каково это.
— Карл, давайте встретимся и в личной беседе всё обсудим. Если вы не удовлетворитесь моими объяснениями, я уйду. И больше вы обо мне не услышите. И я подпишу бумаги о неразглашении. Пять минут.
Ван Лун молчал добрых полминуты. Я слышал его дыхание. И всё-таки он сказал:
— Я дома. Потом я буду занят, так что если хочешь прийти, приходи сейчас.
У Ван Луна я был через десять минут. Мы сидели в библиотеке, пили виски, и я разворачивал перед ним подробную историю моей полностью вымышленной болезни, от которой я якобы страдаю. Она, мол, легко лечится слабыми лекарствами, но у меня оказалась непереносимость одного из действующих веществ, которая вылилась в странное поведение. Лекарство мне сменили, я закончил курс лечения и теперь в порядке. История была не ахти, но и Ван Лун не особо прислушивался к моим словам — скорее его загипнотизировало что-то в тембре моего голоса, моё физическое присутствие, и мне показалось, что больше всего он хочет протянуть руку и прикоснуться ко мне — и получить заряд энергии. Я видел в нём усиленную версию того, как люди реагировали на меня прежде — Пол Бакстер, Арти Мель-цер, Кевин Дойл, да и сам Ван Лун. Я был не против, но надо с такими вещами обращаться осторожно. Я не хотел таким способом влиять на людей и на ситуацию. И решил, что лучший путь обуздать этот эффект — чем-нибудь занять и себя, и окружающих. Поэтому я аккуратно перевёл разговор на сделку MCL — «Абраксас».
— Тут всё очень тонко, — сказал Ван Лун, — и вопрос во времени. Несмотря на ряд затычек, Хэнку Этвуду хочется довести сделку до логического завершения. Теперь, когда ценовая структура готова к представлению, следующий шаг — предложить, кому достанутся руководящие должности, и какую форму примет получившаяся компания. Тогда начнутся встречи, переговоры, трепология — люди из MCL-Parnassus с людьми из «Абраксас»… И мы посередине.
Мы?
Я отхлебнул виски.
— Мы?
— Я, и если всё получится, ты. Джим Хич, один из моих старших вице-президентов, в курсе дела, моя жена всё знает — и больше никого. Со стороны участников сделки — та же картина. Хэнк привлёк пару советников, он очень осторожен. Вот почему мы хотим завершить процесс за пару недель, максимум за месяц. — Он допил виски и посмотрел на меня. — Нелегко выдерживать секретность в таких делах.
Мы поболтали ещё с полчаса, потом Ван Лун сказал, что ему пора. Мы договорились встретиться на следующее утро у него в офисе. Мы позавтракаем с Хэнком Этвудом, и серьёзно примемся за дело.
Ван Лун пожал мне руку в дверях и сказал:
— Эдди, я искренне надеюсь, что всё получится. Честно. Я кивнул.
По дороге из библиотеки к выходу я осматривался в надежде увидеть Джинни…
— Не подведи меня, Эдди, ладно? …если она дома.
— Не подведу. Я в деле, поверь мне. Не видать.
— Конечно. Я знаю. До завтра.
Завтрак с Хэнком Этвудом прошёл как по маслу. Его впечатлило моё владение материалом по сделке, как и мои широкие познания в мире бизнеса. Я без проблем отвечал на все его вопросы, и даже умело сумел вернуть ему парочку. Ван Лун радовался, что процесс наконец пошёл, и я чувствовал, что он доволен тем, как моё выступление отражается на «Ван Лун и Партнёры». Мы снова пошли в «Четыре Сезона», и я сидел, разглядывал помещение, играл с соломинкой в пустом винном бокале, и пытался вспомнить, что испытывал, когда был здесь в прошлый раз. Но скоро у меня появилось странное чувство, что воспоминания, как забытый сон, обманывают меня. Даже показалось, что я раньше не бывал тут, но помню заведение по чужому рассказу или по книге. И такое положение дел меня вполне устроило, потому что я был здесь сейчас, и считалось только это.
