Александра вышла из лифта, и он повел ее мимо охранников и рамы металлоискателя в глубину пустого коридора, открыл дверь с табличкой «1209». Это был номер-«люкс», который занимала теперь служба маршала Сос Кор Цинья. Три больших телеэкрана «Sony», настроенные на разные телеканалы, беззвучно показывали коммунистическую демонстрацию в Москве на Тверской, такой же краснознаменный митинг на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге и драку в Думе между Жир Ин Сэном и депутатом-священником. Экран четвертого телевизора был пуст. Рядом на стенном стеллаже два десятка телемониторов так же беззвучно показывали подъездные пути к «Президент-отелю», его парадные и служебные подъезды, коридоры, фойе, ресторанные залы и кабины лифтов.
Адъютант кивнул Александре на кресло:
– Ждите, – и вышел.
Только переведя взгляд с телемониторов в глубину комнаты, в сторону распахнутой балконной двери, Александра увидела Сос Кор Цинья.
Маршал – совершенно голый – босиком стоял на занесенном высоким снегом балконе, полными горстями черпал этот снег и, кряхтя от удовольствия, растирал им свои широкие плечи, грудь, шею.
Через открытую дверь в номер задувало морозным ветром и блестящей на солнце снежной пылью, и Александре стало холодно в ее тонком шерстяном платье, но Сос Кор Цинь не видел ее, продолжая докрасна растираться снегом. От его плеч уже шел пар, и было что-то земное, крестьянски-мужицкое и мощное в этом общении крепкого мужского тела со снегом, морозом и ветром на фоне Москвы, заштрихованной солнечной метелью.
Наконец он стряхнул с плеч и с бороды капли оттаявшего снега и шагнул в номер.
– О, вы уже тут? Что ж этот засранец не доложил? – Маршал закрыл дверь, взял со спинки стула широкое махровое полотенце и, растираясь, сказал: – Потрясающе приятно! Вы никогда не пробовали?
– Нет. – Александра отвела глаза от его голого тела и волосатого паха.
– А зря! – сказал маршал, отшвырнув полотенце и проходя к одежному шкафу за спиной Александры. – Обязательно нужно и снегом обтираться, и босиком по земле ходить. Обязательно! – Он достал с бельевой полки трусы, спортивные брюки и чистую белую рубашку и, одеваясь, нажал кнопку селектора на письменном столе. – Чай! – коротко приказал он в микрофон.
– Меня это… меня ждут на работе… – сказала Александра.
– Я знаю. – Маршал, еще босой, с мокрой бородой, но уже одетый, сел напротив нее и, застегивая рубашку, сказал: – Вообще-то сразу после растирания нужно голым походить, чтобы тело дышало. Ужасно полезно. Но я не хочу вас смущать. Поэтому…
Открылась дверь, адъютант внес широкий поднос с чаем, печеньем, бутербродами и коньяком.
– Коньяк убери! – приказал маршал и пожаловался Александре: – Ни хера не понимают! Думают, если красивая женщина пришла, так я сразу не знаю что начну с ней делать. Пожалуйста, пейте чай…
– Спасибо. – Александра не прикоснулась к чаю, она сидела с напряженно-прямой спиной и на самом краю кресла, демонстрируя нежелание к преодолению барьера официальности.
Маршал заметил это.
– Хорошо, к делу, – сказал он. – На днях мы арестовали убийцу вашего мужа. То есть в самом убийстве он еще не сознался, но это вопрос времени. Хотите его увидеть?
– За… зачем? – тихо спросила она.
– О, я думаю, вам будет интересно.
Маршал взял со стола переключалку дистанционного управления видеомагнитофоном и нажал кнопку. Почти тут же вспыхнул экран четвертого телевизора, и на нем возникло лицо одноухого главаря банды отмороженных, которые пытались отнять у Винсента автофургон с оборудованием.
– Это часть его допроса в тюрьме, – пояснил маршал и включил звук.
«Каким образом вы узнали, что в этом фургоне ценное оборудование?» – прозвучал за кадром вопрос следователя.
«Да от Кости-наводчика, – охотно ответил одноухий. – У него жена работает на каких-то американцев, она дала ему наколку, а он – нам. Штуку только взял с нас сразу, сука!»
«То есть он с женой в паре работал?»
«А хрен его знает! Может быть».
«Но он вам сказал, что получил информацию об этом фургоне от своей жены, так?»
«А то ж! Конечно, сказал! Хули мы полезли бы в это дело без его наводки?!»
«И вы ему за это заплатили тысячу долларов?»
«Ну!»
«”Ну” я в протокол не могу записать. Вы заплатили ему тысячу долларов за информацию?»
«Ну, заплатили, я ж сказал!»
«Хорошо, пошли дальше. Что было потом?»
«А чё потом? Ну, взяли мы ту фуру, а оказалось – она «земстроевская». Ну, мы им и отдали».
«И Костя вернул вам тысячу долларов?»
«Ага! Сейчас! Он, сука, три дня от нас бегал».
«А его жена?»
«А его жена тоже, сучка, заперлась, никому дверь не открывала».
Маршал выключил видеомагнитофон и повернулся к Александре:
– Понятно, да?
– Что? – спросила она обмирающим голосом.
– Ну как что? – усмехнулся маршал. – Бандиты, которые убили вашего мужа, утверждают, что вы работали с ним в паре. Наверное, и до этого инцидента тоже. А?
Александра смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.
– Пейте чай, – сказал маршал. – Он же давал вам деньги, верно?
– Нет… – прошептала она беззвучно.
– Ну перестаньте! – сказал он с мягкой насмешкой. – Вы снабжали его информацией, а он не давал вам денег? Ну, на хозяйство, на еду, на одежду – давал?
– Нет, – снова сказала она замороженным голосом. – Я… я не давала ему информацию.
– Саша, – маршал взял ее за руку. – Ну чего отпираться? Муж не давал вам денег – ну какой суд в это поверит? А почему именно в день ограбления вы на работу не вышли? И в квартире заперлись? И потом на дачах «Земстроя» прятались? Если вы не работали с мужем на пару? А?
Она молчала, продолжая смотреть на него обомлевшими от ужаса глазами.
– Вот так-то лучше… – сказал он. – Наверное, я зря коньяк отослал. И чай уже остыл.
Он встал, открыл дверцу бара. Там стояла батарея бутылок. Он смешал в бокале водку со льдом и с лимонным соком и подал ей:
– Скрудрайвер. Давай – залпом и до дна. Ну?
Она машинально взяла бокал, в недоумении глядя на маршала.
Он усмехнулся:
– А ты думала, я тебе сразу наручники надену? Да? А мы, оказывается, тут тоже люди. Несмотря на то, что про нас всякие болтуны пиздят. Честно говоря, я-то могу тебе поверить. Есть такие подонки, что сами у жены последнее вытянут. Может, и твой такой был – тянул из тебя информацию и сбывал бандитам, а деньги на баб тратил. Да?
Она почти кивнула.
– Видишь, я понимаю! – сказал маршал. – Но суд?! Прокуратура?! Они – что? Станут разбираться? Вот у них показания! – Он указал на телеэкран, где в стоп-кадре застыло лицо одноухого бандита. – Соучастие в планировании и проведении преступной операции! Со смертельным исходом! Статья хрен знает какая Уголовного кодекса, но от шести лет до червонца – гарант! – Он опять подсел к ней, двумя руками взял ее вздрагивающую руку с бокалом. – Тихо, прольешь! Лучше выпей. Давай так, по-людски поступим – все равно твоего мужа уже не вернешь, а какой мне толк, что ты на шесть лет загремишь в Мордовию? Тем более, ты сейчас на очень важной работе. Можно сказать – самой важной работе! И большую помощь можешь стране принести. Нет, я не шучу. Сама подумай – американцы, с которыми ты работаешь, хрен их знает, что у них на уме! Может, они подтасовывают результаты опросов. Подожди! – упредил он ее возражения. – Сейчас, может, не подтасовывают, а потом… Или, ты думаешь, они не связаны с ЦРУ? А что, если их прислали завербовать дочь президента? А? Короче, мое предложение такое. Вернее, два предложения. Первое: ты выпиваешь этот скрудрайвер, а то он уже теплый. Давай, ну! Смелей!
Он переждал, пока она выпила скрудрайвер и, зажмурившись, встряхнула головой.
– Молодец! Наш человек! – сказал он с одобрением. – А теперь второе: мы с тобой будем раз в неделю встречаться, и ты будешь держать меня в курсе вашей работы. Ничего особенного мне не нужно, просто мы должны знать правду. Полную правду, понимаешь? Причем чем ближе день выборов, тем твои отчеты будут важнее. Особенно если эти американцы начнут прибавлять президенту очки и вешать лапшу на уши, что он выиграет выборы. Понимаешь, что я имею в виду?
Она почти кивнула и невольно посмотрела на застывшего на телеэкране бандита.
– А насчет этого можешь не беспокоиться, – сказал маршал. – Эта пленка будет лежать у меня в сейфе, и этот бандит никому больше слова не скажет. Договорились? Иди, милая, успокойся и работай нормально.
И когда Александра на деревянных ногах уже подошла к двери, сказал ей в спину:
– Ты тут в 603-м номере живешь, не так ли? Через неделю я тебе позвоню…
Пока Робин занимался монтажом и наладкой оборудования, ему было нетрудно заставлять себя не думать об Александре. Тем паче что десятки мелочей, о которых дома, в Америке, можно было не беспокоиться, вырастали тут в монбланы непреодолимых проблем. Где взять масло для гидравлических подъемников? Куда девать производственный мусор? Где и как получить разрешение на покраску фасада здания? Где купить бумагу для принтера? А канцелярские скрепки? А электрические лампочки? А туалетную бумагу? А лекарства от гриппа? Нет, нельзя сказать, что всего этого нет в Москве. Любой русский докажет вам, что сегодня в Москве есть все. Но каждую мелочь из этого «всего» нужно ИСКАТЬ. Когда Винсент свалился в гриппе, Робин объехал пол-Москвы в поисках колдрекса c действующим сроком годности и антигриппина, единственно безопасного русского гомеопатического лекарства. Затем возникла проблема с едой. Рестораны в Москве фантастически дороги, официанты медлительней прошлогодних мух в паутине, а «to go», то есть навынос, еду в ресторанах не продают – нет пластиковой посуды. Три дня Винсент питался гамбургерами и чизбургерами из «Макдоналдса», а потом запросил куриный суп и стэйк. Кроме того, в их квартире уже скопилось огромное количество грязного постельного белья, полотенец, ношеных рубашек, маек, трусов, носков и т. п. Пока Винсент, укутанный в три свитера и домашний халат, смотрел по телевизору какой-то боевик и одновременно пытался дозвониться Бруху и Болотникову по поводу кевларовых панелей и броневой стали, Робин снял с кроватей простыни, вместе с остальным бельем запихал в два огромных мешка и понес в новенькую соседнюю прачечную с гордым названием «Американская стирка». Но это оказалась не автоматическая прачечная самообслуживания, а нечто вроде китайской чистки в США. Впрочем, белье в стирку здесь тоже принимали, но…
