Глаза понемногу привыкали к свету. Анисимов осторожно приподнялся: полумрак, большое окно, гигантская зеленая человеческая фигура в углу комнаты.
– Не знаете? Забыли? – повторил зеленый человек. – А как вы себя чувствуете?
– Хорошо, – сказал Анисимов. – Очень хорошо.
– Голова не болит?
– Почему она должна болеть?
– Скажите, какой сегодня день?
– Сегодня? – тупо повторил Анисимов. – День? Не помню.
– Так-так, – сказал человек в зеленом и подошел к Анисимову. – Как, говорите, вас зовут?
– Да не помню я, – повторил Анисимов с беспокойством. – Вы говорите, Василий… как там… а я, честно, не помню. Я вообще ничего не помню! – ужаснулся он и посмотрел на свои руки. На одной из них блестело обручальное кольцо. – Кольцо… Это значит, что я женат…
Человек в зеленом склонился над ним и заглянул в глаза.
– Вот эту бумажку можете прочитать?
– Могу, – сказал Анисимов. – Старопетергофский проспект, дом номер… корпус два, офис номер пять…
– И что это за адрес?
– Не помню, – повторил Анисимов. – Вообще ничего не помню.
Доктор нахмурился и ушел. Через пятнадцать минут он вернулся. С ним пришли еще другие доктора и привезли приборы на столиках с колесами. Доктора окружили Анисимова и стали задавать ему вопросы. Анисимов опять отвечал: «Не помню».
Несколькими часами позже, уже почти вечером, на мобильник Анисимову позвонила женщина. По-видимому, она была его женой. Анисимов почти сразу передал трубку доктору и еще одному человеку – представителю фирмы «Позитрон» (ее почти сразу нашли по адресу на бумажке). Командировка, Петербург и фирма – Анисимов только разводил руками. Голова у него действительно почти не болела, но четверть черепа как будто онемела, жила отдельно от остального мозга.
– А где меня нашли? – допытывался он. – Меня ограбили?
– Паспорт был с вами, мобильник тоже. Что касается денег, то мы не знаем, сколько вы взяли с собой. Попытайтесь вспомнить, как вы оказались в том районе.
– Его фирма настаивает на том, чтобы мы немедленно отправили его самолетом на Урал, – говорил между тем представитель «Позитрона».
Доктор отвечал:
– На самолете нельзя, перепад давления, исключено. А вообще-то, чем скорее он окажется на родине, тем больше вероятность, что память вернется… Самое разумное – купить два билета на поезд. Кто-то должен сопровождать его.
Выяснилось, что следующий поезд уходил только спустя сутки. Анисимов все больше осознавал, в каком неприятном положении он оказался.
– Скажите, – спросил он, – а часто люди… ну, так и остаются?
– Чаще вспоминают, – успокоил его доктор.
К ночи Анисимов окончательно впал в уныние. Его поместили в отдельную палату («Позитрон» расстарался), голова по-прежнему не болела, но состояние беспамятства становилось все неприятнее. По временам Анисимову казалось, что он вот-вот что-то вспомнит. Но чувство тут же улетучивалось, и он уже не мог поверить ни в жену, ни в Петербург, ни в Урал. Ему привезли его вещи. Полулежа в кровати, он все напрягал память, зачем-то вглядываясь в собственную фотографию на паспорте и повторяя на все лады «Анисимов Василий Александрович». Но вспомнить ничего не мог.
– Постарайтесь расслабиться, – сказал ему доктор. – Не вспоминайте непрерывно. Воспоминание может появиться именно в состоянии расслабления. Может быть, что-то придет во сне или в полусне.
Но прошла ночь, а память к Анисимову так и не вернулась.
Наутро снова появился коммерческий директор «Позитрона»; фирма выделила сотрудника, который должен был сопровождать Анисимова на родину. Потом был обход, пришел доктор.
– Неплохо было бы отвезти его в район, где он провел последние часы перед тем, как потерял сознание, – сказал он коммерческому директору «Позитрона».
– Да, но что он там делал? – возразил тот. – Да еще в три часа ночи? Наша фирма совсем в другой стороне. Может быть, его привезли туда уже без сознания. Тогда ехать бесполезно.
– Все же попробуйте, – посоветовал доктор. – Надо использовать каждую возможность.
В сопровождении медсестры и коммерческого директора Анисимов съехал вниз на лифте, прошел через холл и спустился по ступенькам крыльца. За воротами ждала машина. Анисимов успел сделать несколько шагов по дорожке, но вдруг остановился и ухватился за скамью.
– Что такое? Голова закружилась? – заспешила на помощь медсестра.
– Это кто вон там идет? – сказал Анисимов громко, вытянув руку.
Память уже возвращалась, она заработала внезапно, так что он и опомниться не успел. С улицы во двор повернула девушка. Это была та самая девушка-студентка, которую Анисимов провожал до дома перед тем, как потерять память.
– Ой! – воскликнула девушка, заметив его, и всплеснула руками. – Это вы!
– Я вспомнил, – сказал ей Анисимов.
Медсестра ловко усадила его на скамейку.
– Так это вот кто!.. – сказала девушка. – Это вы!
– В каком смысле «вы»? – спросил коммерческий директор «Позитрона».
– Я, в смысле я! – ответил Анисимов, тяжело дыша.
Целые пласты прошлого мгновенно выдернулись наружу за тоненькие нитки, о существовании которых Анисимов и не подозревал. Сразу сильно заболела голова.
– Давайте-давайте, вспоминайте, не отвлекайтесь, – подбадривала его медсестра. – Если станет плохо, мне скажите.
– Ну надо же! – все удивлялась девушка.
– А я еще сказал: «До свидания!», – добавил Анисимов, пытаясь улыбнуться.
– А я сказала: «До какого свидания?»
– А я сказал… Вот видите!
– Да… Ничего себе…
Они повернули обратно. Девушка-анестезиолог и медсестра все удивлялись, сравнивая ситуацию с кино и книжками. Анисимов и коммерческий директор говорили о работе и о том, что командировку все-таки придется прервать.
– Можно, в принципе, просто ее продлить, – сказал Анисимов.
Но коммерческий директор махал руками:
– Нет, нет! Езжайте к себе на Урал, после такой истории я сам к вам приеду со всеми приборами.
Они распрощались; у коммерческого директора отлегло от сердца. Медсестра побежала за врачом, Анисимов позвонил жене. В три часа дня в палату заглянула девушка-анестезиолог.
– Слушайте, ведь это правда удивительное совпадение, – сказала она. – А вообще, я думаю, что вы бы все равно вспомнили… Так или иначе.
– Угу, – сказал Анисимов.
За окнами начиналась осень. День, солнечный с утра, стал пасмурным. Небо затянуло тучами. Ветер порывами вычесывал из тополей желтые листья.
– А если б я не вспомнил? – спросил Анисимов.
– Ой, да что об этом говорить, – махнула рукой девушка. – Вспомнили – и слава богу. Другое дело, интересно, почему так происходит…
– Остался бы здесь, начал другую жизнь.
– Вас все равно бы отправили домой, – возразила девушка.
– Почему, по какому праву?
– Ну, чтобы вы вспомнили.
– То есть, значит, сбежать человек никуда не может? – злобно сказал Анисимов и потер висок. – Помнит он, не помнит – всем плевать, главное, чтобы присутствовал, за столом сидел. Как собака… Место! Сидеть!
– Да что вы? – сказала девушка растерянно. – Без памяти же плохо. Это же вообще – жить без памяти! Инвалидность… Вы что, не хотели вспоминать? Вы не рады, что вспомнили?!
– Как вас зовут? – внезапно спросил Анисимов.
– Лера, – сказала девушка. – А что?
– Да ничего, – Анисимов слабо улыбнулся. – Просто в тот раз забыл спросить.
Так получилось, что на Настином этаже работают одни молодые люди.
Ну, а так как Настя работает в банке, то и делятся эти молодые люди на три категории: облигационщики, трейдеры и оценщики.
Облигационщики – парни молодые, холостые, любят потусоваться, неизвестно, чего от них ждать, да и сами они не знают, чего от себя ждать.
Трейдеры – люди трезвые и земные, как авиадиспетчеры.
Оценщики – существа ленивые и практически-бытовые; они любят, чтоб было «все как у людей».
А Настя среди них – красавица. Цветок. Экзотическое растение.
Вернее, она такая с виду. Внутри Настя кроме этого еще и умница. Иначе ее бы не взяли работать в банк, в новый развивающийся отдел страхования кредитов.
Кроме того, Настя считает себя немного авантюристкой. Девушкам полезно так о себе думать.
– Все романы у нас – служебные, – говорит секретарша Алина. – Потому что кроме работы – где ж мы еще бываем?
До прихода Насти Алина была единственной красавицей на этаже. У нее маникюр, солярий, визажист и все тонкости укладки. Но теперь пришла Настя и затмила искусственную красоту Алины. В первую неделю Алина сильно злилась. Но на выходных ей вдруг захотелось порисовать красками и послушать джаз. И тогда Алина вдруг поняла, что существование в режиме красавицы ее ужасно утомляло. Теперь она плавает по офису, как разморенная селедка в теплом молоке, шевелит бедрами и слушает в наушниках Тома Уэйтса.
Теперь пусть Настя за нее отдувается.
