Читая про безумную храбрость Унгерна, Виктор подумал, что барон, видимо, знал, что ему не суждено погибнуть на этой Великой войне, поэтому он так бесшабашно рвался в бой. А, может быть, дело было в характере Унгерна? Может, он не мог жить по-другому?
В 1917-м грянула Февральская революция. Порядок в армии стал разваливаться. Унгерн попадает во Владивосток, оттуда на Кавказ, в район озера Урмия, где вместе с есаулом Семеновым пытается удержать фронт. В апреле Унгерн сформировывает ассирийский отряд, который под его началом бесстрашно воюет с неприятелем. Роман Федорович, памятуя о храбрости бурят и монголов, предлагает создать бурято-монгольский отряд.
Октябрьская революция и Брестский мир, подписанный большевиками, нарушают планы Унгерна и Семенова.
Видимо, Роман Федорович, решает Виктор, давно вынашивал одному ему известные планы. Может быть, эти планы родились еще в Ордене военных буддистов. Как бы то ни было, барон мечтал создать империю всадников-кочевников в сердце Азии. Близко познакомившись с религией и культурой монголов и бурят, Роман Федорович верил во внутреннюю мощь, скрытую в кочевых народах. Когда-то эта сила под руководством Чингисхана сокрушила все страны на востоке и западе. Монголы еще помнят это время. Память о тех временах жива в их легендах и верованиях. Барон хочет разбудить эту спящую силу. Унгерн убежден, что страны на западе погибнут от волны революций и демократии. Все будет охвачено хаосом. Лишь мощная сила во главе с монархом способна установить порядок. И эта сила должна прийти с востока. Барон Унгерн, как истинный рыцарь, должен служить этой монархии.
Коммунизм и большевизм, в понятии Унгерна, – новая религия толпы. Ее смысл – разрушить порядок и уничтожить старый строй. Не создавать, а отбирать, грабить и убивать. Народ России восстанет против такой новой религии! Надо только его поддержать в этой борьбе.
Унгерна тянет в Даурию и Маньчжурию. Оттуда можно начинать войну против революции. Семенов разделяет его идеи, он сам родом из тех мест, и два друга спешат в Забайкалье.
Открывается новая страница жизни барона Унгерна-Штернберга, полная побед и надежд.
Декабрь 1917 года. Унгерн и Семенов с семью казаками разоружают полуторатысячный гарнизон на станции Маньчжурия.
Январь 1918. Унгерн со взводом казаков захватывает станцию Хайлар с гарнизоном в восемьсот человек.
К концу 1918 года формирует Инородческую дивизию из бурят, монголов, татар, китайцев-харачинов. В это же время получает звание генерал-майора.
В 1919 году почти восемь месяцев Унгерн пробыл в командировке в Пекине по спецзаданию Семенова. Там барон знакомится с видными китайскими чиновниками и военными. У Романа Федоровича созревает мысль, что Срединная империя, его мечта, должна восстановить маньчжурскую династию. В империю войдут все кочевые народы: китайцы, монголы, буряты, татары, казахи, киргизы; все, для кого демократия не имеет смысла. Кочевники должны управляться верховным монархом. Для этого надо поднять знамя Чингисхана. Любой кочевник считает себя потомком этого Вершителя судеб и без раздумий встанет под такое знамя.
Унгерн решается на важный для него шаг. Он отказывается от обета безбрачия и вступает в законный брак с маньчжурской принцессой Цзун, которая получает имя Елена Павловна и с которой барон возвращается в Даурию, где его ждет Азиатская конная дивизия, переименованная из Инородческой.
Конечно, брак был политическим ходом и успеха не имел. Вскоре Унгерн развелся и завещал своей бывшей жене все свои средства, хранящиеся в Харбинском банке.
Роман Федорович к тому времени разочаровался в атамане Семенове и полностью отдался подготовке своего «войска».
Забот было много. Денег на содержание дивизии не хватало. Людей нужно было вооружить, одеть, накормить и обучить военному делу.
Унгерн все свое время и все свои средства отдавал своим людям. Для поддержания дивизии, а в ней было 105 офицеров, 1233 всадника и 365 пехотинцев, срочно требовались деньги, и Унгерн нашел способ добыть их. Барон приказал останавливать все эшелоны, проходящие через станцию Даурия, и заниматься «реквизицией». Все вырученные средства шли на содержание и выплату жалования личному составу дивизии.
Роман Федорович считал, что в то время, когда родное Отечество в смертельной опасности, каждый патриот должен отдать все, что имеет, для защиты государства.
С ненавистью смотрел барон на убегавших в Китай белых офицеров, везущих с собой семьи и имущество, порой незаконно присвоенное. Как-то Унгерн, осматривая очередной эшелон, в сердцах спросил у своего офицера: «У тебя нет стрихнина?» На удивленный вопрос, зачем ему яд, барон прошептал: «Я бы всех их отравил!»
В поездах попадались и большевики, и коммунисты. Унгерн обладал удивительным даром находить «красных». Достаточно было ему взглянуть в глаза собеседника, и барон безошибочно определял, кто он. Создавалось впечатление, что Унгерн мог читать мысли людей. Естественно, врагов безжалостно расстреливали.
В Даурию прибывали офицеры, желающие продолжать борьбу с большевиками и после разгрома Колчака. Унгерн брал их к себе в дивизию, но не очень доверял им. Была большая разница между дисциплиной и порядком в царской армии и в воинстве барона. В основном, там были выдвиженцы Унгерна. Те, кого он знал лично и кто воевал с ним в Пруссии или на Кавказе. Эти люди слепо верили в «неуязвимого» барона, делили с ним все тяготы походной и военной жизни.
…Виктор оторвался от чтения книг и документов о бароне Унгерне и мысленно перенесся во времени и расстоянии. Представилась затерянная в тайге и сопках станция Даурия, через которую проходят практически все эшелоны из Сибири в Китай и Монголию. Нельзя миновать «таможню» грозного барона. Вокруг станции все сопки усеяны человеческими останками, слышен по ночам волчий или собачий вой. Трупы не закапывают, по монгольскому обычаю оставляя на съеденье диким зверям. Иногда ночная тишина нарушается громким гиканьем и топаньем конских копыт – барон мог внезапно поднять любой отряд и посреди ночи бешено лететь сквозь сплошной мрак к только одному ему известной цели.
А еще Унгерн любит в одиночку пробираться по невидимым в ночной мгле тропкам между сопок на своей любимой кобыле Машке (подарок атамана Семенова) и вслушиваться в уханье филина. Говорят, что однажды барон не дождался крика этой птицы и сильно огорчился. Унгерн решил, что филин заболел, и даже пытался послать полкового фельдшера на его розыски. Хотя это могли быть только досужие вымыслы…
А еще ходили слухи, что у барона на чердаке живет стая волков и он скармливает им пойманных коммунистов…
Виктору стало не по себе. Он представил себя в этих условиях. С кем бы он был? С большевиками? Вряд ли. Его предки были гонимы советской властью. Дядя отца сражался в рядах атамана Анненкова. Того самого, с кем хотел бы объединиться барон Унгерн. Про Анненкова тоже ходили легенды как о храбром и дерзком человеке. Он, так же как и барон, отличился в Великой войне. И оставил свой кровавый след в Гражданскую.
А с другой стороны, ведь все жертвы были напрасны. Советская власть благополучно просуществовала семьдесят лет и тихо умерла, оставив после себя миллионы растерянных граждан, лишившихся Отечества и веры. Смог бы Виктор сражаться насмерть, зная, что все бессмысленно? Хотя сама мысль о насилии ему неприятна, но в те времена другого не было дано…
Виктор мотнул головой. Слава богу, ему не надо делать выбор. Сейчас другое время.
Он опять подумал о удивительной верности людей Унгерна своему командиру. В нечеловеческих условиях они шли по Монголии, неся через горы пушки буквально на руках. Зимовали в горах, умирая от холода и голода, но сумели наголову разгромить хорошо вооруженную китайскую армию, значительно превосходившую унгерновцев количеством. Чуть более тысячи человек против пятнадцати тысяч солдат регулярной армии. Но Урга, столица Монголии, была взята, а вскоре и вся страна была очищена от революционной китайской армии. Наверное, решил Виктор, в беседах с казаками у костра барон рассказывал что-то такое, что заставляло людей идти за ним на смерть, помогало им преодолеть страх, мириться с железной дисциплиной в войске барона. Унгерн после выхода из Даурии в сторону Монголии запретил употребление алкоголя. Виновные в нарушении порядка и дисциплины строго наказывались: сидели по несколько суток на льду, на крышах домов, на деревьях. Барон лично мог ударить провинившегося ташуром по голове – а рука у него была тяжелая…
Дальше опять загадки. Унгерна сопровождают буддийские ламы-предсказатели. Они обещают ему победу над китайцами, если тот вызволит из плена верховного религиозного правителя Монголии Богдо-гэгэна. Горстка тибетцев, прибывших на помощь Унгерну от Далай-ламы, совершает дерзкий набег на дворец, в котором держат Богдо-гэгэна, похищают его и его жену, на руках переносят через священную гору Богдо-ула. Все совершается именно так, как предсказывали ламы.
